То, что путинские меры поддержки экономики совершенно неадекватны и лукавы, написали уже все. Тут и обсуждать нечего. Объявление выходной недели перекладывает издержки за принудительный карантин на работодателей и создает полную правовую неопределенность: форс-мажор, позволяющий пересматривать заключенные договора, не объявлен, а платить зарплату работникам надо. И сокращение социальных выплат с 30% до 15% не решает проблему. Это решение ужасно для малого и среднего бизнеса.
Введение налога на доходы с банковских вкладов — это удар по среднему классу, а вовсе не по богатым. 1 млн рублей при текущем курсе — это 12,5 тыс. долларов, нормальное накопление реального, а не мифического среднего класса.
Еще хуже то, что Путин (по модели Беслана) использовал пандемию в политических целях — для подведения обоснования под отмену соглашения об избежании двойного налогообложения с США. Это поставит в неудобное положение несколько миллионов россиян, проживающих там, и понудит их сокращать связи с родиной или отказываться от гражданства. Что вполне соответствует идеологии изоляционизма и сегрегации российских граждан по признаку «связей с заграницей», который проводится в поправках к конституции. И это структурный элемент нового режима восточной деспотии, двери которому открывают так называемые «поправки к конституции».
Тот факт, что одиозное и незаконное «всероссийское голосование» все же перенесено, дает обществу и оппозиции потенциальный шанс организовать массовую кампанию против поправки «Путин навсегда». Впрочем, оппозиция скорее всего лишь продолжит дурацкий спор, ходить или не ходить на голосование. Этот спор, возобновляющийся перед каждыми выборами, и является формой отказа от действенного сопротивления.
Интересным выглядит вопрос: состоится ли голосование когда-нибудь вообще? Экономическая ситуация в стране скорее всего серьезно ухудшится в ближайшие месяцы, а значит, риски голосования по одиозной поправке еще более возрастут. В этом случае конституционный суд и дума могут быть использованы в какой-то момент для легализации поправок без голосования (по действующему законодательству они уже считаются принятыми, надо только отменить несколько пунктов закона о поправке).
Но самое главное, единственно существенный вопрос: способно ли общество организовать кампанию повторяющихся коллективных действий (возможных благодаря интернету даже на карантине) против поправки? Отмена ограничения по срокам — важнейший институциональный шаг перехода к деспотическому режиму. Он отмечает своего рода веху, порог, который определяет длительную траекторию движения общества в одном или другом направлении. Как об этом наглядно свидетельствует опыт целого ряда постсоветских и африканских стран. При этом деспотию устанавливает не тот или иной текст сам по себе, а способность или неспособность общества оказать сопротивление его закреплению в законодательстве. Эта способность или неспособность и есть ключевое событие в политической истории нации данного периода. Сам по себе факт наличия или отсутствия сопротивления и его масштаб являются важнейшим сигналом для властвующей элитной группы о границах ее власти и дальнейших возможностях.