Лучше позже, чем ничего

Начатая год назад Россией и США «гонка разоружения» завершится 8 апреля в Праге подписанием соглашения о 30-процентном сокращении ядерных арсеналов двух сверхдержав. К финишу стороны вышли на четыре месяца позже запланированного срока. Но могли и вовсе не выйти: когда документ был готов уже на 95%, диалог чуть было не оборвался. Как Обаме и Медведеву удалось довести дело до конца — The New Times решил восстановить картину переговорного марафона

11 ноября 2009 года замгоссекретаря США Элен Тошер, непосредственная начальница Роуз Гетемюллер, главы американской делегации на женевских переговорах по СНВ, заявила: США «весьма разочарованы» позицией России. Новость вызвала замешательство в российском МИД. Впервые США официально признали серьезные разногласия на переговорах, детали которых стороны условились держать в секрете, причем с подачи американской стороны. А ведь буквально накануне официальный представитель российского МИД Андрей Нестеренко высказал надежду, что восьмой раунд переговоров, стартовавший 9 ноября, «станет завершающим, и к 5 декабря (в этот день истекал срок действия прежнего Договора СНВ-1. — The New Times) договор будет согласован». В чем дело? «Американцы решили, что нивелировать разногласия ради пущего политического эффекта больше не имеет смысла: подготовить текст 200-страничного соглашения к декаб­рю все равно никак не успевали, — разъясняет The New Times завотделом разоружения и урегулирования конфликтов ИМЭМО РАН Александр Пикаев. — Наступило время торга и выкручивания рук».

По примеру Хрущева

17 сентября 2009-го президент Барак Обама делает сенсационное заявление: вместо размещения элементов американской противоракетной обороны в Польше и Чехии США создадут более экономичную и высокотехнологичную систему ПРО мобильного базирования. Вроде бы это и хочет услышать от него Кремль, где настаивают на взаимоувязке наступательных и оборонительных вооружений. Ведь еще 6 июля на встрече в Москве, куда Обама в знак доброй воли привез всю свою семью (так же поступил в свое время советский лидер Никита Хрущев, побывавший с визитом в США в 1959 году), президент Медведев резонно заметил: «Барак, ты хочешь пойти на глубокие сокращения арсеналов и оставить незначительный потенциал сдерживания. Зачем же тогда вы создаете систему, которая запросто его опрокинет?» С тех пор Обама искал более убедительные аргументы для Москвы: Америку волнует не Россия, а Иран. И остановился на мобильных комплексах ПРО морского базирования. После чего глава российского МИД Сергей Лавров подтвердил: «Новый план США не угрожает Москве». «В сущности, проблема ПРО была раздута с самого начала. При потолке в 1550 боеголовок, который предусматривает СНВ, американская ПРО не угрожает безопасности России», — разъясняет The New Times заместитель директора Института США и Канады генерал-майор в отставке Павел Золотарев. Тогда почему она оказалась столь живучей? «Принципиальных противников соглашения достаточно и у них, и у нас», — уклончиво отвечает эксперт.

Телеметрия замучила

14 ноября Обама и Медведев встретились на саммите АТЭС в Сингапуре: подготовка к соглашению идет по плану. Заявления Тошер как будто и не было. Но в российской делегации все чаще произносят слово «телеметрия». Речь идет об информационных данных при запусках ракет, которые прежний Договор СНВ-1 запрещал шифровать. Новый договор должен позаимствовать эту меру контроля, считают американцы. Москва хочет запрет обойти. «Данные, полученные во время испытательных запусков, в принципе могут быть использованы американцами при разработке ПРО», — говорит Александр Пикаев. Впрочем, эксперты и здесь не видят проблемы: Россия предоставляет США дешифрованные данные телеметрии, а те взамен предоставляют данные, полученные во время испытаний своей системы ПРО. Так почему бы не договориться? Не договорились.
29 декабря в переговорный процесс вмешивается самый авторитетный человек со стороны — премьер РФ Владимир Путин. Он настаивает на жесткой увязке СНВ и ПРО. Медведев молчит. Обама — тоже. Возникает тяжелая пауза. Еще через месяц с небольшим, как гром среди ясного неба, новость: Румыния согласна на размещение новой системы ПРО США. Министр Лавров требует объяснений. Вместо них через неделю на Москву обрушивается еще одна новость: к новой ПРО готова присоединиться и Болгария. Что это — «новый курс» Обамы? Нет, всего лишь «пробный шар». США показали Москве: «Мы тоже выдрючиваться умеем, не хотите подписывать СНВ — получите новую головную боль», — комментирует ситуацию для The New Times на условиях анонимности один из российских экспертов. Москва ужесточает позицию, настаивая помимо увязки с ПРО на более радикальных сокращениях американских носителей ядерного оружия. Переговоры в Женеве проходят в натянутой атмосфере. И тогда Обама решает расставить точки над i. В двенадцатом по счету телефонном разговоре с российским лидером, 24 февраля, он не оставляет путей к отступ­лению: США не пойдут ни на юридически обязывающие ограничения своей ПРО, ни на дальнейшие сокращения носителей — это означало бы разрушение всей ядерной триады страны. Если это и есть цена соглашения — значит соглашения не будет. «Это был самый тяжелый и одновременно решающий момент во всем переговорном процессе», — сказал The New Times обозреватель «Нью-Йорк таймс», входящий в пул Белого дома, Питер Бейкер. Именно он опубликовал у себя в газете статью с подробным описанием того телефонного разговора: Обама повесил трубку в ярос­ти — таким его никто еще не видел. «В том варианте, в каком его предлагали подписать русские, соглашение никогда не прошло бы через Сенат», — объясняет Бейкер. «Конечно, Обама был зол, когда Медведев фактически заявил ему о намерении вести более жесткий диалог в области ПРО, — подтверждает в разговоре с The New Times Стивен Сестанович, ныне профессор Колумбийского университета, а в прошлом глава русского отдела в Государственном департаменте и специальный советник госсекретаря по странам СНГ времен президента Клинтона. Но тут же оговаривается: вряд ли это была какая-то личная обида. Скорее всего, Обама был зол из-за того, что американские переговорщики в Женеве не объяснили своим русским коллегам: вести диалог в такой манере неприемлемо. Однако на следующий день Сергей Лавров комментирует разговор двух лидеров в безоблачной манере: «Наш президент и его американский коллега подтвердили: то, о чем они договаривались, полностью остается в силе, и делегации, которые работают в Женеве, должны эти договоренности соблюдать». В переводе с дипломатического языка это означало: Москва готова уступить. Бог с ней, с ПРО... не понравится — выйдем из договора. США не против. «По большему счету ни одна из сторон не сдала своих позиций, — считает Сестанович. — Да, русские не смогли заставить США согласиться на ограничения по ПРО, но ведь и шанс на это изначально был нулевым. Вопрос: а действительно ли ваши переговорщики всерьез рассчитывали на уступки (по ПРО)? Да, ­Соединенным Штатам пришлось согласиться на менее строгий режим проверок, чем того требовали некоторые сенаторы, но ведь было понятно, что русские на большее и не согласились бы».

Мартовский прорыв

13 марта Медведев звонит Обаме: госсекретаря США Хиллари Клинтон ждут в Москве с хорошими новостями, ПРО не станет препятствием для СНВ. 16 марта в эксклюзивном интервью The New Times Хиллари Клинтон замечает: лучший способ двигаться вперед — рассматривать вопрос СНВ и ПРО «по отдельности». Важный момент интервью: сотрудничество в области ПРО тоже обсуждается с Москвой. Еще через 10 дней Вашингтон и Москва объявляют о достижении принципиальной договоренности по СНВ.
«Оба правительства действовали слишком медленно, — полагает все же Стивен Сестанович. — США, например, явно затянули обсуждение альтернативного плана ПРО». На заключительном этапе США и Россия, замечает генерал Золотарев, «занялись перетягиванием каната — и в этом их главная ошибка». Ведь всего через несколько дней после Праги в Вашингтоне по инициативе Обамы пройдет саммит по ядерной безопасности: «Если две сверхдержавы в деле разоружения хотят стать примером для остальных, они должны были показать и максимальную добрую волю. А вместо этого показали готовность, как в старые времена, бодаться по мелочам».

---

СНВ в цифрах

Ядерные боеголовки

Сейчас: у США — 2,2 тыс.  развернутых боеголовок,  у России — более 2,5 тыс. Будет: по 1550 единиц  у каждой из сторон