Наше темное прошлое – это наше светлое будущее. Генеральная прокуратура РФ в рамках административного производства подала иск в Верховный суд РФ«о ликвидации Международной общественной организации "Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал» и его структурных подразделений»*. А прокуратура Москвы подала иск в Мосгорсуд по обвинению «Мемориала» в оправдании терроризма и экстремизма, сообщил NT член правления организации Олег Орлов. Рассмотрение в Мосгорсуде назначено на 23 ноября, в Верховном суде — на 25 ноября.
С конца 1980-х, то есть периода десталинизации, история совершила полный оборот и вернулась к периоду ресталинизации. Когда-то – в середине 1950-х – прокуратура восстанавливала добрые имена жертв репрессий, сегодня же репрессиям подвергается «Мемориал», организация, которая занималась самым важным для России, ее государства и общества делом – восстанавливала память нации, а значит, ее совесть.
Последний склероз наступает
Достижение тотальной исторической амнезии и замена исторического знания мифологизированной версией истории – важнейшие составляющие идеологии, пропаганды и официальной исторической политики. В этой мифологизированной версии пакт Молотова-Риббентропа — не раздел Европы на сферы влияния между двумя диктаторами, а победа советской дипломатии; в ней фигурируют не существовавшие в действительности 28 панфиловцев; мудрый Сталин, прежде чем заняться эффективным менеджментом, задумчиво раскуривает трубку, а экономика представлена «Книгой о вкусной и здоровой пищи». Сегодняшних достижений нет, целеполагание в развитии страны отсутствует, именно поэтому и легитимность, и пропагандистские ресурсы нынешний политический режим черпает в упрощенном варианте истории, по степени схематизма и вранья уже почти достигающем уровня «Краткого курса истории ВКП(б)».
Очень мешают профессиональные историки. Путаются под ногами разнообразные общественники. Кого-то из них удается приручить, у кого-то перехватить инициативу, как это было с подлинно народным начинанием «Бессмертный полк», которое превратили чуть ли не в официальный «парад». Подлинная память о войне, заменяется шумным, трескучим, помпезным празднованием Победы. Об этом с горечью и недоумением в стихотворении «Перед телевизором» успел написать Булат Окуджава:
«Слишком много всяких танков, всяких пушек и солдат.
И военные оркестры слишком яростно гремят,
и седые генералы, хоть и сами пули льют, —
но за скорые победы с наслажденьем водку пьют.
Я один. А их так много, и они горды собой,
и военные оркестры заглушают голос мой».
Сталин против… Путина
Военно-оркестровый дискурс государства свелся в результате к тому, что Победу стали противопоставлять памяти о сталинских репрессиях. Два исторических шрама прошли по социальной ткани: споры о сталинизме и дискуссии о девяностых. Причем девяностые тоже стали дополнительным основанием для самоутверждения режима, идущего в будущее спиной, с оглядкой на прошлое: в 1990-е было плохо, а теперь стало хорошо, потому что руководители государства, наследники Победы (в сталинской версии) победили хаос и навели порядок. Такой же, как во времена СССР.
Но это навязывание в постсоветское время гипертрофированной и несколько карикатурно выглядящей советский мифологии привело к тому, что средний гражданин России поверил государственной пропаганде: то время было наилучшим, даже лучше нынешнего; тот лидер – наилучший, и тоже лучше нынешнего. В результате советское устройство политики и экономики оказалось в наибольшей степени предпочтительным для граждан России, а нынешний режим стал стремительно терять очки. Во время парламентских выборов-2021 обнаружилось, что избиратели не соединяют в сознании Путина и Сталина, чего годами добивался Кремль, а противопоставляют их друг другу. Миллионы избирателей проголосовали за воображаемое более справедливое общество и (ретро)утопическое государство, способное навести порядок. Другого образца, примера, символа, кроме СССР и Сталина у граждан нет. И, голосуя за коммунистов, не будучи коммунистами, они проголосовали против Путина. Максимально примитивизированная историческая политика оказалась палкой о двух концах.
Шествие голых королей
Однако государственная машина не чувствует таких нюансов. Она работает механически, случайным образом включая в списки иноагентов, экстремистов и прочих врагов государства вне всякой логики отобранных кандидатов. Но не то с «Мемориалом». Эта организация, одним из основателей которой был Андрей Сахаров, всегда была и оставалась самым страшным врагом авторитарного режима и его репрессивного аппарата. Государство выдало само себя, одним из первых признав «Мемориал» иностранным агентом, а избавление нации от амнезии – политической деятельностью. И все потому, что «Мемориал» мешал выстраивать легитимность этого режима, основанную на исторических «победах». Власть вяло соглашалась с тем, что репрессии все-таки были, даже в соучастии (!) с тем же «Мемориалом» торжественно открыла «Стену скорби» на проспекте того же Сахарова. Это был уникальный опыт вынужденного сотрудничества начальства с иностранным агентом, что очень радовало руководителя «Мемориала» тех лет Арсения Борисовича Рогинского, старого политического зэка, который был уверен в том, что безвыходных положений не бывает и с властью надо бороться до последнего. Но произошло то, что должно было произойти: с годами государство потеряло стыд и отбросило политес: те, кто хранит память о жертвах государственного террора – враги.
Раньше за «антигосударственную деятельность» исключали – из партии, комсомола, Союза писателей... Теперь, напротив, стали включать – в списки нежелательных, иноагентов, экстремистов. Нацию раскололи, ее разделили на чистых и нечистых. Кто не с большинством, тот, по сути, не гражданин, «лишенец».
Государственная машина устала идти окольными путями. Штрафовали «Мемориал», но уничтожить его таким способом не удалось, потому что эта организация – подлинно народная. Люди своими рублями помогали «Мемориалу». Власть устраивала гнусные, с гэбистским амбре, ощутимым за километры, провокации. «Мемориал» шельмовали и полоскали. Не получалось ничего: можно подчинить себе равнодушное общество, а вот гражданскому обществу можно только объявить войну. Отсюда и прямой и хлесткий удар: прокуратура обращается в Верховный суд с тем, чтобы ликвидировать «Мемориал».
У сегодняшней государственной машины плохо получается все, особенно в том, что могло бы стать позитивной программой, строительством благосостояния и работоспособных институтов. Зато у него хорошо получается преследовать, бить, употреблять швабру нецелевым образом, сажать, навешивать желтые звезды и ликвидировать. Генетическая память репрессий живет в государственных мускулах. И государство криминализирует активность не только оппозиции, но и гражданских организаций. Криминализирует саму память.
Государство считает, что, уничтожив «Мемориал», оно стерилизует историческое пространство, где ничего, кроме Военно-исторического общества и запрета на дискуссии об истории и рефлексию по ее поводу не останется. Только гулкое эхо на Красной площади в последнюю секунду перед очередным торжественным парадом и демонстрацией отлитого в граните бицепса в виде ракеты, пугающей уже не столько мир, сколько собственных граждан… Над исторической правдой и памятью, объявляя их «фальсификациями истории», можно издеваться, можно мелко мстить собственной истории, срывая таблички «Последнего адреса». Однако уничтожить память невозможно, потому что, в отличие от «традиционных ценностей», она в крови общества. В буквальном смысле крови – той, что была на руках палачей, и главного из них, которого теперь, в соответствии с новым законодательством, нельзя приравнивать к Гитлеру.
В абсурдизации исторического процесса они там, наверху, пожалуй, уже издадут нормативно-правовой акт, согласно которому нельзя будет приравнивать Ягоду к Ежову, а Ежова к Берии. Они не чувствуют того, что смешны и нелепы, что прикрывают новым законодательством то, что прикрыть нельзя, потому что советская история – это шествие голых королей. И то, на что власть обращает внимание, на что болезненно реагирует и объявляет фейком – это и есть историческая правда. Когда НКВД издавал рескрипт под названием «О распространении клеветнических слухов о сожительстве Сталина с массажисткой Санупра Кремля Федорович-Туниковой»[1] он не скрывал, а невольно раскрывал правду…
Противники одного из проектов «Мемориала» — «Последнего адреса», доносчики на него, часто говорят о том, что нельзя превращать дома городов в кладбища. Но в том-то и дело, что мы живем на историческом кладбище – столько людей уничтожил режим, которым теперь принято гордиться. И у нас даже до сих пор устраиваются пляски вокруг мумии, лежащей в нескольких сотнях метров от кабинета президента, а к могиле вурдалака на той же Красной площади приносят цветы. Прах других вурдалаков покоится в стене, за зубцами которой артикулируется политика огромной страны. Напоминать самим себе об ответственности нескольких поколений россиян за собственную память – вот что превращает конгломерат бюджетников, понуро идущих на путинги и демонстрации, в нацию граждан. В том смысле, который вложен в главу вторую Конституции РФ о правах и свободах человека и гражданина. Нация должна помнить, что она живет на костях своих предков, уничтоженным государством, чья эффективность измерялась только масштабами санкционированного вождями убийства людей. (Аргумент о Великой Отечественной войне как свидетельстве эффективности тогдашней власти -- подтасовка, потому что ее выиграл народ, а не Сталин, вооруженный СМЕРШем, что, собственно, сам генералиссимус и признал в своем знаменитом тосте за русский народ.)
Можно ликвидировать «Мемориал» как организацию. Но нельзя уничтожить народный «Мемориал». И невозможно превратить всех граждан страны в равнодушных обывателей, выкрикивающих мантры, повторяемые в телевизионных ток-шоу, или готовых сыграть роль погромщиков, врывающихся в помещения организации, сохраняющей самое важное – память нации.
Уничтожая память, государство ампутирует будущее страны. Развития нет не потому, что плохо работают экономисты. Это история его сдерживает. И отказ от покаяния. Того самого, к которому страна была готова более 30 лет назад, когда смотрела фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние».
Для того, чтобы развиваться, становиться современными и успешными, придется выдавить из себя по капле Сталина. Оказывается, другого рецепта нет. Иначе мы всегда будем оказываться там, где оказались сейчас – на рубеже, где одна госструктура подает другой госструктуре иск против национальной памяти.
* Властями РФ признан иностранным агентом
[1] Никита Петров, Марк Янсен. «Сталинский питомец» — Николай Ежов. М., 2020, с.95.
