Годовщину революции Молдавия и Морарь отметили запуском нового телевизионного канала «Публика ТВ» и нового политического ток-шоу «Фабрика». Первый выпуск назывался «Загадки 7 апреля» Что произошло ровно год назад: государственный переворот или революция? Именно такой вопрос задала ведущая программы Наталья Морарь, которой год назад генпрокуратурой Молдовы было предъявлено обвинение по двум статьям: организация массовых беспорядков и попытка захвата власти. На ее вопросы пришли отвечать и.о. президента страны Михай Гимпу и бывший глава Службы информационной безопасности (аналог ФСБ) Молдовы Артур Решетников (он был отправлен в отставку в сентябре 2009 года), чье ведомство год назад устраивало охоту на Морарь и ее сподвижников.
Фабрика политики
Морарь говорит: «В этой программе, которая будет выходить каждый вечер, с понедельника по пятницу, мы будем рассказывать согражданам о том, как варится каша политики, что скрыто от глаз налогоплательщиков, и заставим политиков отчитываться в прямом эфире».
Ровно это и произошло в премьерном выпуске. В ходе полуторачасового шоу (The New Times смотрел по интернету) на глазах у зрителей случился скандал: и.о. президента поймал на вранье бывшего главу молдавских чекистов. Было это так: еще 1 апреля по молдавским телеканалам был показан сенсационный видеоряд — как в ночь с 7 на 8 апреля 2009 года молдавские полицейские избивали протестующих на площади перед зданием правительства. Съемка велась скрытой камерой с крыши здания. Среди тех, кого били, был и Валерий Бобок — единственный погибший в ходе молдавской революции.
«Я никогда этих записей раньше не видел и не дело президента их обнародовать: ведется расследование, и ни одна ветвь власти не имеет права вмешиваться в работу спецслужб», — сказал бывший главный чекист в прямом эфире в ответ на вопрос ведущей: знакома ли ему эта запись?
И вот тут и.о. президента вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое листок бумаги. Зачитал: это был ответ главы Службы госохраны страны (аналог российской ФСО), в котором сообщалось, что и руководство спецслужб, включая Службу информационной безопасности, и руководство генеральной прокуратуры Молдавии, и руководство правящей тогда компартии были ознакомлены с этой видеозаписью буквально на следующий день, 8 апреля 2009 года. У г-на Решетникова вытянулось лицо. И Молдова — и та, что год назад поддерживала революцию, и та, что по сию пору является ее противником, это видела. В прямом эфире.
«На самом деле и представителям нынешней власти, и тем, кто управлял страной год назад, есть что скрывать», — подвела итог Наталья Морарь, которая тогда, год назад, была специальным корреспондентом The New Times и тогда же, выбрав политику («я не могла оставаться журналистом — я должна была быть со своей страной»), подала заявление об уходе (см. The New Times № 14 от 13 апреля 2009 года ).
 |
Ведущая политического ток-шоу «Фабрика» Наталья Морарь (1) вышла в эфир (2) в годовщину революции. На ее вопросы отвечали бывший глава Службы информационной безопасности Молдовы Антон Решетников (3) и и.о. президента страны Михай Гимпу (4)
|
Год назад
5 апреля 2009 года в Молдавии прошли очередные выборы. Предварительные результаты объявляли победителем партию власти — коммунистов, которые к тому времени находились у руля уже 8 лет.
Наталья Морарь: «Я хорошо помню это утро на следующий день после выборов. Мы говорили по телефону с коллегой из ассоциации Think Moldova — «ну что, пакуем чемоданы и сваливаем к чертовой матери?» Еще несколько лет под коммунистами, когда власть контролировала все СМИ, а экономику — сын президента Олег Воронин... Нет, это казалось невозможным. А спустя несколько часов мы — 6 человек — уже сидели в кафе «Желток», которое расположено в Доме печати в самом центре Кишинева, и составляли текст призыва к молодежи: выйти со свечками на акцию протеста, мы ее назвали «день скорби» — скорби по нашим утраченным, как нам тогда казалось, свободам».
Текст анонса был следующим: «Если ты не голосовал за коммунистов, приди в 6 вечера к памятнику Штефану чел Маре* * Правитель молдавского княжества в конце XV века, памятник ему установлен в треугольнике между площадью Национального собрания, центральным проспектом города и зданиями президентской администрации и парламента. и принеси с собой свечку. Если ты получил это сообщение, отправь его всем своим друзьям».
К 6 часам вечера 6 апреля на площадь вышли, по разным оценкам, от 10 до 15 тыс. человек, включая всех лидеров оппозиции. Стояли с зажженными свечами и самодельными плакатами в руках: «Долой диктатуру!», «Долой коммунистов!» Партийных флагов не было. Кирпичей тоже. В 8 вечера все разошлись. Организаторы буквально плакали от счастья: удалось!
К 6 часам вечера 6 апреля на площадь вышли, по разным оценкам, от 10 до 15 тыс. человек, включая всех лидеров оппозиции. Стояли с зажженными свечами и самодельными плакатами в руках: «Долой диктатуру!», «Долой коммунистов!» Партийных флагов не было. Кирпичей тоже. В 8 вечера все разошлись. Организаторы буквально плакали от счастья: удалось!
Наталья Морарь: «Те события в Молдавии кто-то назвал «твиттерной революцией».* * Twitter — веб-сайт, который позволяет пользователям обмениваться короткими, не более 140 символов сообщениями, посланными в том числе и с мобильных телефонов. Кроме Молдавии такой способ обмена информацией использовался в Иране и сейчас в Киргизии. Это миф. В Молдавии было всего 150 пользователей твиттера. Просто все они отправляли свои сообщения с тэгом PMAN, что означало: площадь Национального собрания. Так мир узнал не только о том, что в Европе есть такая страна — Молдова, но и что там происходит что-то серьезное.
Мы же свой анонс распространяли через социальные сети, прежде всего «Одноклассники.ру» — там было сообщество «антикоммунист», через Facebook, через смс-сообщения. Ожидали, что придет человек 300. Когда увидели тысячи — глазам не поверили. Про молдаван говорили — они терпеливые, Молдова не взрывается. А тут — Молдова взорвалась».
Погромы
Илья Барабанов: «Революцию в Молдавии начали мирные и неравнодушные, а закончили злобные и необузданные» — так начинался репортаж корреспондента The New Times из Кишинева год назад. 7 апреля около 5 тыс. человек собрались на митинг оппозиции, главным образом молодежь — студенты кишиневских вузов и лицеисты. В толпе были и известные молдавские политики: Влад Филат (ныне премьер-министр страны), Кирилл Лучинский (сын бывшего президента), Дорин Киртоакэ (и тогда и сейчас мэр Кишинева). Студенты сожгли флаг Партии коммунистов. Казалось — этим все и закончится. Но ближе к полудню толпа вышла из-под контроля, в руках у молодых людей появились камни и бутылки, которые полетели в полицейских, в окна здания администрации президента. Полиция ответила водометами и слезоточивым газом. Толпа — массой: на площади уже около 10 тыс. человек. Политики и активисты инициативной группы «Я — антикоммунист» пытались оттянуть людей на другую площадь, где шел параллельный митинг — там выступала и Наталья Морарь. Часть людей ушла, но боїльшая втянулась в погром: они прорвались в здание администрации президента, вывесили над входом плакат «Румыния — родина моя», на крыше — флаги Румынии и Евросоюза, прорвались в расположенное напротив АП здание парламента. Полиция уже не сопротивлялась, молодые люди активно грабили здание парламента, выносили все — от кофеварок до компьютеров. К вечеру в парламенте начался пожар. Лишь после полуночи полиция взяла площадь под контроль. Задержаны 193 человека. МВД Молдавии сообщило, что пострадали 96 полицейских — 43 госпитализированы.
Мы же свой анонс распространяли через социальные сети, прежде всего «Одноклассники.ру» — там было сообщество «антикоммунист», через Facebook, через смс-сообщения. Ожидали, что придет человек 300. Когда увидели тысячи — глазам не поверили. Про молдаван говорили — они терпеливые, Молдова не взрывается. А тут — Молдова взорвалась».
Погромы
Илья Барабанов: «Революцию в Молдавии начали мирные и неравнодушные, а закончили злобные и необузданные» — так начинался репортаж корреспондента The New Times из Кишинева год назад. 7 апреля около 5 тыс. человек собрались на митинг оппозиции, главным образом молодежь — студенты кишиневских вузов и лицеисты. В толпе были и известные молдавские политики: Влад Филат (ныне премьер-министр страны), Кирилл Лучинский (сын бывшего президента), Дорин Киртоакэ (и тогда и сейчас мэр Кишинева). Студенты сожгли флаг Партии коммунистов. Казалось — этим все и закончится. Но ближе к полудню толпа вышла из-под контроля, в руках у молодых людей появились камни и бутылки, которые полетели в полицейских, в окна здания администрации президента. Полиция ответила водометами и слезоточивым газом. Толпа — массой: на площади уже около 10 тыс. человек. Политики и активисты инициативной группы «Я — антикоммунист» пытались оттянуть людей на другую площадь, где шел параллельный митинг — там выступала и Наталья Морарь. Часть людей ушла, но боїльшая втянулась в погром: они прорвались в здание администрации президента, вывесили над входом плакат «Румыния — родина моя», на крыше — флаги Румынии и Евросоюза, прорвались в расположенное напротив АП здание парламента. Полиция уже не сопротивлялась, молодые люди активно грабили здание парламента, выносили все — от кофеварок до компьютеров. К вечеру в парламенте начался пожар. Лишь после полуночи полиция взяла площадь под контроль. Задержаны 193 человека. МВД Молдавии сообщило, что пострадали 96 полицейских — 43 госпитализированы.
До сих пор неизвестно, а если и известно, то нынешние власти о том молчат, что или кто спровоцировал толпу на погром 7 апреля 2009 года и почему полиция не стала защищать здания. Кадры фотохроники свидетельствуют: в переулках возле администрации президента стояло несколько автобусов со спецназом. Но они ничего не предпринимали, а погромщикам противостояли молоденькие карабинеры. Но факт есть факт: тогдашние власти Молдавии отказались стрелять в народ — как это сейчас сделали власти Киргизии. Почему? Одна версия: боялись крови, боялись, что после этого страна пойдет вразнос. Вторую версию буквально две недели назад высказал в телеинтервью тогдашний президент Молдавии Владимир Воронин: коммунисты приняли сознательное решение передать власть на один день молодежи, чтобы «они почувствовали, каково это — находиться у власти».
Охота
Вечер 7 апреля 2009 года Наташа Морарь запомнит на всю жизнь: она плакала. Казалось, все кончено, демократическая оппозиция скомпрометирована навсегда, в стране устанавливается диктатура. И действительно, в ту ночь по всей Молдавии шли аресты, брали всех подряд, особенно молодых, запирали в милицейских участках, избивали, не позволяли прийти адвокатам.
На следующий день, 8 апреля, генеральная прокуратура Молдавии сообщила, что Наталья Морарь арестована. Это была ложь. Правда состояла в том, что Морарь надо было решать: подпольными тропами уезжать из страны или попытаться отсидеться на чужих квартирах. Она выбрала последнее.
Охота
Вечер 7 апреля 2009 года Наташа Морарь запомнит на всю жизнь: она плакала. Казалось, все кончено, демократическая оппозиция скомпрометирована навсегда, в стране устанавливается диктатура. И действительно, в ту ночь по всей Молдавии шли аресты, брали всех подряд, особенно молодых, запирали в милицейских участках, избивали, не позволяли прийти адвокатам.
На следующий день, 8 апреля, генеральная прокуратура Молдавии сообщила, что Наталья Морарь арестована. Это была ложь. Правда состояла в том, что Морарь надо было решать: подпольными тропами уезжать из страны или попытаться отсидеться на чужих квартирах. Она выбрала последнее.
Наталья Морарь: «Два дня я и еще несколько человек из нашей «шестерки» прожили на квартире у знакомых в самом центре Кишинева. В целях предосторожности — чтобы не вычислили спецслужбы — не пользовались интернетом и сотовой связью. Еду нам привозил Илья (Барабанов). Эти два дня прошли в дебатах — пытались понять, как мирная акция могла вылиться в погромы, что случилось и что делать дальше. На третий день мы разделились — чтобы не взяли всех разом. Я переехала в пустующую квартиру родственников, в двух шагах от моего дома, чтобы видеть маму, которая приходила ко мне. Возле нашего дома постоянно дежурила машина без опознавательных знаков, поэтому из маминой квартиры все (брат, Илья, сама мама) выходили по очереди и в разные стороны: слежка бросалась за мужчинами, а мама дворами уходила ко мне. 13 апреля я решила: все, я больше не хочу скрываться — и пошла домой. У подъезда передо мной вырос детина под два метра, схватил за локоть, сказал: «Вы должны пройти с нами». Усадил в черный джип на заднее сиденье. Я сказала: «Закон позволяет мне сделать телефонный звонок», он кивнул. Я позвонила маме, сказала, что меня арестовали, что везут в районный комиссариат и попросила собрать вещи: зубную щетку, что-то теплое, ну и остальное, что потребуется в камере. После этого человек приказал мне выключить телефон и на дикой скорости помчал по улицам Кишинева. В результате привезли меня не в комиссариат, а в спецотдел МВД по организованной преступности. Там отобрали все ремни, побрякушки, кольца, шнурки. Специальная женщина-полицейский провела и личный досмотр. Следователь предъявил мне обвинение по двум статьям: организация массовых беспорядков и попытка захвата власти. Я ждала, что меня отправят в камеру».
Революцию в Молдавии начинали молодые и искренние, а закончили злобные и необузданные
Смена вех?
Илья Барабанов: «В камеру Наташу не отправили: посредством телефонных звонков властям удалось объяснить, что арест Морарь вызовет международный скандал, а Воронин не хотел ругаться с Евросоюзом, который давал Молдавии кредиты. Решением генпрокурора Наташу отпустили домой, а на следующий день посадили на две недели под домашний арест. Оформили подписку о невыезде. Все это время ей то угрожали, то предлагали вступить в компартию, вызывали на допросы и обещали надолго отправить в тюрьму. Но 20 июля 2009 года адвокатам удалось добиться в суде отмены подписки о невыезде. А спустя еще 9 дней на внеочередных парламентских выборах победил Альянс за европейскую интеграцию».
Так в Молдавии закончилась одна эпоха, начало новой мы наблюдаем сейчас.
Наталья Морарь: «Что произошло год назад — революция или государственный переворот, как утверждают коммунисты? Ни то и ни другое. В том апреле лидеры оппозиции сели за стол переговоров с коммунистами и не потребовали отставки Воронина — тогда какой же это переворот? Но и силовики не перешли на сторону протестующих, как сегодня в Киргизии, — тогда какая же это революция? Может, все проще: был искренний протест тех, кто больше не хотел и не мог жить под коммунистами. И был вандализм тех, кто громил парламент. Что изменилось за год? Одно точно — стало свободнее дышать: СМИ больше не контролирует одна партия».
И конечно, год назад даже нельзя себе было представить, что бывший глава Службы информационной безопасности Молдавии будет в прямом эфире отвечать на вопросы Натальи Морарь. Год назад они вызывали ее на допросы. Теперь она берет у них интервью.
P.S. 6 апреля в редакцию The New Times в ответ на очередной запрос о том, когда Наталье Морарь будет открыт въезд в Россию, пришел очередной ответ из ФСБ, смысл которого — никогда: «Имеющиеся в отношении Вас (Натальи Морарь. — The New Times) ограничения не предусматривают временных рамок их действия». «Ограничения» — это все та же статья 27 п.1 Федерального закона «О порядке въезда и выезда», согласно которой журналист Морарь представляет угрозу обороноспособности, национальной безопасности и здоровью граждан РФ.
Читайте по теме:
