Колониальная история
Гонконг – это оккупированный англичанами в 19 веке китайский островок, к которому потом были присоединены некоторые территории на континенте. На пике своего колониального величия, в 1898 году, Британия навязала императорскому Китаю договор аренды Гонконга на 99 лет, и едва ли тогда кто-то серьезно полагал, что в конце 20 века Китай станет сильным, а Британия откажется от своей колонии в таком стратегически значимом месте.
Но прошло 99 лет, и обе стороны договор выполнили: Британия торжественно вернула отнятый у Цинской империи Гонконг Китайской Народной Республике.
Век выдался бурным: чего стоят только две мировые войны, по ходу второй Гонконг был четыре года оккупирован японцами, а ведь была еще и кровавая гражданская война в Китае, по итогам которой победили коммунисты. Они устраивали то «великий скачок», то «культурную революцию», но попыток вернуть Гонконг до срока не предпринималось, хотя в 60-е годы в колонии было неспокойно.
Кроме того, вторая половина 20 века ознаменовалась демонтажом системы колониализма в его классическом виде: иметь колонии стало почти неприлично, даже если там уже никого особо и не эксплуатировали, а уровень жизни приближался к европейскому.
В итоге к началу 80-х годов прошлого века у Китая на руках были все козыри: тут и деколонизация, и договор 1898 года, и начавшиеся в стране реформы. Кроме того, был и кнут — растущая военная мощь Китая, несопоставимая с возможностями Великобритании в Юго-Восточной Азии. Отказ передать Гонконг добровольно скорее всего стал бы поводом для его оккупации, так что пространство для маневров у правительства Её Величества было не слишком большим.
Казалось бы, все логично и все по закону: вот две стороны, вот предмет договора, вот договор — его надо исполнить, и с этим все согласны. Но есть несколько обстоятельств, которые логика святости международных договоров и лозунги деколонизации не учитывают.
Когда Британия пришла в те места, там не было ничего — лишь небольшая рыбацкая деревня. Когда Британия ушла, у подножья пика Виктории раскинулся многомиллионный мегаполис, одно из азиатских экономический чудес, финансовый центр планетарного масштаба.
Но даже не в экономике дело. Во всей этой истории есть несколько миллионов человек, которых ни о чем не спросили. Речь о жителях Гонконга.
«Гонконг наш!»
Когда Гонконг готовился к передаче КНР, едва ли кто-то думал, что спустя 22 года демонстранты будут использовать в качестве одного из своих символов флаг колониального Гонконга и позировать с плакатами о том, что королева сделала их город жемчужиной Востока, а коммунисты все разрушают. Настроения были совершенно иными, как и ожидания от будущего.
Во-первых, Британия постаралась подсластить пилюлю своим бывшим подданным. Кто хотел уехать из Гонконга вместе с британской администрацией, смог это сделать (да и сейчас может, так как паспорт Гонконга все еще дает его обладателю большие возможности), а для остающихся был анонсирован переходный период в рамках концепции «Одна страна – две системы»: в течении 50 лет бывшая колония сохраняла статус специального административного района КНР со своей валютой, миграционной политикой, экономической, политической и юридической системой.
Во-вторых, начавшиеся в Китае реформы внушали оптимизм, и даже несмотря на подавление выступлений на площади Тяньаньмэнь многим казалось, что вслед за экономической либерализацией наступит и политическая. 50 лет представлялись большим сроком, за который КНР точно реформируется до уровня самого Гонконга, и тогда всем будет хорошо в новом капиталистическом и демократическом Китае. Надо сказать, что и тогдашнее китайское руководство предпочитало не демонстрировать свои шовинистические и гегемонистские устремления, а больше беспокоилось за экономику и положительный имидж своей страны.
Мирное возвращение в национальную гавань британского Гонконга и португальского Макао (португальцы 442 года владели колонией на другом берегу дельты реки Чжуцзян, ушли из нее в декабре 1999 года и теперь там тоже специальный административный район) должно было стать витриной нового Китая и сигналом непокорному Тайваню, что и ему бояться нечего.
В-третьих, как свидетельствуют источники, большинство жителей Гонконга в 90-е годы действительно приветствовали воссоединение с Китаем и были настроены вполне пропекински, что не удивительно, ведь этнически они китайцы, а играть на национальных чувствах в Пекине всегда умели очень хорошо.
Главная причина растущего беспокойства по поводу своего будущего в Гонконге — политика и личность Си Цзиньпиня. За время своего пребывания у власти он уже успел демонтировать сложившуюся начиная с 1980-х годов систему регулярной смены руководства страны, создав предпосылки для своего пожизненного правления
Многие уже забыли, но 90-е годы были временем глобального оптимизма, и увидеть в будущем Гонконга угрозы процветанию его жителей тогда действительно было сложно: с одной стороны, они еще 50 лет могли наслаждаться британским уровнем прав, судов и личных свобод, а с другой — получали еще больше бонусов от близости к набирающей мощь китайской экономики. Просто место далекой королевы занял не менее далекий пекинский председатель КНР, а место британских солдат – солдаты НОАК, да и то в умеренном количестве и больше для проформы: ведь бояться атаки не надо, все теперь свои. Во всяком случае, тогда казалось именно так.
Алеет Восток
Протестная активность в Гонконге началась в 2000-х годах и с тех пор то нарастает, то стихает. Катализатором протестов всегда выступает материковый Китай, который все больше и больше давит на администрацию Специального автономного района, вмешиваясь в политическую жизнь бывшей британской колонии гораздо активнее, чем хотелось бы многим ее жителям и чем предусмотрено документами об особом статусе.
Первый взрыв протестов был связан со специфическим выборным законодательством Гонконга, которое существенно ограничивает политические права его жителей. Только половина Законодательного собрания избирается напрямую гражданами, а вторая часть формируется по корпоративному принципу, то есть депутатов выбирают внутри сообществ. Эта замысловатая схема создает в Законодательном собрании Гонконга постоянный перевес в пользу Пекина. Несмотря на то, что подписанные ранее документы предполагают постепенный переход к прямым выборам всех депутатов, никаких шагов к этому не делается: Пекин против, так как полагает, что в результате свободных выборов всего Законодательного собрания критически настроенная к центральному правительству и Компартии демократическая оппозиция может получить там большинство.
Нынешняя волна протестов связана с законопроектом о депортации преступников из Гонконга в КНР. В практическом смысле речь вроде бы идет об уголовных преступлениях и даже конкретно о некоем человеке, совершившем убийство. Казалось бы, в чем проблема?
Проблема в том, что Гонконг традиционно был прибежищем для китайских диссидентов всех мастей, и там прекрасно осведомлены, как широко и произвольно трактуется понятие «уголовное преступление» в материковом Китае и как там вообще все устроено. Никаких иллюзий у прогрессивной части общества нет: сначала Пекин потребует выдать уголовника, а потом будет объявлять уголовниками неудобных ему политических активистов и требовать выдачи и их тоже.
Как кажется, главная причина растущего беспокойства по поводу своего будущего в Гонконге — политика и личность нынешнего лидера Китая Си Цзиньпиня. За время своего пребывания у власти он уже успел демонтировать сложившуюся начиная с 1980-х годов систему регулярной смены руководства страны, создав предпосылки для своего пожизненного правления. То, что он является приверженцем довольно жестких методов и подходов к решению проблем, заставляет многих смотреть в будущее с тревогой.
Политические репрессии и давление на всевозможные меньшинства в КНР усиливаются, что не может не заставить задуматься и жителей Гонконга о том, что с ними будет через 28 лет, когда особый статус даже формально перестанет мешать пекинскому правительству внедрить в бывшей британской колонии схемы, уже отработанные в Синьцзянь-Уйгурском автономном районе. В любом случае, сейчас нет никаких предпосылок для либерализации Китая, а надежды двадцатилетней давности кажутся наивными.
Отдельные вопросы — будут ли в Пекине ждать еще 27 лет и что будет, если там все-таки решат покончить с гонконгской вольницей досрочно.
Как и во всем мире, в Гонконге протестуют самые активные, осведомленные и неравнодушные. Впрочем, тот факт, что на пике недавних протестов на улицы выходила седьмая часть жителей Гонконга, все-таки наводит на мысль, что гражданское общество там развито гораздо сильнее, чем во многих других местах
К сожалению, надеяться гонконгцам особенно не на что, кроме меркантильности руководства КНР, которое едва ли заинтересовано в коллапсе экономики Гонконга. Голоса в защиту их прав и свобод из Европы и Америки лишь дали повод пекинскому руководству еще раз напомнить всему миру, что юридически Гонконг является частью Китайской Народной Республики и все происходящее там — её внутреннее дело.
Надо ли говорить, что если в Пекине вдруг решат действовать по самому жесткому сценарию, свободный мир будет лишь громко сочувствовать гонконгским борцам за свободу, продолжая торговать с Китаем и принимая с почетом Си Цзиньпиня.
Права человека и бутерброда
Давайте признаемся: с самого начала с жителями Гонконга поступили несправедливо, не предоставив им возможности выбрать будущее своего города самостоятельно и не предложив никаких других вариантов, кроме как стать подданными КНР или уехать.
Это тем более обидно, что в той же части мира процветает город-государство Сингапур с преимущественно китайским же населением, а в Европе британская колония Гибралтар так и не вернулась под управление Испании, хоть последняя этого и требует. Но жители Гибралтара хотят остаться под британской юрисдикцией, испанцы воевать точно не станут, да и вообще в Европе как-то немодно стало передавать туда-сюда территории с населением, не спрашивая мнения последнего. Но для Азии, как мы видим, совсем другие стандарты — даже у Европы.
С другой стороны, как уже указывалось выше, любой опрос в середине 90-х годов скорее всего показал бы желание большинства жителей Гонконга стать частью Китая — кто же тогда знал, как оно все будет?
Очень может быть, что и сейчас большинство жителей города настроено вполне пропекински или просто предпочитает не высовываться, справедливо подозревая, что всех недовольных коммунисты запомнят и потом найдут способ отомстить.
Как и во всем мире, в Гонконге протестуют самые активные, осведомленные и неравнодушные. Впрочем, тот факт, что на пике недавних протестов на улицы выходила седьмая часть жителей Гонконга все-таки наводит на мысль, что гражданское общество там развито гораздо сильнее, чем во многих других местах. Тем печальнее, что этим людям никто не может помочь, в то время как возможности пекинского режима широки и время работает на него.
В 21 веке хорошо бы уже как-то признать, что порочна сама идея, будто территория вместе с населением может переходить от страны к стране по каким-то политическим соображениям, без учета мнения этого самого населения и, самое главное, без каких-либо вариантов кроме эмиграции и репрессий для оставшихся и недовольных
Казалось бы, какое нам дело до Гонконга и его проблем?
На примере Гонконга мы наглядно видим несовершенство и несправедливость той системы международной политики, которая сложилась в прошлые века и субъектами которой являются не народы и тем более не конкретные люди, а правительства, которые и договариваются между собой. То, что правительство правительству рознь, в демократических странах правительство избирается населением и ответственно перед ним, а в авторитарных государствах ничего подобного нет, и фактически правительство представляет только само себя, никого почему-то не беспокоит.
Кроме того, демократические правительства чаще всего не готовы воевать и склонны верить в нерушимость договоров, в то время как авторитарные режимы не боятся применять силу и всегда готовы к вероломству и прямому обману, что дает им изрядную фору в международных отношениях.
В 21 веке хорошо бы уже как-то признать, что порочна сама идея, будто территория вместе с населением может переходить от страны к стране по каким-то политическим соображениям, без учета мнения этого самого населения и, самое главное, без каких-либо вариантов кроме эмиграции и репрессий для тех, кому изменение статуса территории не нравится. Населенная людьми территория — это во всех случаях не бутерброд, который можно просто так передать из рук в руки, в лучшем случае попросив съесть его не сразу по получению, а чуть позже и за углом.
