Обременение для Путина
Новые обстоятельства, казалось бы, должны были создать скандальный фон для предстоящей 9 декабря встречи в Париже в нормандском формате. Однако и до обнародования расшифровок было очевидно, что Россия — сторона конфликта. Ровно в этом качестве ее и воспринимают, и ровно в этой роли она по сути и выступает в последние месяцы уже совершенно открыто. Иначе откуда бы взялись в таких количествах требования к Владимиру Зеленскому, обусловливающие возможность или невозможность переговоров в нормандском формате.
«Лидеры» «ЛНР» и «ДНР» отошли совсем уж на второй план, их даже сложно воспринимать как высших чиновников российского протектората. На «мятежных территориях» действует прямое президентское правление — из Москвы.
При этом восток Украины для Путина — уже вполне очевидное обременение. Продолжать там войну бессмысленно — военные действия примерно с 2018 года стали нейтральны по отношению к рейтингу российского президента. Милитаристские кампании и риторика не возбуждают и не мобилизуют население, сосредоточившееся на решении собственных потребительских проблем. У кого-то даже возникают страшные догадки: а вдруг социально-экономическая депрессия каким-то образом связана с агрессивными поведением путинской России и теми самыми военными действиями?
Восток Украины оказывается чемоданом без ручки — смысла в нем никакого нет, а бросить жалко, столько усилий, финансов и человеческих жизней положили. Это замечательное поле для политических спекуляций, но и они уже не воспламеняют самые горячие, точнее, холодные чекистские головы
Экономически Донбасс-Луганск — отнюдь не приобретение, а бремя. Кроме того, появились новые приоритеты и более крупная дичь — например, Африка. Все еще не сброшены со счетов (во всех смыслах этого слова) Сирия и прочие «союзники». В 2018 году, например, Россия направила такую мелочь, как 10 миллионов долларов, на… восстановление золотого покрытия купола Капитолия в Гаване.
В результате для Путина восток Украины оказывается чемоданом без ручки — смысла в нем никакого нет, а бросить жалко, столько усилий, финансов и человеческих жизней положили. Это замечательное поле для политических спекуляций, но и они уже не воспламеняют самые горячие, точнее, холодные чекистские головы.
Что такое восток Украины в финансовом плане для путинского режима, мы вряд ли узнаем. Согласно официальному бюджетному плану на 2020 год, секретные расходы вырастут до 3 трлн 322,8 млрд рублей. А это — 17% (!) расходов федерального бюджета, или 2,9% ВВП. Чего (и кто) там только не живет, в этой «секретной части». Это — бюджет на «ихтамнетов». Погружение в секретность — очень плохой признак: государству, несмотря на его «новую искренность», есть что скрывать. А именно — детали расходов, и дьявол кроется именно в этих деталях.
Война уже не возбуждает
После того как Владимир Зеленский стал президентом, а его партия «Слуга народа» стала правящей, отношение россиян к Украине стало меняться. Это — часть общего тренда: в последнее время, несмотря на оголтелость пропаганды и несменяемый изоляционистско-агрессивный курс, улучшилось отношение россиян к США и странам Евросоюза. С 55% в феврале 2019 года до 31% в сентябре упал показатель негативного отношения к Украине со стороны граждан России (данные «Левада-центра»). Показатели позитивного отношения выросли за тот же период с 34% до 56%. 22 процентных пункта — это очень серьезно.
Прекраснодушное представление о единстве народов России и Украины возвращается — до показателя 19%. Большинство — 54% — прагматично полагает, что Россия и Украина должны оставаться независимыми государствами, добрыми соседями, без визового режима
До аннексии Крыма существенная часть россиян — 28% — считала, что Россия и Украина должны стать единым государством. То есть примерно четверть населения страны разделяла мнение своего президента, согласно которому россияне и украинцы — это один народ, одна нация. В самые конфликтные времена, впрочем, этой точки зрения придерживались 5-6% населения. Граждане прекрасно понимали, что путинская Россия и Украина находятся в состоянии необъявленной войны, как минимум — гибридной.
Сейчас прекраснодушное представление о народном единстве возвращается — до показателя 19%. Большинство — 54% — прагматично полагает, что Россия и Украина должны оставаться независимыми государствами, добрыми соседями, без визового режима. При этом, впрочем, согласно данным мая 2019 года («Левада-центр»), значительная часть россиян считает, что восток Украины должен стать независимым государством — 29%. Но опять поднялось число полагающих, что Донбасс мог бы стать частью России (27%) — в очевидном противоречии с улучшившимся отношением к Украине и с пониманием того, что выдача российских паспортов гражданам украинского востока — это бремя для бюджета (36%).
Российская сторона, возможно, учитывает все эти обстоятельства в практической политике, хотя в ее планы совершенно не входит помощь Зеленскому, скорее, наоборот. Степень неуступчивости остается крайне высокой, а восток Украины еще долго будет полем для политических игр, спекуляций и изображения оскорбленной политической невинности.
Вообще-то остается еще проблема Крыма. И здесь российское общественное мнение стоит, как скала: в марте 2014 года аннексию полуострова поддерживало 88% респондентов, в мае 2019-го — 86%. В пределах погрешности.
Но тут для начала надо бы разобраться с Донбассом. Лишь бы не было войны.
Фото: twitter.com/espresotv