Кирилл Рогов очень хорошо написал про виток репрессий - это как раз тот случай, когда пять абзацев стоят многостраничных статей и целых книг. Я процитирую ниже большой кусок и потом коротко напишу, что мне кажется ключевым тезисом.
Рогов про репрессии апреля-2021:
"Во-первых, режим пытается утвердить окончательный запрет на свободу собраний – свободы людей выходить на митинги и демонстрации, одного из фундаментальных прав человека. Криминализация (приравнивание к уголовному преступлению) конституционного права собираться мирно без оружия является важнейшим признаком диктатуры, отличающим ее от мягкого (конкурентного) авторитарного режима. Мягкий режим характеризуется тем, что ему достаточно небольшого нажима и надувательства, чтобы сохранять устойчивость.
Рост репрессивности и попытка запрета права на собрания – это всегда свидетельство снижения поддержки и ослабления позитивных факторов стабильности режима. [...] Если бы режим чувствовал поддержку и прочные основания своей легитимности, ему ни к чему была бы эта репрессивная истерика, без которой он обходился как в 2000е, так и в большей части 2010х.
Вторая цель репрессивной эскалации – это запрет любой легальной оппозиционной деятельности. Именно эту цель преследует план признать штабы Навального
экстремистской организацией. Конечно, штабы Навального никакая не экстремистская организация, а нормальная, квалифицированная политическая оппозиция, и речь здесь идет о стремлении криминализировать любую оппозиционную деятельность и инакомыслие. Это примета полу-тоталитарной диктатуры. [...]
Проблема в том, что такое расширение репрессий – это не просто борьба с очерченным кругом людей, активистов, участников митингов, как можно подумать. Расширение репрессий – это всегда системное событие, ведущее к деградации широкого фронта общественных, социальных и государственных институтов и практик. Попытка запретить инакомыслие и публичную оппозицию требует расширенного и превентивного политического контроля в разных сферах жизни – в образовании, науке, общественной жизни, искусстве, управленческих практиках, экономической экспертизе (как ни парадоксально). Потому что все это при запрете нормальной политической оппозиции начинает стремительно политизироваться. Такой парадокс.
Деградация образования и науки – важнейшее сопутствующие, системное событие, которое расширение репрессий несет с собой. Это будет проявляться в чистках в вузах и учреждениях науки и культуры. Но дело не только в уволенных, но и в оставшихся. Их судьба – это жизнь в условиях параноидальной подозрительности начальства, проверок, запретов, ограничений. Максимальные шансы выжить будут у худших, а лучшие должны будут мимикрировать под них в той или иной степени, чтобы сохраниться.
Наглядное свидетельство социальной деградации, связанной с репрессиями, - это пресловутый закон о просветительской деятельности." [Конец длинной цитаты из текста Рогова.]
Почему мне это наблюдение кажется очень важным? Потому что про цену политических репрессий принято думать следующим образом: (а) "гуманитарная цена" - травмы, связанные с избиениями, дни, проведённые в тюрьмах, депрессии, вызванные новостями об избиениях или арестах друзей и знакомых и (б) "революционная цена" - репрессии нагнетают давление в котле, который когда-то потом может взорваться. Конечно, (а) и (б) важны, но - и я это очень умно выделено и подчеркнуто Кириллом, есть и третья цена репрессий, которая, во-первых, платится сразу, до всяких революций, и, во-вторых, по величине, возможно, намного больше, чем (а) и (б).
Эта цена - последствия той социальной и институциональной деградации, которой сопровождается усиление репрессий. Если суды и полицейские используются для выдумывания правонарушений, то они хуже работают для защиты граждан и бизнеса. Если газета закрывается за то, что она раскрыла какие-то данные про Сечина, то, значит, про следующее воровство написано будет меньше, а украдено больше. Если сотрудники ФСБ занимаются войной с политической оппозицией, то они хуже занимаются реальными угрозами безопасности страны. Если министром назначают человека, который игнорирует мнение экспертов, потому что ей не близки их политические взгляды, то она как министр работает хуже. И так на каждом уровне. Если из театра или университета или госучреждения выгнали человека, за то, что у неё на юзерпике "знак Навального", то, значит, на её месте будет работать другой, менее компетентный и профессиональный.
Если увольнения и преследования сделать массовыми, то каждый "минус" от одного действия нужно умножать на число людей, которых это затронуло. И не только затронуло напрямую. Журналист, который испугался написать о коррупции - это украденные у общества деньги. Чиновник, который испугался не согласиться с начальником - это дополнительные потери.
И, главное - это же не какое-то теоретическое рассуждение. Это прекрасно подтверждено советским опытом. В начале 1980-х советским силовикам удалось, на несколько лет, задавить правозащитное движение. Народ реального был напуган - никто не выступал даже против эпического идиотизма типа поворота сибирских рек или "андроповских реформ", когда людей заставляли физические ходить на работу. (Это, конечно, приводило только к дополнительным потерям.) В госуправлении жизнь вообще замерла - то есть у страны были реальные, накопившиеся проблемы, но усиление, пусть локальное, репрессий привело к таким катастрофическим последствиям, что потом, наверное, было уже ничего не спасти.
Ещё раз - экономика может развиваться во время политических репрессий. Например, в 1920-1930е в СССР или в Китае в 1990 - ... Но, во-первых, рост в СССР - пример плохой. Он должен был бы быть, без репрессий, намного выше - по факту, рост был быстрым только на восстановлении до долгосрочного тренда (который у Российской империи был в конце 19 - начале 20-го приличным), а никакого "приза" за счёт перераспределения рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность (как в Англии раньше или Японии позже) экономика не получила. Но Бог с ним, хотя бы восстановительный рост был. Главное, что на место каждого репрессированного приезжало пять человек из деревни. Сейчас никакого подобного ресурса нет. Репрессии непосредственно, сейчас, наносят существенный ущерб народному хозяйству и этот ущерб - главный экономический фактор многолетней стагнации.
