Роман с ментом

Крименталитет, или Пророчество майора Майсурадзе. Милиционер в серьезной прозе становится антигероем нашего времени, как следует из содержания некоторых книг, выдвинутых в этом году на премию «Национальный бестселлер». Что видит современная русская литература в сумерках милицейского сознания — узнавал The New Times

Пока он на посту стоял,
Здесь вымахало поле маков,
Но потому здесь поле маков,
Что там он на посту стоял.
Когда же он, Милицанер,
В свободный день с утра проснется,
То в поле выйдет и цветка
Он ласково крылом коснется.
Дмитрий Александрович Пригов. 1978

Милиционер и маки, особенно опийные, ключевая тема романа Михаила Гиголашвили «Чертово колесо». Действие книги преподавателя русской литературы в Университете земли Саар происходит в нестандартное время и в нестандартном месте: Тбилиси, конец 1980-х. Начальник угрозыска майор Майсурадзе, инспекторы Пилия и Макашвили отловили наркомана по кличке Кукусик. И он сдал им все адреса и пароли. Дознаватели получили уникальный список, в котором главные наркоманы столицы Грузии, «продукты разных сфер» — от инспектора райкома партии до погруженного в адюльтер журналиста. Но их цель — вовсе не искоренить преступность, а получить выкупы и откаты от прищученных «наркуш» и их родственников.

Плуто-ментовской роман

То есть получается, что еще два десятилетия тому назад передовая грузинская милиция работала примерно так же, как сегодня научилась трудиться милиция российская.
Милиционеры идут по списку — так и закручивается романное колесо, композиционно блистательно выстроенная череда лиц и характеров. Герои романа совершают чудовищные вещи — от разбойных нападений до изнасилований, однако в плутовском по сути своей романе читатель начинает сочувствовать попадающим в ловушки героям, даже если те больше напоминают животных, чем людей.
Рецидивист по прозвищу Сатана умиляет своей грубоватой непосредственностью. Утонченный интеллигент Кока, мальчик из княжеской семьи и с французской визой в паспорте, становится жертвой мошенничества Сатаны. Вор в законе Нугзар, оказавшись в Амстердаме, живет богатой духовной жизнью, отказавшись от тяжелых наркотиков, влюбившись в проститутку-китаянку, читая Тургенева и Библию и мечтая продать уникальную марку, доставшуюся ему при разбойном нападении на богатого гинеколога. Марку, натурально, пропивает за гроши его сосед-алкоголик. Журналист Ладо мстит за изнасилование любимой женщины, но случайно убивает не только насильника, но и его ни в чем не повинную тетку. Инспектор Макашвили, только недавно переведенный из транспортной милиции в угрозыск, вместе с опытным инспектором-наркоманом Пилией обманывают Сатану и завладевают награбленными им драгоценностями. При этом Макашвили страдает от неразделенной любви к «изнасилованной», которую шантажирует начальник угрозыска. Даже почти стопроцентное животное майор Майсурадзе, думающий только о своей «чучушке», услаждаемой временно содержащимися под стражей проститутками, обнаруживает чудеса профессионализма, а иногда умело шутит, поминая «Иосеба Бессарионовича». Он вообще единственный человек в романе с идеологией, причем идеологией, многое объясняющей в сегодняшнем устройстве нашего общества: «И опять стали вспоминаться слова майора, что скоро менты и мафия будут в одном лице — в лице ментов. И народу легче один раз платить, чем два. И жизнь станет спокойная: хочешь кайфа — купи у нас, а не у Чарлика (в романе — тбилисский барыга, торговец наркотиками. — The New Times) в подворотне. И бабы все будут под контролем: ни грязного сифона, ни рваного гондона, за все отвечаем. Приедут, отсосут, уедут. О вине, ресторанах и прочих мелочах и говорить не стоит. Все должно быть в одних руках. Если этот плешивый мудак Горбач разрушил, что наши отцы и деды по крупицам собирали и огнем и мечом добывали, то надо держаться крепко за то, что осталось. Если не мы — то кто?»
Весь этот босхианский ряд лиц вихрем проходит перед глазами читателя и не отпускает его до… 783-й страницы. Бывают же такого размера плутовские романы, где иной раз трудно отличить добро от зла! Роман Михаила Гиголашвили — с открытым концом. Заканчивается тем же, чем и начинался: тяжелой, душной ночью в отделении милиции. «Пилия сидел в дежурной части и, не обращая внимания на женские стоны из арсенала, быстро вписывал что-то между строк на листе бумаги».
Однако это уже начало новой для милиционеров эры. Той самой, наступление которой предсказывал майор Майсурадзе.

Два мира, две России

Книга Романа Сенчина с нарочито соцреалистическим, прямиком из секретарской литературы, названием «Елтышевы» действительно повествует о людях простых и незамысловатых. Крепкая семья милиционера: папа, мама-библиотекарь, двое мальчиков. Все вроде бы идет по плану: куплены телевизор, автомобиль, отец получает выгодную должность в медвытрезвителе, позволяющую даже относительно честному менту стать немного богаче. Но приходит беда, причем, как обычно, не одна. Младший сын попадает в лагерь за драку, великовозрастный старший растет сущим бездельником, а отца семейства выпирают из органов за то, что по его вине в вытрезвителе едва не погибли привезенные из ночного клуба молодые люди. Семья остается без служебной площади и средств к существованию. Начинается падение — настоящее русское падение, бессмысленное и беспощадное.
Роман Сенчина безжалостно прост, пугающе реалистичен, прямолинейно достоверен. Здесь, как и у Гиголашвили, трудно отделить зло от добра и почти невозможно обнаружить ту невидимую грань, отделяющую нормальное существование от деградации, физической и нравственной. В книге показана жизнь, которой живет точно больше половины населения страны: глухая провинция, отсутствие работы и содержательных занятий, нищета, натуральное хозяйство. Семья милиционера попадает в деревню, где безуспешно пытается справиться с бытом. Алкоголизм и убийства — прямые следствия жизненных обстоятельств. Но что-то есть в главном герое, крепком и типичном русском мужике, предопределившее вырождение целой семьи. В том числе и «ментовские» привычки чувствовать себя хозяином положения. Выживая, он начинает убивать. Жизнь платит сторицей: бывший милиционер случайно приканчивает старшего сына, а вернувшийся из зоны младший сын, с которым родители связывают надежды на выживание, в первый же вечер обнаруживается на улице с заточкой в груди. Вскоре умирает и сам отец семейства.
Род Елтышевых, типичной российской семьи, в Новый год садящейся за общий стол, чтобы с бокалами шампанского прослушать поздравление президента, вымирает. Даже внук, родившийся от прожившего короткую бессмысленную жизнь старшего сына, и тот носит другую фамилию, а бабушке Елтышевой не дают с ним общаться. Последний из Елтышевых, не узнавший бабушку, становится причиной ее смерти: «Валентина Викторовна медленно сползла по ограде на землю… Площадка садика, проулок были пусты. Помочь было некому».
В общем, все умерли. Такова подлинная Россия — без Сколково и инноваций. С натуральным хозяйством, опыт ведения которого утрачен. Помочь некому.
Один из эпизодических персонажей книги — телевизор. Только по нему ничего не видно — он все время «рябит».

---