Не знаю, будет ли в моей жизни еще такой день. Были счастливые и очень счастливые — когда …, и когда…, и когда, конечно, акушерка показала мне на руке это мокрое, темноволосое существо, все еще связанное со мной лентой пуповины — оно выросло и стало лучшим моим другом, Лелькой, и еще тем ограничителем, который никогда не позволял заступить — про то, что жить стоит так, «чтобы не стыдно было детям в глаза смотреть» , я помню всегда.
А сегодня, к тому же, один из переводов пришел с пометкой :«Сергей Геннадьевич : Помню подвиг вашего отца» — вероятно, Сергей Геннадьевич читал мой очерк про военную молодость моих родителей https://newtimes.ru/articles/detail/97810/ .
И еще сегодня оказалось, что о наших проблемах наконец услышал и Дальний Восток: «Камчатка с вами» —сообщила SMS-банка. И потом с нами встал рядом и Сахалин, и Приморье, и Амур.
Я не знаю, что произошло накануне вечером, но вместо того, чтобы сбор, как предсказывали специалисты, резко замедлился, он , напротив, максимально интенсифицировался. Переводы только на Сбербанк шли каждые 15 секунд. Они шли всю ночь, не останавливаясь: к утру на счетах было 19 млн 553 тыс рублей, к середине дня — 21 млн. К утру же стало известно, что на специальный фандрейзинговый сайт, открытой моей сокурсницей по докторантуре в Гарвардском университете, а ныне профессору знаменитого канадского McGill University Марией Поповой ( она корнями из Болгарии) за два дня первели больше $ 27 тыс. — к кампании подключились и коллеги из американских СМИ, и всем им за это низкий поклон. Казалось бы — какое им дело до русскоязычного издания на другой стороне Атлантики, ан нет, оказывается, есть.
Я не успела остановить «Новую газету» — Муратов позвонил и сказал, что они перевели 330 тыс. (мы конечно же переведем их коллегам обратно). Я вообще ничего не могла успеть в этот четвёртый день сбора, потому что сначала что-то случилось с картой Альфа-Банка, и куча людей писали во все социальные сети и на электронный адрес журнала info@newtimes.ru, требуя, чтобы мы решили эту проблему. Решили, и тут на счета и Альфы, и Фонда поддержки свободы прессы посыпались серьезные суммы — 123 тыс., 600 тыс, 1 млн. Были они от людей знакомых — например от Ирины Дмитриевны Прохоровой , были — от совсем незнакомых. И в 16:30, почти ровно на исходе четвертых суток от начала сбора, мы не только собрали искомые 22 млн 250 тыс, но и с плюсом в пару—другую миллионов. И деньги продолжали идти.
Кстати, в предыдущем отчете я писала, что хотела бы задать вопрос "почему?" людям, которых я совершенно не знаю, но которые перевели большие суммы. Откликнулась Ирина Эдуардовна Раппопорт — я получила от нее теплое письмо.
Оказалось, что Леван Емзарович Горозия — это знаменитый рэпер L'One, я постараюсь с ним связаться и лично поблагодарить. Впрочем, совершенно неважно, какова была сумма перевода — мы благодарны каждому и за любую сумму: иной раз тысячи рублей оказываются эмоционально важнее или полезнее, чем сотни тысяч или даже пара миллионов рублей.
И тут посыпались звонки — от прокремлевским медиа, в том числе. Последних интересовало — до смешного— только бабло. «Что вы сделаете с деньгами, если штраф отменят?» — спрашивали они. Не судьба журнала, не судьба СМИ в России, и даже не судьба Отечества — бабло, и только оно. Что мы будем делать? Давайте дождемся отмены штрафа — а тогда решим, спросим подписчиков и сторонников. Впереди у нас апелляция — 20 ноября, в 9:30 утра, Тверской районный суд г. Москвы, если судья Затомская нас не услышит, то решение вступит в силу и включится счетчик — в течение 60 суток, до того, как наступит последний день выплаты штрафа, нам надо попытаться успеть не только подать кассацию в Мосгорсуд, но и добежать до Верховного суда. А потом, если все будет плохо — до Конституционного и Европейского суда по правам человека в Страсбурге.
Впрочем, эти четыре дня были не только и даже не столько про нас, сколько про российское гражданское общество. На наших глазах оно ахнуло, поднялось и начало акцию гражданского сопротивления и неповиновения: по моим оценкам, только на счет в Сбербанке свои 100, 200, 500, 1000 рублей — наиболее частые суммы переводов— перевели плюс—минус 20 тыс. человек. Я жду подробной выписки из «Сбербанка» (заказала, но пока так и не получила) — это будет крайне любопытный анализ, географии этого движения сопротивления, в том числе.
Похоже, что протест, выразившийся в голосовании «хотя за черта лысого», но против кандидата власти на выборах в Приморье, в Хакасии и так далее не исчерпывается только экономически депрессивными регионами или незащищенными слоями населениями, которых возмутила пенсионная обираловка. Похоже, что протест имеет и более широкую социальную основу. «Все бизнесы держат фигу в кармане», — сказал мне один собеседник из пограничной с медиа среды. Все — не все, но очевидно, что власть теряет свою легитимность. Бояться — да, но и бояться не успеть вовремя спрыгнуть с кремлевского поезда, который несется в сторону обрыва, — тоже. Быть попутчиком власти становится не только не выгодно, но и просто чревато — санкциями, уголовными делами, замораживанием активов и недвижимости на Западе, да и на Востоке тоже. Об этом с Путиным не договаривались. Ну а кроме того делать бизнес в стране, где разрушены практически все важнейшие институты, начиная от института президентской власти (нет механизма ее передачи) — до института права и правосудия, это занятие не для слабонервных. За кем придут, у кого отберут — отсутствие правил, даже понятийных, делает невозможным рассчитывать на страховки и крыши. И поэтому тоже бизнес начинает смотреть по сторонам, это на уровне инстинкта. «Пришло время колоть лед», —написал один из спонсоров в квитанции на перевод. Приходит.
Наконец, одно стало совершенно ясно по итогам этих безумных 4 дней: нас, сторонников демократического развития России, и местные и зарубежные аналитики слишком рано списали со счетов и отнесли к категории лузеров. Мы живы, жив и протест. Главное — снова не впасть в спячку.
И последнее: я еще раз хочу поблагодарить всех, кто переводил деньги, кто расшаривал наши реквизиты по социальным сетям, кто спорил с теми, кто полагал, что ничего делать не надо. Что-то из того, что пришлось прочитать, меня задевало, что-то — и обижало, многое заставило задуматься. Как бы и что бы дальше не происходило, очевидно, что The New Times нужны новые люди, лучше понимающие в интернет—бизнесе , да и просто со свежими мозгами. Мне несомненно, что нужна и новая команда.
Я открыта к предложениям ( только от профессионалов) . Жду.