Прибавление ума
В православной иконописной традиции есть особый вид икон, изображающих богородицу, — «прибавление ума». Их легко отличить по главному признаку: богоматерь на таких иконах всегда одета в багряный плащ в форме колокола — далматик. По легенде в семнадцатом веке некий москвич так был потрясен реформой патриарха Никона, что едва не тронулся рассудком. Тогда он стал молиться богородице и просил вернуть ему душевный покой. Матерь божья приснилась несчастному и пообещала, что разум его придет в порядок, если он нарисует ее именно в том виде, в каком она ему явилась. Отсюда и берет начало иконография «прибавления ума». Верующие перед этими иконами молятся как раз в начале учебного года — так уж принято.
И есть сильное ощущение, что вернувшиеся из отпусков клерки в администрации президента, которые курируют московские выборы, лбы разбили, молясь как раз перед такой иконой. Только вмешательством высших сил получается объяснить, как, почему даже и в их головы пришла очевидная мысль: если не отправлять бесчисленные толпы полицейских устраивать массовые беспорядки, массовых беспорядков не будет. Если не избивать людей на улицах и не ловить их тысячами, столица не будет выглядеть, как оккупированный город. И — отчего бы не сказать, это ведь правда — протестующие потеряют массу эффектных аргументов в споре с властью.
Не придумаешь ведь убедительнее аргумента, чтобы доказать, что власть перешла все мыслимые границы, чем видео, на котором банда мордоворотов в полной экипировке (не важно, что форме, это все равно банда) избивает девушку.
Протест и его ограничения
Шествие в поддержку политических заключенных 31 августа в Москве прошло мирно, и похоже, что это даже слегка расстроило некоторых наиболее активных участников протеста, хоть они даже сами себе не решатся в этом признаться. Тут прячется некоторый парадокс: откровенное зверство власти дает надежду на победу — просто потому, что помогает понять, насколько сильно нынешняя власть пахнет отчаянием. Нормальное поведение власти ставит в тупик.
Это специфика места: в Москве протест разбивается о масштаб города. Москва слишком большая, и любой успех протеста легко объявить провалом (чем, собственно, и занимается пропаганда). На санкционированный митинг за честные выборы вышло более пятидесяти тысяч человек. Такого не было много лет, это удивительная удача, но пропагандист говорит, скривив физиономию: «Десятые доли процента, ничто!» И вопреки собственной традиции, в данном случае даже не врет.
Откровенное зверство власти дает надежду на победу — просто потому, что помогает понять, насколько сильно нынешняя власть пахнет отчаянием. Нормальное поведение власти ставит в тупик
Это вовсе не значит, что активный уличный протест изжил себя, слит, невозможен, не нужен, и что там еще принято говорить у скептиков. Разумеется, мирный протест нужен. Это способ консолидировать политический актив и возможность показать — стране, власти, миру — что люди, недовольные происходящим, есть, их достаточно много, и они готовы рисковать. После летнего полицейского беспредела, который устроили в Москве, это не пустые слова.
Но это значит, что неправильно зацикливаться только на протестах. Политическую систему в России целенаправленно строили так, чтобы оставить гражданам минимум легальных возможностей для политической борьбы. И уж, конечно, глупо пренебрегать теми возможностями, которые все-таки остались.
Ситуация выборов — даже когда речь про постановочные российские выборы — это всегда стресс для системы. Стратегия «умного голосования», которую еще прошлой осенью предложил Алексей Навальный, — серьезный шанс этот стресс увеличить. Система не начнет меняться, если не подталкивать ее к переменам всеми доступными способами.
Умная отмычка
Да, конечно, если бы в Московской городской думе появились независимые, настроенные на честную политическую работу кандидаты, жизнь московской мэрии осложнилась бы существенно. Мэрию бы попросту вынудили повысить прозрачность собственных действий, и возможно, удалось бы даже остановить реализацию некоторых наиболее затратных и наиболее нелепых проектов Сергея Собянина.
Но независимых кандидатов в МГД не будет — это факт, его надо принять и действовать в соответствии с ситуацией. Кстати, это ведь и есть главный аргумент против утверждений, будто теперь участие в выборах сыграет на власть и повысит легитимность городской думы. Не сыграет и не повысит, давно понятно, что это вообще не выборы. Решаемая задача — изнутри расшатать декорации, которыми выборы давно (уж точно не минувшим летом) подменили.
В стрессовой ситуации власть будет делать новые ошибки, пойдет, например, на серьезные фальсификации, чтобы обеспечить победу своим стеснительным «самовыдвиженцам», прячущим партийные мандаты «Единой России», и тогда ее можно будет ловить за руку, открывая для себя новые возможности. Требовать, например, проведения повторных выборов и допуска независимых кандидатов, имея на руках новые аргументы (сработало ведь это в прошлом году на губернаторских выборах в Приморье).
В стрессовой ситуации власть будет делать новые ошибки, пойдет, например, на серьезные фальсификации, чтобы обеспечить победу своим стеснительным «самовыдвиженцам», прячущим партийные мандаты «Единой России», и тогда ее можно будет ловить за руку, открывая для себя новые возможности
Между прочим, еще ведь не факт, что все получится, что Навальный и те, кто разделяет его идеи, сумеют и в Москве, и не только в Москве мобилизовать достаточно сторонников, чтобы повлиять на результаты выборов.
При этом «умное голосование» уже работает. В Москве снялся с выборов коммунист Владислав Колмагоров, которого поддержал независимый (то есть недопущенный до выборов, это ведь синонимы) кандидат Илья Яшин прямо из спецприемника. Это, конечно, мелочь, но это позволяет понять, насколько идея «умного голосования» нервирует власти.
Сорвать декорации
А еще снялся с выборов кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга от КПРФ Владимир Бортко, и это уже не мелочь. Дело не только в том, что это показывает, насколько слабы позиции врио Александра Беглова, за которого сам Путин агитировал, хотя это важно. Еще ведь это — нагляднейшая демонстрация того, что партийная система в путинской РФ — такая же фикция, как и выборы. КПРФ — едва ли не единственная из «системных оппозиционных партий», которая могла бы претендовать на звание настоящей партии: у нее есть сторонники, их довольно много, есть актив в регионах, а у актива есть готовность бороться, отстаивая собственные (да, неприятные, разумеется) идеалы. Но на уровне федерального руководства — это не партия вовсе. Коммунистическое начальство так боится огорчить настоящее начальство, сидящее в Кремле, что готово снять с главных выборов осени потенциально проходного кандидата. Коммунисты не хотят власти, бегут от возможности получить власть, партийную верхушку нынешняя ситуация устраивает. Зюганов вполне комфортно себя чувствует, разоблачая в Госдуме козни Госдепа, и совершенно не знает, что ему делать с возможной победой на выборах в Петербурге.
Задача власти сейчас — вогнать оппозицию в скепсис и провести выборы без участия активной части общества. Привычные, свои, декоративные, такие же как всегда. У активной части общества есть возможность — едва ли не впервые за долгие годы — власти помешать
Нынешняя партийная система нужна только для того, чтобы оттирать от участия в политике реальную оппозицию. И «умное голосование», даже не начавшись, эту гнилую систему уже взламывает изнутри.
Задача власти сейчас — вогнать оппозицию в скепсис и провести выборы без участия активной части общества. Привычные, свои, декоративные, такие же как всегда. У активной части общества есть возможность — едва ли не впервые за долгие годы — власти помешать. Упускать ее просто глупо.
И в качестве постскриптума — прочел у одного из скептиков: «Оказывается, что люди, которые после московских протестов оказались в СИЗО, сидят ради «умного голосования». Не люблю откровенные передергивания: заложники, сидящие в СИЗО, сидят потому, что власть готова ради сохранения статус-кво фабриковать уголовные дела и ломать человеческие судьбы.
Ну вот такая у нас здесь власть, в этом нет особенной новости. А «умное голосование» — шанс заставить ее дергаться и, может быть, даже меняться. Да, призрачный, но расскажите что-нибудь внятное про другие шансы.
Фото: Дарья Корнилова