День сегодня начался так.
Сначала я прочла украинского психотерапевта , Василису Левченко, которая рассказала историю изнасилованных в селе под Киевом матери и дочери. 16-летнюю девочку насиловали на глазах матери, и она просила отпустить дочь и переключиться на нее. Дочь теперь беременна.
Потом я прочла выступление Владимира Путина в день космонавтики и его пресс-конференцию с младшим братом ( так сам себя называет) Александром Лукашенко , а так же изложение его встречи с канцлером Австрии. Канцлеру он сказал, что трупы в Буче — это инсценировка украинцев, что касается вообще жертв среди гражданского населения от бомб и ракет, которые отправляет он, Путин, то глава российского государства вспомнил Ракку в Сирии, и жертв тамошних людей от американских бомб. И сказал, что никому не было до этого дела. То есть надо поминать, Буча это ответка за сирийскую Ракку? Или как? А насилование дочери на глазах матери кадыровцами, и теперь плод в ее лоне — это что или за кого?
Дальше я прочла данные ООН, согласно которым 4 миллиона украинских детей из общего числа 7 миллионов вынуждены были покинуть свои дома. То есть, две трети маленьких людей с весьма подвижной психикой переживают травму расставания с тем, чтобы было их сохранным местом. Психологами говорят, что детям важно знать, что у них есть свой угол, их островок безопасности, это важно для их, детей, развития и последующих отношений с окружающим их миром. И еще из новостей: за 7 недель войны в Украине погибло 20 журналистов.
Следующим в меню — не потому что так хотелось, но потому что так с утра выпало в соцсетях ( утром у меня Инстаграм: Красильщик/Варламов/Роднянский и лента твиттера) была колонка в англоязычной Moscow Times авторства Фариды Рустамовой.
Политический журналист негодовала по поводу того, что немецкая Die Welt наняла на работу Марину Овсянникову. Ту самую Марину Овсянникову, которая в самом начале «специальной военной операции» в Украине вышла в эфир одной из самых смотрибельных и , возможно, одной из самых лживых новостных программ Первого канала российского телевидения, программы «Время» , встала позади любимицы Путина, ведущей программы Екатерины Андреевой и подняла самодельный плакат, на котором было по-английски написано No War и по-русски: «Остановите войну. Не верьте пропаганде. Здесь вам врут». Овсянникова продержалась в эфир пару минут — пока режиссеры сообразили включить какой-то там сюжет, а ее вывела служба безопасности и передала на руки людям в погонах, которые потом допрашивали ее 14 часов, вплоть до суда, присудившего ей штраф в 30 тыс рублей. Из информационной службы Первого канала Овсянникову уволили, вслед ей руководитель дирекции того, что странным образом на пропагандистском канале продолжают называть «новостями», Кирилл Клейменов, обвинил ее в предательстве и прозрачно намекнул на связь Овсянниковой с английским посольством, куда она якобы звонила за пять минут до своей акцией — ну да, опять англичанка нагадила. Против Овсянниковой возбуждено еще одно дело, но его , по словам адвоката Сергея Бадамшина , судья сначала приняла к рассмотрению, а потом, буквально на следующий день неожиданно вернула обратно на доследование в полицию. Не исключено, что причиной был звонок Овсянниковой от президента Франции Макрона, обещавшего следить за ее судьбой. Не исключено, что Макрон какие-то слова сказал и Путину и тот дал команду не добивать (пока) Овсянникову.
И вот теперь — Die Welt , что вызвало поднятые брови журналистов. Фарида Рустамова пишет: « Ее (Овсянниковой) работа в Die Welt вызывает вопросы об ее ответственности за раскручивание российской пропаганды. Это особенно чувствительно, учитывая те сложности и все более опасные условия, в которых работают журналисты независимых СМИ с тех пор как Владимир Путин пришел к власти в 2000-м году».
Что называется — вау!
Я долго и подробно разговаривала с Овсянниковой — интервью есть и в видео версии, и в печатной — мне интересно было понять, что ею двигало.
Овсянникова, с моей точки зрения, совершила акт личного, индивидуального мужества, в логове зверя вышла с антивоенным плакатом, не имея за спиной никакого, даже самого минимального опыта сопротивления, диссидентства и протеста. Это был акт какой-то совершенно безрассудной отваги в то время как уже абсолютное большинство упомянутых Рустамовой журналистов независимых СМИ быстрее ветра покидали Россию, скупая билеты в Тбилиси, Ереван, Астану. Заметьте — в мирные страны, не в Украину. Почему благополучная, с дорогим ухоженным лицом, полногрудая , в теле блондинка, — любимый тип российских чекистов, живущая в коттеджном поселке под Москвой решилась на такой отчаянный шаг? Чистая эмоция: работа Овсянниковой была связана с отсматриванием телеленты западных телевизионных каналов: CNN, BBC, Sky News и так далее , по которым нон-стоп шел кошмар происходящего в Украине, бомбежки, трупы, сгоревшие и разрушенные дома. Она видела это день за днем, слышала, что потом говорили ведущие «Времени» и — не выдержала, вспомнила, что по отцу она украинка. Это вовсе не значит, что она после этого станет антипутинкой или войдет в ряды сопротивления. Отнюдь. Но тем и важен этот шаг отчаянного сопротивления, который увидели десятки миллионов обдолбанных пропагандой зрителей самого массового российского телевизионного канала — это был поступок нормального человека. Нормальная реакция нормального человека, не готового делать вид, что трупы и чужая боль ее не касаются.
Что касается журналистов независимых СМИ, то я написала Рустамовой, предложила писать для The New Times —за гонорар. Она отказалась: развивает свой блог и пишет колонки в разные (западные) СМИ.
Еще четверо новостников покинули меня в последние 46 дней «специальной военной операции». Другие шарахаются, как только узнают, для кого издания им предлагается работать. Хотя, казалось бы, коли хочется остаться в профессии, нужны деньги и уже не в России, то и страшно должно быть не очень.
В конце концов, на Die Welt жизнь клином не сошлась.
Но только не мерьтесь смелостью с Овсянниковой. Она вышла — нет, не на площадь, в экран. А вы — нет. Она хотя бы попробовала…