Одна из общероссийских кампаний, которую ведет ФСБ, — борьба с так называемыми «колумбайнерами».
После стрельбы Влада Рослякова в школе в Керчи шутинг, ранее остававшийся чисто американской историей, был воспринят российскими силовиками как существенная угроза безопасности. Их приравняли к терроризму и отдали в оперативное сопровождение органам госбезопасности.
Главной задачей силовиков стало предупреждение и пресечение подобных инцидентов. Очевидно, ФСБ должна и отчитываться об успехах.
И тут началась реальная жизнь.
Потенциальные «колумбайнеры» — это учащиеся школ и колледжей — дети от 14 до 18 лет.
Оперативный интерес для чекистов представляют те из них, кто недоволен школой, у кого конфликты с учителями и одноклассниками. Поскольку нужны доказательства намерений, отслеживается переписка во «ВКонтакте» и посещение определенных сайтов в интернете.
Именно так в прицел оперативников попадают потенциальные фигуранты, о которых затем собирается информация — с кем общаются, что обсуждают, на какие страницы в сети заходят.
Но для доказательств подготовки к насильственным действиям простого интереса к теме и наличия конфликтов в школе недостаточно. Для этого в игру вступает агент, который под видом «легендированного» участника чата в соцсети начинает постепенно склонять пацанов к более радикальным разговорам. А затем следует предложение сходить в заброшенное здание. Там внезапно может оказаться пистолет, обрез или бутылка с бензином.
После этого «агент» исчезает, а детей задерживает спецназ ФСБ.
В Красноярске с лета прошлого года в СИЗО находится 14-летний (на момент ареста) Никита У. — самый молодой в списке террористов. Его вместе с товарищем обвиняют в подготовке массового убийства и прохождения обучения в целях терроризма. Это там парни строили в Майнкрафте здание ФСБ и подрывали его. В чате с ними сидел оперативник ФСБ.
Там же аналогичная судьба чуть не постигла Алёну Прокудину, которая столкнулась с утренним обыском и намерением возбудить дело о шутинге лишь из-за разговоров в чате с друзьями и съемками клипа в кинокружке на тему школьных разборок.
В Волгограде аналогичное дело против 14-летнего Ярослава И. С июня 2020 года он под стражей, возили в Москву на психиатрическую экспертизу, поставили диагноз и стали колоть «регуляторами поведения». В марте Ярославу довесили еще и обвинение в терроризме.
В Саратове двух школьников — 14 и 15 лет — обвинили в подготовке к шутингу. Доказательством послужила подготовка презентации по проекту в школе на тему Колумбайна. Презентацию ученик делал вместе с мамой. Потом в чате во «ВКонтакте» появилась неизвестная девушка, которая разговорила детей на поход в заброшку, где случайно нашелся обрез ружья.
В Подмосковье аналогичная история закончилась относительно хорошо. По особо тяжкому обвинению суд назначил меньше 2 лет колонии, парень освободился. На момент задержания ему было 15 лет. Такой итог — результат большой работы адвоката по делу.
В Челябинске студента колледжа обвинили в подготовке к массовому убийству лишь из-за одного странного поста во «ВКонтакте». При обыске дома у него обнаружили ножи. Только дело в том, что колледж — кулинарный, и никаких других доказательств преступных намерений у следствия нет.
«Детские дела» в российских судах должны слушать специальные коллегии судей, прошедших обучение работы с несовершеннолетними. Судебный процесс должен быть адаптированным.
Конституционный суд прямо запретил несовершеннолетним доступ к суду присяжных — мол, жалеть будут. Женщинам разрешил, а детям нет. При этом дела о терроризме могут рассматривать только 4 окружных военных суда в стране.
Никто не разбирается в детской психологии, в конфликтах и причинах напряжения в школе. Следователь изучает их сугубо для того, чтобы доказать мотив и подготовку к шутингу.
Простое любопытство и ссора с одноклассниками могут вызвать совершенно непредсказуемые последствия в виде обысков, задержаний, арестов, психиатрических экспертиз, военных судов и десятилетнего срока.
В четырех описанных случаях работают наши адвокаты, будем защищать детей.