Есть ли цели у обновленного правительства и каковы они?
Дмитрий Бутрин: Я бы не назвал новое правительство «технократическим». Обычно под технократом подразумевают профессионала, не имеющего собственных убеждений о том, что хорошо, а что плохо. И в этом смысле новое правительство менее технократическое, чем предыдущее. Эти люди, по меньшей мере в частных беседах, говорили, что вот так делать «правильно», а так нет. В то время как для ушедших в отставку позиция о том, что правильно, а что неправильно, совпадала с мнением начальства.
Кроме того, пришедшие сейчас люди не могут управлять в стиле старого правительства, наследовавшего культуре 2000-х. Это был извод постсоветской управленческой культуры, которая не предполагала ясной постановки задач или чего-либо, напоминающего идеологию. А управленческая культура нового правительства будет напоминать управление акционерным обществом или компанией.
Очень многое сейчас зависит от того, какие внутренние цели поставят перед собой члены нового кабинета министров. Уже понятно, чем они планируют заниматься в ближайшие полтора–два года. Эта программа вытекает из их деятельности в последние пять, или даже семь лет: они будут завершать проекты, укладывающиеся в общий термин «цифровизация». Но если планы нового правительства на ближайшие год-два я понимаю, то чем они могут заниматься в течение 5 лет — нет. И ситуация, при которой мы не можем сказать, что правительство сделало бы за десять лет, если бы ему гарантировали постоянное пребывание у власти, настораживает.
Максим Блант: Главная задача нового правительства, судя по кадровому составу — выполнить стратегии, которые были разработаны к последнему президентскому сроку Путина под руководством, в частности, Алексея Кудрина, те самые национальные проекты, озвученные в мае после выборов 17-го года. Кабинет Медведева в очередной раз доказал свою организационную несостоятельность, и на фоне звучавшей весь прошлый год критики правительства со стороны Кудрина Путину просто надоело ждать. Причём Кудрин, как глава Счётной палаты, занимает очень удобную позицию человека, не входящего в правительство, но оценивающего: хорошо оно работает или нет.
Министры в СССР принимали реальные управленческие решения относительно повседневных вопросов, но они не отвечали за стратегические решения, которые принимались в Политбюро. И сейчас строится такая же схема
Конкретно Мишустин — человек, который очень хорошо справляется с поставленными перед ним задачами, не высказывая мнения о том, насколько их вообще стоит выполнять. Он действительно совершил качественную революцию в области сбора налогов и превратил это занятие из «творческой работы», в которой можно договариваться, в абсолютно жёсткий алгоритм.
Леонид Гозман: Власть решает задачу на другом поле, к которому правительство не имеет прямого отношения. Владимир Владимирович выстраивает систему, существовавшую в Советском Союзе, а сейчас неплохо работающую в Иране, когда над всеми имитационными структурами стоит реальная власть одного человека или группы. Это возвращение страны к самовластию, которого не было даже при абсолютистской монархии. И правительство в таких условиях — это служебное поле, а «первое лицо» занято выстраиванием системы реальной власти.
Можно вспомнить, как в Советском Союзе политически активные люди знали имена членов Политбюро, но могли не знать имена министров. Министры принимали реальные управленческие решения относительно повседневных вопросов, но они не отвечали за стратегические решения, которые принимались в Политбюро. И сейчас строится такая же схема. Поэтому правительство России не так важно, как правительство ФРГ или Великобритании.
Способно ли новое правительство вывести страну из стагнации?
Дмитрий Бутрин: Шанс на то, что новое правительство добьётся экономического роста, есть, я бы описал его как сорокапроцентный. Этого не очень сложно добиться, как ни странно. Убедить людей, занимающихся окологосударствненым бизнесом, играть в лад с правительством такой кабинет может. А это позволит увеличить темпы роста ВВП, пусть и не сразу, до 3-4% в год.
Мишустин выбил ещё 4 триллиона рублей на 4 года. И в любой другой ситуации, когда весь мир не ждёт большого кризиса, такие меры могли бы принести плоды. Но что случится в результате кризиса, сказать сложно
Но цифры роста ВВП не очень важны. Гораздо интереснее качество этого роста, какая его доля будет создана не нынешним бизнесом, а новым. И при нашей предыстории, спустя столько лет непрерывного огосударствления экономики, здорового прогноза тут быть не может. А быстрому росту, которого добьются проверенными методами стимуляции экономики, лично я рад не буду. Несмотря на краткосрочный рост благосостояния, у него слишком много побочных эффектов, о которых стоит думать.
Максим Блант: Новому кабинету министров даны дополнительные финансовые полномочия по сравнению с Медведевым. Ещё предыдущее правительство планировало залезать в кубышку, предоставлять налоговые льготы и создавать дополнительные стимулы для населения. Если отвлечься от того, что происходит в мире, то чисто математически российская экономика таких стимулов не получала никогда. А Мишустин выбил ещё 4 триллиона рублей на 4 года. И в любой другой ситуации, когда весь мир не ждёт большого кризиса, такие меры могли бы принести плоды. Но что случится в результате кризиса, сказать сложно. Хотя скорее всего российская экономика шмякнется гораздо мягче, чем в 2008-м или 1998-м, не говоря уже о 2014-м, даже если не начнётся бурного роста.
Силовики не подчиняются правительству, поэтому никаких особых прорывов тут ждать не стоит. Тем более что в правительство практически не вошли люди из бизнеса, только чиновники, а первый вице-премьер при этом дирижист и государственник
Но сейчас множество платформ, начиная с Давоса и заканчивая многочисленными опросами по всему миру об эффективности капитализма и социальном недовольстве, свидетельствуют, что в капитализме разочарованы даже люди из стран, где он некогда зарождался, вроде Нидерландов. Во Франции капитализм считают чем-то плохим 61% населения. Если этот левый поворот, обозначившийся, в том числе, в российской политике, будет превалировать, то грядущий кризис примет системный характер. И тогда те меры, которые сейчас обсуждают, потеряют актуальность уже через год или несколько лет. Думаю, что спешка с конституционной реформой и транзитом власти связана именно с этим кризисом. Так что мы можем сейчас сколько угодно обсуждать эффективность правительства Мишустина в рамках существующей модели, но сама модель может поменяться.
Аббас Галлямов: Цель у нового кабинета одна — расшевелить отечественную экономику. Но её плачевное состояние в первую очередь обусловлено деятельностью правоохранителей и судов. Они не подчиняются правительству, поэтому никаких особых прорывов тут ждать не стоит. Вряд ли новое правительство сможет изменить что-то в том, что от него не зависит. Тем более что в него практически не вошли люди из бизнеса, только чиновники, а первый вице-премьер — Андрей Белоусов — дирижист и государственник.
Фото: cdni.rt.com