Расследование громкой истории захвата сухогруза Arctic Sea, загадочной и противоречивой, близится к финалу. Такому же противоречивому и темному. Двое из восьми обвиняемых в пиратстве признали себя виновными и пошли на «сделку с правосудием», изобличив в преступлении своих товарищей. Первый приговор, вынесенный Андрею Луневу после почти года следствия, — 5 лет строгого режима — не пролил света на это загадочное дело. Процесс проходил в закрытом режиме, журналистов не пустили даже на оглашение судебного решения. Какие подробности скандальной истории хотят скрыть — узнавал The New Times
«Да, я пират, хочу сотрудничать со следствием, но меня почему-то на допросы не вызывают, — так говорил, чуть не плача, крупный, одетый в тренировочный костюм, черноволосый Андрей Лунев в октябре 2009 года. Его привели из камеры в кабинет одного из начальников СИЗО «Лефортово», где с ним встречались правозащитники, проверявшие условия содержания заключенных. — Мне не дают позвонить семье. А у меня нет денег на счету, чтобы послать письмо домой».
Звонок домой
До ареста Лунев жил в Эстонии, оставаясь гражданином России. Он, как и многие русские, не получил эстонского гражданства. Ходил в море на рыболовных судах, в последние годы — на торговых. Он рассказал, что когда моряков и «пиратов» доставили на сторожевой корабль «Ладный», с «пиратами» обращались достаточно жестко. «Говорили: у нас нет разнарядки, сколько пиратов привезти — восемь или шесть. Можем привезти и шесть. Они издевались надо мной, говорили: у тебя сын взрослый, а ты такое совершил».
Видимо, уже тогда Лунев сильно испугался. А потом изоляция в СИЗО «Лефортово», перспектива сурового наказания — до 20 лет лишения свободы (изначально всех задержанных обвиняли по двум статьям: 227 УК РФ — «пиратство» и 126 УК РФ — «похищение человека») — сделали свое дело. Лунев стал первым, кто согласился подписать ходатайство о сделке с правосудием* * 13 июля 2009 года вступил в силу Закон «О внесении изменений в УК РФ и УПК РФ об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве». Подозреваемый или обвиняемый подает на имя прокурора письменное ходатайство, в котором сообщает, каким образом он намерен содействовать в раскрытии преступлений и какой ценной информацией о своих сообщниках готов поделиться. и «пошел» на особый порядок судопроизводства, который предусматривает, что дело в суде, по существу, не рассматривается. Свидетели не вызываются, доказательства не предъявляются. И нет никакой уверенности, что признавший вину не оговорил себя и других. На первом заседании зачитывается обвинительное заключение, потом прокурор и адвокат обсуждают меру наказания и выносится приговор.
Как только Лунев стал давать показания, ему разрешили звонить жене и старенькой маме в Таллин. Другие обвиняемые по делу Arсtic Sea домой не звонят. Все они с самого начала следствия отказались от дачи показаний.
«Да, я пират, хочу сотрудничать со следствием, но меня почему-то на допросы не вызывают, — так говорил, чуть не плача, крупный, одетый в тренировочный костюм, черноволосый Андрей Лунев в октябре 2009 года. Его привели из камеры в кабинет одного из начальников СИЗО «Лефортово», где с ним встречались правозащитники, проверявшие условия содержания заключенных. — Мне не дают позвонить семье. А у меня нет денег на счету, чтобы послать письмо домой».
Звонок домой
До ареста Лунев жил в Эстонии, оставаясь гражданином России. Он, как и многие русские, не получил эстонского гражданства. Ходил в море на рыболовных судах, в последние годы — на торговых. Он рассказал, что когда моряков и «пиратов» доставили на сторожевой корабль «Ладный», с «пиратами» обращались достаточно жестко. «Говорили: у нас нет разнарядки, сколько пиратов привезти — восемь или шесть. Можем привезти и шесть. Они издевались надо мной, говорили: у тебя сын взрослый, а ты такое совершил».
Видимо, уже тогда Лунев сильно испугался. А потом изоляция в СИЗО «Лефортово», перспектива сурового наказания — до 20 лет лишения свободы (изначально всех задержанных обвиняли по двум статьям: 227 УК РФ — «пиратство» и 126 УК РФ — «похищение человека») — сделали свое дело. Лунев стал первым, кто согласился подписать ходатайство о сделке с правосудием* * 13 июля 2009 года вступил в силу Закон «О внесении изменений в УК РФ и УПК РФ об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве». Подозреваемый или обвиняемый подает на имя прокурора письменное ходатайство, в котором сообщает, каким образом он намерен содействовать в раскрытии преступлений и какой ценной информацией о своих сообщниках готов поделиться. и «пошел» на особый порядок судопроизводства, который предусматривает, что дело в суде, по существу, не рассматривается. Свидетели не вызываются, доказательства не предъявляются. И нет никакой уверенности, что признавший вину не оговорил себя и других. На первом заседании зачитывается обвинительное заключение, потом прокурор и адвокат обсуждают меру наказания и выносится приговор.
Как только Лунев стал давать показания, ему разрешили звонить жене и старенькой маме в Таллин. Другие обвиняемые по делу Arсtic Sea домой не звонят. Все они с самого начала следствия отказались от дачи показаний.
    |
    |
|
Обвиняемые в пиратстве
граждане России Дмитрий Бартенев(1) и Андрей Лунев(2), гражданин Эстонии Евгений
Миронов(3), гражданин Латвии Виталий Лепинс(4), лица без гражданства Дмитрий
Савинс(5), Игорь Борисов(6), Алексей Булеев(7) и Алексей Андрюшин(8)
|
Стратегия защиты
Адвокатская коллегия «Закон и Право» защищает шестерых «пиратов». Глава коллегии Елена Лебедева-Романова объяснила The New Times стратегию защиты: «Мы решили, что дело сложное, ситуация непонятная. Были предъявлены обвинения в пиратстве и похищении человека. Наши подзащитные не признавали себя виновными в этих преступлениях. Мы считали, что на тот момент давать показания было преждевременно, и хотели посмотреть, какие доказательства соберет следствие. Потом из обвинения исключили статью «похищение человека».
Адвокат Константин Барановский, который защищает Дмитрия Бартенева, говорит, что его подзащитный в самом начале следствия рассказал, как он оказался на корабле Artic Sea. По его словам, 8 человек вышли на шлюпке в открытое море для проведения экологического мониторинга акватории Балтийского моря. Начался шторм, закончилось горючее, и они обратились за помощью на сухогруз. Капитан пообещал заказать бензин, но этого не сделал. Подобная версия следователей не устроила. Бартенев заявил, что к сказанному ему добавить нечего, и от дальнейших показаний отказался.
Кроме показаний моряков у следствия фактически нет доказательств, что 8 человек, представившихся экологами, терпящими бедствие, захватывали судно. Хотя моряки говорят, что «экологи» были в масках и угрожали оружием, в вещественных доказательствах оно не фигурирует. Потерпевшие утверждают, что захватчики выбросили его, когда стало понятно, что к сухогрузу подходит «Ладный». По словам членов экипажа, им угрожали, имитировали расстрел, одному моряку выбили зуб. Но в деле нет медицинских справок, что здоровью моряков был причинен урон. Так что, если бы состоялся открытый суд, то судье пришлось бы разбираться в двух взаимоисключающих версиях — потерпевших и обвиняемых.
Адвокат Бартенева отмечает странности следствия: «По закону дело о захвате судна должен был возбудить командир корабля «Ладный», ведь он обладает всеми правами органа дознания. А дело было возбуждено в Москве СКП при Генпрокуратуре РФ. В протоколе задержания моего подзащитного написано: «место совершения преступления: 20 августа, г. Москва, СИЗО «Лефортово», что само по себе нонсенс. Еще одна странность: потерпевших прячут от обвиняемых. Их опознание проходило через зернистое стекло, а обычно его проводят вживую. Очных ставок не было, хотя налицо противоречия в показаниях. Мы просили доставить потерпевших в суд во время продления меры пресечения, но судья нам в этом неоднократно отказывал. Создается такое впечатление, что следствие боится, что моряки и обвиняемые будут общаться между собой».
Адвокатская коллегия «Закон и Право» защищает шестерых «пиратов». Глава коллегии Елена Лебедева-Романова объяснила The New Times стратегию защиты: «Мы решили, что дело сложное, ситуация непонятная. Были предъявлены обвинения в пиратстве и похищении человека. Наши подзащитные не признавали себя виновными в этих преступлениях. Мы считали, что на тот момент давать показания было преждевременно, и хотели посмотреть, какие доказательства соберет следствие. Потом из обвинения исключили статью «похищение человека».
Адвокат Константин Барановский, который защищает Дмитрия Бартенева, говорит, что его подзащитный в самом начале следствия рассказал, как он оказался на корабле Artic Sea. По его словам, 8 человек вышли на шлюпке в открытое море для проведения экологического мониторинга акватории Балтийского моря. Начался шторм, закончилось горючее, и они обратились за помощью на сухогруз. Капитан пообещал заказать бензин, но этого не сделал. Подобная версия следователей не устроила. Бартенев заявил, что к сказанному ему добавить нечего, и от дальнейших показаний отказался.
Кроме показаний моряков у следствия фактически нет доказательств, что 8 человек, представившихся экологами, терпящими бедствие, захватывали судно. Хотя моряки говорят, что «экологи» были в масках и угрожали оружием, в вещественных доказательствах оно не фигурирует. Потерпевшие утверждают, что захватчики выбросили его, когда стало понятно, что к сухогрузу подходит «Ладный». По словам членов экипажа, им угрожали, имитировали расстрел, одному моряку выбили зуб. Но в деле нет медицинских справок, что здоровью моряков был причинен урон. Так что, если бы состоялся открытый суд, то судье пришлось бы разбираться в двух взаимоисключающих версиях — потерпевших и обвиняемых.
Адвокат Бартенева отмечает странности следствия: «По закону дело о захвате судна должен был возбудить командир корабля «Ладный», ведь он обладает всеми правами органа дознания. А дело было возбуждено в Москве СКП при Генпрокуратуре РФ. В протоколе задержания моего подзащитного написано: «место совершения преступления: 20 августа, г. Москва, СИЗО «Лефортово», что само по себе нонсенс. Еще одна странность: потерпевших прячут от обвиняемых. Их опознание проходило через зернистое стекло, а обычно его проводят вживую. Очных ставок не было, хотя налицо противоречия в показаниях. Мы просили доставить потерпевших в суд во время продления меры пресечения, но судья нам в этом неоднократно отказывал. Создается такое впечатление, что следствие боится, что моряки и обвиняемые будут общаться между собой».
Стратегия обвинения
Как стало известно The New Times от одного из бывших членов экипажа Arctic Sea, следователи, приезжавшие в Архангельск, говорили морякам, что, скорее всего, на суд в Москву им ехать не придется. Когда начнется процесс, все они просто пришлют согласие, чтобы зачитали их показания, данные на следствии. Теперь, когда двое из восьми фигурантов дела согласились на особый порядок судопроизводства, стало понятно: обвинение хочет во что бы то ни стало избежать каких-либо неожиданностей на суде, которые могли бы нарушить версию о пиратском захвате или раскрыть тайну груза Arctic Sea — была ли в трюмах только древесина?
Обвиняемым с самого начала предлагали сотрудничать со следствием. Еще осенью 2009 года в СИЗО им выдали распечатку главы 40 УПК РФ об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Во время допросов несколько раз объясняли, какие поблажки получит тот, кто даст показания и изобличит других соучастников преступления. При заключении такой сделки наказание обвиняемому должно составлять не больше половины максимального срока. Те, кто знает Андрея Лунева, не удивляются, что он стал первым, поддавшимся давлению следователей. 44-летнего таллинца в команде «пиратов-экологов» считали паникером.
Ситуация с Дмитрием Савинсом, которого следствие, судя по всему, числит организатором пиратского захвата, намного сложнее. У этого 35-летнего подданного Латвии два высших образования, он дипломированный моряк. По словам его адвоката Эгона Русанова, Савинс был совладельцем латвийской фирмы по утилизации сырья, но потом получил наследство от матери и к началу истории с Arctic Sea нигде не работал. У семьи Савинса под Ригой в небольшом городке Малпилс есть пекарня, которая также досталась ему в наследство. Сейчас пекарней занимается его жена Гунта. Дмитрий Савинс очень переживал, что следователи не разрешали звонить жене, которая несколько месяцев назад родила ему второго сына. Он даже обжаловал отказ следователя в суде, но суд не нашел в этом нарушения закона. За 9 месяцев заключения его много раз переводили из камеры в камеру, оказывая таким образом психологическое давление.
Савинс отказался от «обета молчания» вскоре после приезда в Москву финских полицейских, которые расследуют дело о вымогательстве денег у судовладельца. По версии обвинения, кто-то из пиратов звонил судовладельцу и измененным с помощью скремблера голосом требовал выкуп в €1,5 млн, угрожая в противном случае убить моряков. Звонивший говорил по-английски.
Известно, что Савинс согласился отвечать на вопросы, поставленные финскими полицейскими, и после этого признал свою вину в захвате судна. Является ли он подозреваемым по делу о вымогательстве, пока неясно — финская полиция не сообщает никаких подробностей о ходе расследования. По сведениям The New Times, Савинс мог согласиться с обвинением из-за опасения за жизнь жены и детей. В любом случае теперь его дело будет передано в суд и рассмотрено «в особом порядке», как и дело Лунева.
«В итоге мы получим два обвинительных приговора, которыми следователи будут размахивать перед нашими подзащитными, теми, кто еще не пошел на сделку с правосудием. Эти приговоры станут аргументами в пользу виновности остальных обвиняемых. Прокуроры будут просить судью учесть эти уже вступившие в силу решения, и суд не станет углубляться в исследование доказательств», — говорит адвокат Барановский.
Правда, по закону сделка с правосудием может быть расторгнута на любом этапе, и люди, знающие Дмитрия Савинса, не исключают, что он еще может от нее отказаться. Например, если его не устроит срок наказания. Тогда он, наверное, расскажет, почему согласился себя оговорить.
Загадки Arctic Sea
«Мой брат — упрямый, он не будет признавать своей вины, тем более сейчас, когда ситуация еще усугубилась. Он будет просить, чтобы дело рассматривал суд присяжных», — уверен Алексей Бартенев. Дмитрий не говорил ему в подробностях о новой работе, которую получил весной 2009 года. Алексей знал только, что брат уезжает на пару месяцев за границу. Это его не удивляло, потому что Дмитрий — моряк и раньше раз в два-три года уходил по контракту в море.
Татьяна, жена другого обвиняемого — жителя Таллина Игоря Борисова, беспокоится за мужа: «Письма от него приходят очень редко, и я о его планах ничего не знаю. Он очень радовался, когда ему предложили этот контракт. Раньше он работал кровельщиком, но вообще он музыкант, барабанщик. Сейчас в Эстонии нет работы, и люди берутся за любую. Он говорил, что заработает в пять раз больше денег, чем получал раньше. Не скрою, есть у него авантюрная жилка. В подробности он меня не посвящал, но я не верю, что можно было так, как нам рассказывают, захватить корабль. Мой муж, например, весит 110 килограммов при росте 173. Представляете, такой квадратный человек забрасывает крюк и заползает на борт с оружием!»
Рекламный агент, слесарь-сборщик, моряк, боцман, музыкант, строитель, дипломированный мореплаватель, повар... Что объединило столь разных людей и заставило их пуститься в авантюру, которая закончилась в СИЗО «Лефортово»?
Прошел почти год, а мы ничего об этом не знаем. Следствие прилагает все усилия, чтобы общество и дальше оставалось в неведении. Главный редактор «Морского вестника» Михаил Войтенко* * Летом 2009 года первый сообщил о пропаже сухогруза, из-за угроз в свой адрес покинул Россию. считает, что пираты в этом деле — дымовая завеса. «История с пиратами — одна из технических загадок всей этой истории, — говорит он. — Я уверен, что их использовали втемную. Иначе я не понимаю: если, по версии следствия, речь идет о простом пиратстве, то почему все происходит в атмосфере такой секретности? Такая секретность оправдана только в одном случае: если речь идет о каком-то тайном грузе, например, о том, что кто-то украл ракеты из ракетной шахты».
Говорят, Дмитрий Савинс заключил с одним из издательств контракт на книгу, в которой обещает рассказать всю правду...
Сухогруз Arctic Sea принадлежал компании Solchart, ходил под флагом Мальты. В июле 2009 года с 15 членами экипажа (граждане России) на борту перевозил древесину из финского порта Якобстад в алжирский порт Беджайя. 25 июля, когда корабль находился в Балтийском море, связь с ним пропала. По версии следствия, на него напали пираты — восемь русских, проживавших в Латвии и Эстонии. 17 августа в ходе спецоперации с привлечением корабля ВМФ России сторожевика «Ладный» сухогруз был освобожден у берегов Кабо-Верде, предполагаемые пираты арестованы.
Спецоперация на Arctic Sea — первый случай использования российского военного флота для освобождения моряков, захваченных пиратами. Эксперты выдвигали конспирологические версии: на судне могли перевозить либо наркотики, либо оружие для Ирана. Предполагали, что захват мог быть инсценирован компанией-судовладельцем для получения страховки. Самая популярная версия: сухогруз перевозил ракеты для Ирана, а израильская разведка якобы пыталась этому препятствовать. После освобождения судна от пиратов членам экипажа Artic Sea были выплачены зарплаты и компенсации. Само судно в феврале 2010 года было продано канадской компании.
