«Национальное бедствие начинается завтра… Я прекращу его, когда мне заблагорассудится».
Альбер Камю, «Калигула», 1945
Дело не только в том, что, по замечанию Ханны Арендт в эссе с характерным названием «Временный союз черни и элиты», «тоталитаризм у власти непременно замещает все перворазрядные таланты… фанатиками и дураками, недостаток умственных и творческих способностей у которых остается лучшей гарантией их послушания». Дело в сознательной ампутации собственного прошлого, завершившейся уничтожением «Мемориала», и замене его сфальсифицированной фанерной картинкой исторического мифа. В 1964 году в своих франкфуртских лекциях Генрих Белль сетовал, что в Германии «вина, раскаяние, покаяние, осмысление не стали ни общественными категориями, ни тем более политическими». И это в стране, которая все-таки старалась работать с трудным прошлым и проводила настоящую денацификацию. Постсоветская же Россия не прошла через эту работу с прошлым. Не состоялся и отечественный вариант денацификации – то есть десталинизация. А значит, у нации не было рефлексии о себе и своей истории. Не было рефлексии – не стало раскаяния и покаяния, которое оказалось кратким эпизодом, выразившимся в киноформе – в фильме Тенгиза Абуладзе «Покаяние».
Трудно ждать от неосталиниста Мединского, одного из творцов фанерной и фанфарной версии истории для масс, покаяния и осмысления по Беллю. Но именно поэтому невозможно ждать от российской власти успеха на переговорах по заключению мира с Украиной: борющиеся за «существование России» готовы сражаться до последнего патрона – то есть до последнего гражданина нашей страны. Для людей, правящих сегодня Россией, ее жители – гомогенная биомасса, пригодная только для того, чтобы устраивать ритуальные «триумфы воли» в Лужниках или на избирательных участках. Но это и пушечное мясо, приспособленное для того, чтобы утолять агрессивный групповой нарциссизм власти и тех, кто ее поддерживает.
«Тиран – это тот, кто приносит целые народы в жертву своим идеалам или своему честолюбию». Так говорит сам Калигула в пьесе Камю.
Коллективный нарцисс
Российская власть превратилась в коллективного нарцисса, которого, по точному замечанию философа Александра Рубцова, «не волнуют чужие эмоции и интересы, эмпатия на нуле; доминирует отношение к людям как к материалу, средству и инструменту».
Представители «элиты», превращающиеся в мелких нарциссов, объединенных идеей собственного величия, - тоже биоматериал для нарцисса большого.
«Патриотизм» российского истеблишмента, запертого на путинской подводной лодке, с которой им всем уже не сбежать – тонуть или всплывать будут вместе с командиром субмарины, с одной стороны, вынужденный: ну куда они, санкционированные Западом и обложенные компроматом на родине, денутся. С другой стороны, этот самый истерический «патриотизм», сам себе продавший за деревенеющие рубли придуманные им же самим несуществующие угрозы, следует положить на кушетку психоаналитика. Потому что существуют механизмы его возникновения.
И тогда картина самоубийственного нарциссизма станет предельно ясной. Как станет понятной психологическая подоплека решения начать то, что нельзя называть своим именем и что фигурально именуется «спецоперацией». А главное, картина эта ошеломляюще банальна и описана в деталях, например, Эрихом Фроммом в работах «Душа человека» (1964) и «Анатомия человеческой деструктивности» (1973).
Это режим негативного консенсуса, где нет ничего позитивного, в том числе позитивной программы – не считать же таковой военную операцию на территории соседней суверенной страны. Негативная идентичность – весь мир против нас, мы занимаем оборону методом атакиИтак, первое лицо ложится на кушетку политического психоаналитика. Эрих Фромм
«Анатомия человеческой деструктивности»: «Нередко человек-нарцисс достигает чувства уверенности вовсе не ценою своих трудов и достижений, а благодаря тому, что он субъективно уверен в своем совершенстве… и если под угрозой оказывается нарциссизм, то сам человек воспринимает это как угрозу своим витальным интересам. Если человек-нарцисс чувствует себя ущемленным, если его недооценивают, критикуют, ловят на ошибках… то это обычно вызывает у нарцисса чувство возмущения и гнева… человек, ущемленный в своем нарциссизме, никогда не простит обидчика, ибо он испытывает такую жажду мести, которая ни в какое сравнение не идет с реакцией на любой другой ущерб – физическую травму или имущественные потери».
Все эти реакции мы наблюдаем в режиме онлайн, начиная с ноября 2021 года и в крайних формах в феврале-марте 2022-го. А что же массы, которые столь агрессивно конформистcки настроены? У Фромма есть объяснение, он называет феномен поддержки главного нарцисса «групповым нарциссизмом»: «Групповой нарциссизм выполняет важные функции. Во-первых, коллективный интерес требует солидарности, а апелляция к общим ценностям цементирует группу изнутри и облегчает манипулирование группой в целом. Во-вторых, нарциссизм создает членам группы ощущение удовлетворенности, особенно тем, кто сам по себе мало что значит».
Разжигание социального нарциссизма – дело не слишком дорогое и чрезвычайно эффективное, вовлекающее в процесс добровольных помощников: «Достаточно оплатить труд идеологов, которые формулируют лозунги, направленные на разжигание социального нарциссизма. И многие функционеры – учителя, журналисты, священники и профессора – готовы к сотрудничеству в этой области даже бесплатно. Им достаточно такой награды, как удовлетворенность от причастности к достойному делу».
Вот и вся механика поддержки вождя в трудную для родины минуту. А дальше начинается столкновение с теми, кто уязвил гордость группы нарциссов: «Собственная группа выдается за защитника человеческого достоинства, морали, права и благосостояния… Оскорбление символов группового нарциссизма… вызывает в народе реакцию столь бешеной агрессивности, что они готовы поддержать даже милитаристскую политику своих лидеров».
Новый русский тоталитаризм
Коллективный нарцисс предпочитает не видеть происходящего вокруг него. Быть в толпе и не превращаться в ее маленький, неотличимый от других, элемент трудно. Коллективный нарцисс сознательно отказывается от альтернативной информации, даже если она доступна. Поэтому зря власти с таким рвением закрывают социальные сети и СМИ – нарциссы, чтобы не поколебать свое нарциссически-наркотическое состояние, просто не будут обращаться к вражьим голосам, чтобы составить для себя более полную картину происходящего. Им довольно и того, что является догмой в их группе. Что уж говорить об «элитах», представители которой даже в своих публичных выступлениях боятся отойти от клише канонических текстов, произнесенных Путиным. Сочетание страха и самодовольстве рождает невиданную по силе агрессию и поразительные для современного мира слепоту и глухоту.
Эти люди уже готовы не просто соблюдать запреты, а следовать вышестоящим указаниям, образцам поведения, которые предписаны властями. Поведения уже не просто поощряемого, а обязательного. Воспитатели и учителя, выкладывающие их детских тел букву Z, - вполне внятный пример такого тоталитарного поведения. Не авторитарного, а именно тоталитарного. У Збигнева Бжезинского есть ранняя работа, посвященная тоталитаризму. Отличие авторитаризма от тоталитаризма в том, писал он, что авторитарные правители лишь запрещают что-то делать, а тоталитарные – обязывают. В этой схеме мы обнаруживаем себя в последние годы и месяцы, а особенно после 24 февраля, в ситуации специфического российского неототалитаризма. Пусть пока и гибридного – привлекательнее от этого он не становится.
Существованию России угрожает не Запад, а методично работавший в течение долгих лет механизм воспитания в россиянах групповой нарциссической идентичности. Это режим негативного консенсуса, где нет ничего позитивного, в том числе позитивной программы – не считать же таковой военную операцию на территории соседней суверенной страны. Негативная идентичность – весь мир против нас, мы занимаем оборону методом атаки. Мы не такие, как все: там, на Западе, ЛГБТ и бездушная западная цивилизация, а здесь – высокая духовность и традиционные ценности (обязательно нужно прикрепить к этим скрепам Толстого и Достоевского, которых, разумеется, никто не читал).
Нарцисс не способен к покаянию и раскаянию. Но он не способен и к рефлексии и компромиссам. К изучению уроков не выдуманной, а подлинной истории. Именно в этом проблема: то, что произошло с нацией, не предполагает быстрого выхода из ментальной и моральной ямы. Поражение будет выдано за победу, нарциссизм – за любовь к родине, ненависть ко всему миру – за позитивную программу развития. Нации предстоит пройти долгий путь к возращению многим словам, в том числе понятию «любовь к Родине», аутентичного смысла. И когда-нибудь кто-нибудь обратится к россиянам со словами, которые Альбер Камю написал в «Письмах к немецкому другу» в 1943 году: «Я не желаю своей родине любого величия, не желаю величия, которое зиждется на крови и лжи».
Будет ли выучен этот урок – большой вопрос. Пока политическая, военная, социальная история России отвечает на него отрицательно.
Чиайте так же : Второй фронт Путина