Существенная часть «проблемы-2024» заключается в банальном отсутствии легитимного механизма сохранения Путина у власти после окончания его срока и слишком высокими, даже критично опасными издержками в случае попыток создания такого механизма
Суть проблемы
Главный вызов для Путина – отсутствие легкого решения, которое позволило бы в результате президентских выборов гарантировать преемственность курса и безопасность действующего главы государства. Как известно, Владимир Путин не имеет права баллотироваться на новый срок по текущей Конституции, значит, если он захочет остаться, Основной закон придется менять. С другой стороны, мало кто верит в то, что он действительно готов уйти. То есть если следовать букве закона, то в 2024 году Владимир Путин не просто перестанет быть главой государства, он будет вынужден уступить всю полноту президентской власти победителю президентских выборов, фигуре, которую еще только предстоит подобрать. Отсюда вопрос – готов ли Владимир Путин де-факто повторить сценарий 2008 года, уйдя от соблазна перераспределить властные полномочия в пользу какого-то другого органа власти или структуры и поставив всю систему в зависимость от отношений бывшего и будущего президента?
Учитывая это, понятно, что существенная часть «проблемы-2024» заключается в банальном отсутствии легитимного механизма сохранения Путина у власти после окончания его срока и слишком высокими, даже критично опасными издержками (при определенных сценариях) в случае попыток создания такого механизма. Путин встает перед очень плохой дилеммой – либо его режим, либо государство. В первом случае ему придётся демонтировать действующую формальную политическую систему и создать на ее базе нечто иное, обеспечивающее ему продление условного «мандата» (что станет своего рода реинкарнацией путинского режима), во втором случае – демонтировать действующий путинский режим, сохранив формально существующую политическую систему, но поставив под угрозу себя и зависимое от него лично окружение.
Идеальным вариантом для Путина было бы все-таки покинуть свой пост, оставив его надежному преемнику. Известно его брезгливое отношение к диктаторам, любыми способами цепляющимся за власть и откровенно презираемым западными лидерами, на одном уровне с которыми Путин всегда мечтал находиться
Невозможность остаться
Сегодня очень трудно найти наблюдателя, который верит в намерение Путина уйти по-настоящему. Тем не менее нельзя недооценивать значимость этого непростого выбора, с которым Путину придется определяться в самое ближайшее время.
На самом деле, если изучать всю риторику Путина за последние 18 лет, а также добавить к этому контекст проведенной в начале прошлого года избирательной кампании, то можно предположить, что идеальным вариантом для Путина было бы все-таки покинуть свой пост, оставив его надежному преемнику.
Во-первых, известно его брезгливое отношение к диктаторам, любыми способами цепляющимся за власть и откровенно презираемым западными лидерами, на одном уровне с которыми Путин всегда мечтал находиться. На это можно, конечно, ответить, что подобная трактовка устарела и после 2014 году у Путина больше нет критичного желания бороться за свое место в клубе привилегированных лидеров G8, что он сам с годами меняется и все меньше думает о своем имидже в глазах западного сообщества. Это, безусловно, верно. Однако это также не означает готовность превращаться в маргинала, условного Лукашенко, когда ему придется уже безо всяких притворств и декораций строить безальтернативный сознательно выбранный авторитарный режим. Каким бы ни был сам по себе режим сегодня (а он безусловно является авторитарным), в глазах Путина Кремль строил и строит на протяжении последних лет демократию (пусть и с оговорками), причем такую же, как на Западе. Как очень верно заметил Алексей Венедиктов, Путин строит «либеральную империю Чубайса и Ходорковского», то есть фактически пытается воссоздать капитализм с имперскими амбициями, искренне полагая, что он копирует это у самого Запада. Вот остаться и поменять под себя Конституцию или уйти и изменить режим так, что президент перестанет что-либо решать — это противоречило бы этой логике.
Во-вторых, актуален вопрос – а что дальше? Ведь остаться – это не что иное, как попытка отложить реальное решение проблемы, которая неизбежно предполагает «уход». Но чем больше проходит времени, тем выше шансы, что уйти придется на чужих условиях. Именно потому, кстати, не стоит недооценивать реалистичность сценария досрочного ухода Путина, что стало бы попыткой сыграть на опережение в ситуации нарастающей дестабилизации.
Наконец, в-третьих, во время президентской кампании Кремль намеренно вбросил идею, что новый срок Путина будет последним. Можно, конечно, предположить, что это было частью игры, блефом, попыткой затуманить наивный разум модернистски мыслящей части общества и элиты с целью максимизации электорального результата. Не без этого. Однако решилась бы та часть администрации президента, кого мы сейчас называем «администраторами», на такой блеф в ситуации, когда шеф мечтает остаться? В каждой игре есть доля игры, можно сказать, перефразируя известную поговорку. Однако, если верить неофициальным источникам, Владимир Путин действительно тогда, в 2018 году, рассматривал свой президентский срок как последний, и его администрация действовала в контексте этой заданной рамки.
Конечно, все выше сказанное относится к категории желаемого и может, как известно, очень сильно расходиться с жестокой реальностью. Даже если принять на веру возможное желание (или скорее мечту) Путина освободиться от бремени государевой службы, решиться на это может оказаться почти невозможным. За решение «остаться» гораздо больше аргументов и психологических, политических факторов, которые неподконтрольны Путину. В какой-то момент ему может показаться, что Система не оставляет выбора, даже если за этим красивым словом во многом будет скрываться и значительная часть доминирующей на сегодня консервативной части элиты, для которой уход Путина сродни политической катастрофе.
Шесть лет президентского срока для преемника — это много. Путин очень хорошо помнит свои собственные страхи 2011 года по поводу того, что план обмена постами с преемником сорвется. Это была не осторожность, а ощущение критичной зависимости от одного всего лишь человека, имевшего все для того, чтобы переиграть события 2011 года в свою пользу
Невозможность уйти
Главная причина для «остаться» заключается в невозможности гарантировать две критично важные для Путина вещи: его собственную безопасность в самом широком смысле (включая семью, друзей и т.д.) и преемственность, то есть отказ преемника от пересмотра проводимого курса. Минимизация рисков тут упирается в два процесса — выбор преемника и политико-юридические предохранители.
Некоторые наблюдатели говорят, что Путин вполне может повторить свой опыт 2008 года, который можно считать скорее успешным. Дмитрий Медведев играл абсолютно по правилам, вернул пост президента, когда потребовалось, сохранял лояльность и преемственность (хотя и с массой отговорок). Что мешает этот опыт повторить (будь то Медведев или кто-то иной) в 2023? А мешают два обстоятельства. Первое – Путин образца 2023 года и Путин образца 2007 – далеко не один и тот же политический лидер, его «вес» и потенциал будут отличаться значительно. Другое здоровье, другие ожидания элиты и общества и гораздо меньший шанс вернуться (в 2030-м ему будет 78 лет). Не потому, что пожилой (понятно, что в 78 можно пойти на еще один срок), а потому что в 72 ему придется ждать 6 лет. Уход Путина в 2024, в отличие от ухода в 2008, может быть расценен как закат политической карьеры.
Второе – шесть лет президентского срока для преемника – это много, если рассматривать его как временную и несамостоятельную фигуру. Вспомним 2010 – первую половину 2011 года, когда Медведев реально стал превращаться в центр консолидации элиты, сделавшей ставку на его второй срок. Вспомним односторонне принятые Медведевым решения вопреки позиции Путина (комментарии дела ЮКОСа, позиция по Ливии, по «перезагрузке» отношений с США). Если бы Медведев имел два дополнительных года, его шансы (а точнее шансы антипутински настроенной и быстро мобилизующейся антипутинской части элиты) переиграть весь баланс сил и начать «свою игру» резко выросли бы. Путин очень хорошо помнит свои собственные страхи 2011 года по поводу того, что план обмена постами с преемником сорвется. Это была не осторожность, а ощущение критичной зависимости от одного всего лишь человека, имевшего все для того, чтобы переиграть события 2011 года в свою пользу. Готов ли Путин снова оказаться в этой ситуации, будучи априори значительно слабее после ухода? Рассчитывать только на порядочность и лояльность будущего преемника было бы наивно, и Путину неизбежно потребуются «предохранители», способные обеспечить соблюдение его интересов и интересов его окружения. А значит уйти полностью не получится, и ему придется остаться в том или ином виде.
Минимум политической ответственности, максимум возможностей действовать от имени России на мировой арене. При таком варианте Путин мог бы поставить на место президента — технократа, который самим фактом своего избрания уже мог бы начать новую станицу отношений с Западом
Варианты «остаться»
На сегодня есть три условных варианта «остаться» (сохранить доминирующую роль или как минимум «золотую акцию» в системе). Первый и самый простой — банальная правка Конституции (снятие ограничения на два срока подряд) и переизбрание на новый срок. В этом же контексте может быть и вариация с поглощением Белоруссии, о чем сегодня много говорят (а в Кремле действительно есть те, кто этого не исключает).
Второе — реформа государства и перекраивание прерогатив в пользу некоего института власти, который потеснит президента. Тут часто упоминают Госсовет и Совет безопасности. Но в данном случае Путину пришлось бы значительно пересмотреть Конституцию и поставить главу государства в зависимость от «коллективного Путина». Готов ли сам Путин пойти по сценарию, который он неоднократно называл опасным – вопрос. Напомним, что он не раз подчеркивал, что считает необходимым для России наличие сильного института президентской власти.
Наконец, третий сценарий – сочетание приятного с полезным. Для него было бы комфортным не столько «остаться у власти», сколько продолжить заниматься геополитическими играми, сбросив с себя административную, социально-экономическую рутину, которой он и так уже много лет особенно не занимается. Минимум политической ответственности, максимум возможностей действовать от имени России на мировой арене. При таком варианте Путин мог бы поставить на место президента — технократа, который самим фактом своего избрания уже мог бы начать новую станицу отношений с Западом, но при этом, понятно, нес бы и всю ответственность за развитие страны (что исключается вторым сценарием, где Путин остался бы центром режима). Но, как говорилось выше, вопрос - как создать предохранители и гарантировать безопасность - не имеет однозначного и простого ответа (если имеет вообще). Да и где взять такого преемника, который через пару лет не возомнит себя фигурой, способной вершить историю и без опеки предшественника?
В итоге, о чем бы сегодня ни мечтал Путин и как бы, возможно ни рассчитывал постепенно уйти в сторону, открыв дорогу молодым, самый маргинальный на сегодня вариант «остаться» в итоге из наиболее нежелательного может превратиться в единственно возможный, а желаемым придется пожертвовать в пользу спасения страны от все более враждебной реальности. То, как Путин будет решать свою проблему-2024, будет зависеть от степени конфронтационности в отношениях с Западом, прочности режима (рейтинги), финансово-экономической ситуации, но любой вариант будет неизбежно предусматривать некое переформатирование системы, и приступить к этому Кремль может заранее.