Упущенный шанс на компромисс
Начальство не заметило или не оценило, что пытающиеся зарегистрироваться в качестве кандидатов радикально настроенные оппозиционеры, сохраняя жесткую риторику, согласились играть по правилам. Согласие на антиконституционное требование собирать безумное количество подписей фактически означает признание легитимности режима.
Это, казалось бы, открывает для властей огромные возможности — можно вступать в диалог, раскалывать оппозицию, снижать влияние радикалов в протестном движении и многое другое. Но чтобы пользоваться возможностями, надо иметь интеллект — а вот с этим проблемы! Вряд ли после всего, что случилось, реальная оппозиция пойдет на такой компромисс еще раз.
Конечно, прохождение, например, в Мосгордуму двух-трех жестко настроенных оппозиционеров создало бы для властей определенные трудности, причем не столько в самой Думе, сколько за ее пределами. Это было бы демонстрацией того, что во власть можно попадать не только по договоренности, что апелляции к людям могут давать и прагматический эффект. А значит, по тому пути пошли бы тысячи людей и в столицах, и в регионах.
Начальство не заметило или не оценило, что пытающиеся зарегистрироваться в качестве кандидатов радикально настроенные оппозиционеры, сохраняя жесткую риторику, согласились играть по правилам. Согласие на антиконституционное требование собирать безумное количество подписей фактически означает признание легитимности режима
Победа пусть и немногих оппозиционеров облегчила бы противникам власти поиск финансовых ресурсов — сейчас денег не дают не только потому, что боятся рассердить Кремль, но и из-за ощущения бессмысленности вложений — все равно, мол, проиграют. В общем, нежелание Кремля допускать к выборам «неправильных» людей понятно. (Надо говорить именно о Кремле, т.к. при всех различиях ситуации в Москве и в Петербурге в обоих городах реализуется одинаковый по наглости уголовно-политический сценарий — без согласования с центром это было бы невозможным).
Но — я снова про интеллект — нельзя же всерьез рассчитывать не только сохранять власть, но и держать в полной неизменности всю систему. Неадекватно не считаться с элементарным фактом запроса на уважение к человеческому достоинству, чему прямо противоречат московские и питерские политические практики. Даже Петр, хоть и давно это было, повелел, чтобы письма к нему подписывались не «холоп твой Ивашка», а «раб твой Иван». Понятно, что никакого урона власти императора это небольшое изменение стилистики не нанесло. Наше начальство тоже могло бы сделать нечто подобное в ситуации с выборами, но — мешает уже упоминавшийся отрицательный отбор.
В общем, власти сделали то, что сделали. Успокоили, кстати, встревожившихся — чего это они целый день 14 июля никого в Москве не задерживали? И в сквере собраться дали, и в дверь мэрии стучать позволили, и у избиркома всякие бестактности произносить. К вечеру все наладилось — разогнали и задержали.
Конечно, может быть, они еще и сдадут немного назад. Хотя и сдать назад непросто — с одной стороны, уже и Памфилова согласилась встречаться с оппозиционерами, а с другой — они не дали Горбунову перевести все в привычный для власти формат закулисных договоренностей и отказались разговаривать с ним по одному и без камер. Этим они, кстати, работают не только на сегодняшний день, но и на будущее, закрепляя свое моральное превосходство над властью (только что вышел с эфира одной радиостанции, где мы провели опрос — за кем правда? 79 процентов сказали, что за оппозиционерами). В общем, посмотрим, что будет, но некоторые выводы сделать можно уже сейчас.
Ужесточение сценариев
Главное, шансы на жесткие сценарии развития событий — от революции до введения чрезвычайного положения — резко возросли. Оппозиционеры не могут отступить, они разозлены, что понятно — им просто плюют в физиономию. Отступление для них будет потерей лица и крахом политической карьеры. Внутри оппозиции возрастет влияние тех, кто не верит ни в какие легитимные методы борьбы, видя шанс только в силовом давлении. Сегодняшний беспредел — прекрасный аргумент в пользу именно таких настроений.
Власть, конечно, для предотвращения тренда на радикализацию попытается договариваться с отдельными политиками, подкупая или запугивая их, но это не будет эффективным. Лидеров протеста не выбирают и не назначают, они лидеры только постольку, поскольку выражают настроения людей. И структура лидерства в протестном движении исключительно лабильна.
Показательный в этом смысле эпизод произошел во время акции у московской мэрии. Яшин, который был на тот момент безусловным лидером собравшихся, объявил об окончании мероприятия и возобновлении его на следующий день в 19.00 на Трубной площади — кандидатам, мол, надо в свои штабы готовить материалы для оспаривания беззакония избиркомов. Это было абсолютно резонно, все вроде согласились, но Соболь призвала идти к Московскому избиркому. Народ пошел, и на этот момент лидером стала она.
Стабильность власти зависит от того, есть ли те, кто сугубо добровольно пойдет защищать эту власть. Думаю, таких людей у нас сегодня нет вообще. Собственно, февраль и октябрь 1917 случились именно поэтому — у системы не было защитников, а ГКЧП провалился потому, что они были
Лидеры оппозиции не могут не перейти к более жестким стратегиями просто потому, что этого будет требовать от них возмущенный произволом, творящимся в Москве и в Питере, и разочаровавшийся в легитимных процедурах актив. А политик может поссориться с кем угодно, но не со своим активом, своей командой. Мы, конечно, не знаем, каковы будут эти жесткие стратегии — никто не знает, и вряд ли уместно здесь обсуждать конкретные шаги! — но властям не стоит успокаивать себя тем, что «настоящих буйных мало».
Стабильность власти определяется не тем, сколько человек готовы активно выступить против нее. Важнее, есть ли те, кто не по службе — невозможно предсказать, какой приказ гвардия выполнит, а какой нет (спросите об этом покойного шаха Ирана) — а сугубо добровольно пойдет защищать эту власть, в том числе и рискуя жизнью. Думаю, таких людей у нас сегодня нет вообще. Собственно, февраль и октябрь 1917 случились именно поэтому — у системы не было защитников, а ГКЧП провалился потому, что они были!
Но и власти не могут отступать — дело зашло слишком далеко, фальсификация избирательных документов — тяжкое преступление. Если сегодняшних оппозиционеров пропустят, да еще и если они победят, вопрос об уголовной ответственности возникнет неизбежно. Опять же, дело не в кровожадности будущих депутатов — этого будет требовать их актив.
Заболтать этот вопрос властям не удастся. Будут защищать исполнителей — рано или поздно пойдут под суд сами, или, как минимум, будут жить под страхом неизбежного после краха режима суда. Сдадут — не смогут провести следующие выборы. Если раньше победа оппозиционеров обещала проблемы, то теперь — катастрофу.
Объединение или учреждение?
Многие комментаторы говорят, что, чем бы все это ни закончилось, произошло объединение оппозиции. Вот, мол, вместе выступали — далее следует список имен тех, кто раньше не слишком симпатизировал друг другу и от совместных акций уклонялся. Но мы присутствуем не при объединении уже существующих структур, а при формировании новых.
Дело в том, что хотя участвуют сегодня в протестах, действительно, люди, принадлежащие к разным структурам, как системным, так и несистемным, они сейчас представляют не эти структуры, а самих себя. Это совместные действия конкретных людей и их сторонников, а не политических партий, большая часть из которых, если когда и существовала, уже давно представляет собой конфетную обертку без конфеты.
Политика — это диалог с обществом. Наши политические партии или то, что у нас так называется, давно уже монологичны, а если и вступают в диалог, то только друг с другом, обсуждая старые обиды. Они не участвуют в реальных событиях — их не было ни в сквере в Екатеринбурге, ни в кампании в защиту Голунова.
Те же, кто пробивается на выборы сегодня, находятся именно в диалоге с обществом, пусть — с частью общества. Может, и небольшой, но активной. Это не всегда новые люди, есть и «старые». Это новая ситуация. На выборы этих людей, конечно, можно не пустить. Росгвардии, может, и хватит для подавления протеста и удержания власти еще на какое-то время. Но диалог не остановить. Даже если посадить всех сегодняшних лидеров — появятся другие.
Результатом еще не состоявшихся выборов в Москве и Петербурге уже стало появление в России политиков и, главное, политики. Впереди нас ждет много интересного.
Фото: Евгений Фельдман/meduza.io