Сергей Собянин Фото: mos.ru
Третья федеральная кампания
Перед началом каждой крупной избирательной кампании в стане оппозиции начинается борьба здравого смысла с верой в чудо. Так уж получилось, что выборы мэра Москвы — это третьи по значимости выборы после голосования за президента и депутатов Государственной Думы. Нет смысла доказывать, что любой руководитель Москвы обречен быть более важной фигурой, чем главы всех остальных регионов России. Но Сергей Собянин — не просто мэр Москвы. В нынешней системе власти он еще и глава целого клана: его ставленники руководят несколькими регионами и присутствуют в правительстве страны. Поэтому сентябрьское голосование в Москве — это действительно третья федеральная кампания, организуемая и проводимая властью в интересах чрезвычайно влиятельного члена правящего клана.
Что нам подсказывает здравый смысл и практика прошлых федеральных избирательных кампаний и прежде всего выборов президента России в марте 2018 года? Только то, что Собянин будет объявлен победителем в первом же туре при высокой явке и ничтожных процентах всех его конкурентов, им же допущенных до участия в процедуре. Полемика вокруг праймериз среди оппозиционных кандидатов и споры, кто их должен выиграть и как должны повести себя остальные, имеет больше теоретическое, чем практическое значение. Так как муниципальный фильтр можно пройти только с согласия власти, контролирующей большинство депутатов, то окончательный отбор допущенных кандидатов остается за ней, то есть лично за Собяниным. Между тем, ничто в биографии этого человека не свидетельствует, что он испытывает какую-то особенную тягу к честному состязанию с сильным противником.
Сентябрьское голосование в Москве – это действительно третья федеральная кампания, организуемая и проводимая властью в интересах чрезвычайно влиятельного члена правящего клана
Ситуация 2013 года, когда к выборам был допущен Алексей Навальный, спустя пять лет воспринимается искаженно. Это сейчас Навальный признанный лидер оппозиции, имеющий действующую структуру штабов и сторонников, а в 2013 году ничего этого не было, и по итогам протестов 2011–2012 года он был одним из многих политиков оппозиционного толка. Кроме того, выборы осени 2013 года проходили за несколько месяцев до крымской эпопеи, то есть по сути — совершенно в иной политической ситуации, когда высшая власть еще искала способы легитимации внутри России, а не во внешней политике.
Допуская Навального к выборам в 2013 году, Собянин исходил из того, что допускает к состязанию слабого и неподготовленного к кампании кандидата. То, что Навальному и его команде удалось тогда эффективно развернуть работу в Москве и создать предпосылки ко второму туру — это прежде всего следствие просчетов окружения Собянина, недооценившего соперника. С другой стороны, административный ресурс в любом случае гарантировал получение Собяниным нужного результата — вопрос стоял только о масштабах его применения. Поэтому никакого второго тура на выборах мэра Москвы не было и быть не могло. Собянин, как и планировалось, был объявлен победителем, но Навальный закрепил за собой уникальный статус среди других оппозиционных лидеров. В целом же ход и итоги выборов 2013 года создали столько ненужных сложностей для руководства Москвы и России, что довольно нелепо ожидать повторения эксперимента с допуском к выборам какой-то «темной лошадки».
Снова про праймериз
Идея праймериз в России часто понимается неправильно — как подведение итогов некоего закулисного торга через ограниченное и тщательно контролируемое публичное голосование. Именно так обычно проходят праймериз в «Единой России», и эта схема кажется правильной многим и в оппозиции. Между тем, праймериз должны быть конкурентными для всех их участников и ставить целью не подтверждение амбиции кого-то из самоназначенных лидеров оппозиции, а консолидацию активистов и сторонников вокруг того, кто понравится им с неизбежным признанием итогов голосования всеми остальными.
Но самое слабое место концепции проведения праймериз в среде российской оппозиции — это отсутствие какой-либо связи между их итогами и участием победившего на них претендента в официальной кампании. Как уже говорилось, окончательный отбор допущенных к участию в выборах кандидатов проводит будущий победитель, поэтому кажется очевидным, что в случае победы на гипотетических праймериз перспективного кандидата он будет по самому нелепому поводу или вовсе без повода не допущен к выборам.
Возможно, власти, как и на президентских выборах, допустят к участию какого-то персонажа, который сам себя назначит представителем оппозиции и будет призывать всех объединиться вокруг себя и обязательно сходить на выборы, где важен каждый голос
Пока все идет к тому, что на московских выборах будет разыгран стандартный для других регионов (и президентских выборов) сценарий кампании, когда оппонировать будущему победителю будут выдвиженцы системных партий, самой оппозиционной из которых почему-то все еще считается «Яблоко». Вполне может быть, что демократическая оппозиция получит такой же сюрприз, какой получила в ходе президентской кампании: власти допустят к участию в выборах какого-то персонажа, который сам себя назначит представителем оппозиции и будет призывать всех объединиться вокруг себя и обязательно сходить на выборы, где важен каждый голос.
Нельзя не отметить, что роль «Яблока» в российской политике становится все более неприличной. Очевидно, что партия Григория Явлинского не способна ни выдвинуть из своих рядов сколько-нибудь успешного лидера, ни провести сколько-нибудь результативную кампанию. На всех крупных выборах кандидаты от «Яблока» проигрывают с такими жалкими процентами, что в нормальной политической системе эта партия уже давно должна была бы самораспуститься, не выдержав бесконечного позора. К сожалению, политическая жизнь в России строится по совершенной другой логике, и «Яблоко» нашло себе «экологическую нишу» — раз за разом выставлять на выборы заведомо непроходных кандидатов, а потом призывать всех к единению вокруг них и обличать несогласных это делать.
Что делать?
Что можно бы было сделать и что сделано не будет — так это провести силами всей демократической оппозиции полноценные праймериз, а потом организованной кампанией на улицах добиваться регистрации победившего в них кандидата. К сожалению, пока никакой системной работы по организации таких праймериз не ведется, хотя времени на раскачку осталось совсем немного. А угрожать власти бойкотом выборов всеми силами демократической оппозиции в случае нерегистрации их победителя уже не получится, прежде всего из-за позиции все того же «Яблока», которое в любом случае будет участвовать в выборах со своим кандидатом, победившем в их внутрипартийных праймериз.
Вторая возможная стратегия — все тот же ненавистный многим бойкот выборов и всемерная работа на дискредитацию и их самих, и их результата. К сожалению, никаких иллюзий и по этому поводу тоже не должно быть. Какими бы разочаровывающими ни были проценты, полученные на президентских выборах агитаторами за участие в них, проигравшими почему-то считаются те, кто изначально отказался участвовать в политическом балагане. Если учесть, как велика концентрация критиков бойкота среди московской политической элиты, то спор этот можно считать проигранным заранее.
Власть в России боится одного — протеста на улицах. Непрекращающиеся репрессии против организаторов и участников уличных акций при полном равнодушии к активности большинства «оппозиционных кандидатов» доказывают это самым убедительным образом
Тем не менее, каждый честный человек обязан задать себе и окружающим неприятные, но важные вопросы: стоит ли вообще участвовать в организованной властями процедуре, итог которой всем известен еще до ее начала? Надо ли дальше себя обманывать, что раз за разом проигрывая в нечестных и тщательно регулируемых в пользу нужного кандидата выборах, оппозиция что-то выигрывает в моральном плане? Как участие оппозиционных кандидатов в президентских выборах улучшило ситуацию в стране и чего они вообще добились этим участием?
Даже популярная теория о выборах как важной трибуне для высказывания альтернативных точек зрения потерпела крах — в чем же тогда ценность участия в бессмысленной процедуре?
Власть в России боится одного — протеста на улицах. Непрекращающиеся репрессии против организаторов и участников уличных акций при полном равнодушии к активности большинства «оппозиционных кандидатов» доказывают это самым убедительным образом. Непопулярные решения, которые будут приняты властью в ближайшее время, неизбежно создадут новые точки социальной напряженности. Поддержку политическими активистами социально-экономических протестов в такой ситуации следует считать гораздо более эффективным способом давления на власть, чем участие в организуемых ею электоральных процедурах. К этому и надо готовиться.
* Политолог, постоянный колумнист NT
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
