Решение Amnesty International о лишении статуса узника совести Алексея Навального выглядит сегодня крайне спорно. Спорно — потому что это негативно сказывается как на репутации Алексея, так и на репутации самой организации. Как у всякого спорного решения, у него есть разные за и против. Давайте проанализируем.
За решением стоит понятная (хотя, опять же, спорная) логика: узник совести — это не просто обозначение политзаключенного. Это обозначение политически преследуемого, который демонстрирует безупречную репутацию в вопросах насилия и дискриминации. И в организации считают, что Навальный не демонстрирует такой безупречности. И поэтому, несмотря на то, что решение по Навальному плохо скажется на отношении людей в России к этой международной организации, — в Лондоне (там находится руководство организации) идут на это.
Кроме того, такое решение приучает нас и политиков, в том числе, к простой идее — любое твое действие является частью твоей репутации. Даже если ты герой и искупил своей свободой все свои недостатки. И если ты хочешь ее изменить — тебе надо не только начать говорить и действовать по-другому, но и публично признать свои ошибки. Это урок для каждого из нас, кто хочет действовать в публичном пространстве.
Тем не менее, точно такие же претензии можно предъявить и самой AI. В свое время они признавали узником совести Эдуарда Лимонова, к которому я лично относилась всегда с определенной симпатией, но который не скрывал свои националистические взгляды. И это организации в свое время не помешало.
Да, возможно, критерии и требования к узникам совести ужесточились. Но стоило бы тогда так же открыто признать свои ошибки, объяснить публике это противоречие: Лимонов был признан узником совести, и никто у него не отбирал это звание, а у Навального отбирает.
Чтобы судить о безупречности репутации — надо самим быть безупречными. Логика, последовательность и признание своих ошибок. Очень хочется, чтобы они были у всех.
Важно понять, что этим текстом я ни к кому не предъявляю претензий. Только к себе. Каждый день я спрашиваю себя: правильно ли я что-то делаю или говорю, не испортит ли это мою репутацию, следую ли я собственным декларируемым принципам, и не стоит ли вот сейчас признать свою ошибку. Если предъявлять высокие требования, то прежде всего к себе.