Все это можно и нужно констатировать, и против этого необходимо протестовать. Только вот удивляться — не надо. Одни, видно, уже подзабыли, а другие, очевидно, не знают: ровно так действовал КГБ. Адюльтер — фотосъемка — угроза показать жене (развод означал запрет на выезд за рубеж и, значит, конец карьере) — «шкурка», то есть согласие добровольно сотрудничать с органами госбезопасности. Гомосексуализм — фотосъемка — угроза пойти в лагерь по статье за «мужеложество» (она в середине 90-х была отменена) — «шкурка».
Пьяный дебош, девочки — фотосъемка или микрофонная запись — компромат в Комитет партийного контроля или в райком партии — кабинет начальника занимает его подчиненный. Вариантов было если не сотни, то десятки уж точно. Впрочем, почему — было? Все это никуда не делось и не могло деться, коли у власти находятся выходцы из КГБ, то есть люди, чья профессия, идеология, жизненный опыт, достижение успеха требовали нарушения закона и прав сограждан — ну конечно же, ради безопасности этих же самых сограждан.
Общественность сейчас хлопает крыльями и пишет письма, требуя прекратить беспредел. И правильно, надо хлопать. Только к кому апеллировать? К начальникам в Кремле? Но там, кажется, кроме президента чуть ли не во всех кабинетах — погоны. А уж в правительстве — и подавно. Так что организаторов и исполнителей этого бесстыдства «с человеком, похожим на» в лучшем случае пожурят, что топорно сработали — явку и девочек спалили. А скорее всего, похлопают по плечу: дескать, Родина вас не забудет, а что в интернете шумят — так кто же верит интернету? — как-то так недавно выразился премьер Путин.
Похабство это для нынешней системы власти вовсе не казус, и не «за гранью», и не «нарушение всех приличий» — это принцип управления страной, наглядная демонстрация, что закон не писан, личная жизнь — только для своих (да и у них под контролем), а сограждане должны всегда помнить — Большой брат не дремлет. Бороться с «отдельными недостатками» этой системы власти — это сродни призывам советского времени о «социализме с человеческим лицом». Надо открыть глаза: «совок» никуда не делся, просто он трансформировался в совок с баблом — за границу пускают, в магазинах еда и закордонные тряпки, а на прилавках книжных — «Архипелаг ГУЛАГ», за распространение которого при Брежневе и Андропове легко можно было получить срок. А открыв глаза, хорошо бы осознать свои риски и ограничения, с ними связанные: смешно думать, что в авторитарном государстве власть будет любить независимую прессу или оппозиционных политиков — они что, больные? Наивно полагать, что она не будет всеми возможными, включая мерзкие, способами и тех и других компрометировать — слава богу, не всех подряд еще сажают и реже, чем могли бы, убивают. И вот тут для каждого из нас развилка: либо быть лояльным и тогда многое себе можно позволить, либо отстаивать свою независимость и за то платить — ограничениями на жизненный комфорт и желания, в том числе. Третьего не дано. Это — наша Родина, сынок.