The New Times приводит полный текст заявления службы информации «Новой»:
Сегодня наш ньюсрум остался одним из немногих в строю независимой новостной журналистики в России.
«Эхо Москвы» буквально стирают из современной истории, «Медуза»* держится в соцсетях, несмотря на блокировку, «Медиазона»* продолжает работать, как и прежде, но, уверен, тоже осознаёт все риски.
4 марта 2022 года российский парламент окончательно ввел военную цензуру без фактического объявления таковой. За «распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных сил РФ» мы, новостные журналисты, можем получить до 15 лет лагерей. «Заведомо ложная» информация это данные о пленных, убитых, об обстрелах мирных жителей в Украине. Нам предложено признать, что ничего этого не было.
Да, мы можем сказать, что путь к свободной журналистике лежит через бараки и колючую проволоку. Все это очень красивая, но умалишенная брехня.
Правда в том, что кроме нас и еще пары ньюсрумов в стране новостную работу делать больше некому.
Поэтому мы остаемся до последнего. Мы не уезжаем в СИЗО и колонии. Мы не уезжаем в Европу или Грузию. Мы остаемся в России, это наша страна.
К сожалению, как только законы военной цензуры вступят в силу, нам придется отказаться от публикаций сводок с фронтов. Мы больше не сможем правдиво рассказывать о боях в Украине, предоставляя слово обеим сторонам. Нам придется временно забыть об обстрелах в городах братской страны. Нам, опять же — временно, придется забыть о судьбах наших солдат, наших ровесников, оказавшихся в горячих точках зачастую против своей воли.
О чем остается сообщать? Какие факты проверять? О закрытии очередного торгового центра? Об уходе компаний из нашей комфортной жизни? Это смешно.
Мы продолжим собирать информацию. Но когда и в каком виде она будет опубликована, мы не знаем.
Нам ужасно стыдно идти на этот шаг, пока наши друзья, знакомые и родственники переживают настоящий ад в Украине. Причем с обеих сторон.
Но было бы еще более стыдным отказаться от освещения событий вовсе. Военная цензура не распространяется на тот факт, что война идет у нас внутри. Как происходящее сказывается на психическом состоянии россиян и украинцев? Какое будущее ждет нашу экономику и наши личные финансы? Будет ли Россия протестовать против происходящего? Какую форму примут репрессии? Что станет с медициной? А разве закрыта тема пыток в пенитенциарной системе?
Мы остаемся, чтобы освещать и этот огромный спектр тем. Корреспонденты службы информации «Новой» работали все эти дни без сна, и будут продолжать работу, но в другом качестве — мы будем осторожно и спокойно публиковать истории о том, куда глобальный перелом, произошедший в 5 утра 24 февраля, ведет жизни каждого из нас.
Но пытаться «скормить» читателю картину реальности, в которой будут только сводки Министерства обороны РФ и новости из мирной жизни? Нет, такого не будет никогда.
Первый послевоенный издатель the Washington Post Филип Грэм сказал — news is the first rough draft of history — новости это первый грубый набросок истории.
Мы, первое военное поколение в путинской России (многим из нас нет и двадцати пяти), — говорим: мы не можем оставить российскую реальность хотя бы без этих набросков истории. Иначе все то, что происходило в России 2020-х, останется в памяти уже наших детей как фикция, придуманная кем-то другим.
С 00:00 в ночь с 4 на 5 марта «Новая газета» на время отказывается от формата новостных сообщений под угрозой уголовного преследования журналистов.
Просто потому, что законы военного времени с большей долей вероятности начнут действовать уже на рассвете. Мы обязательно придумаем, как выжить, не отправиться в колонию, и вернуться к вам в том же качестве и хоть с какими-то хорошими новостями.
*«Медуза» и «Медиазона» включены Минюстом России в реестр «иностранных агентов»
Иллюстрация: «Новая газета»