В стране полным ходом идет беспрецедентная по масштабам и радикальности военная реформа. Руководство оборонного ведомства расколото: часть генералитета поддерживает министра-реформатора Анатолия Сердюкова, их противников представляет бывший начальник Генштаба, замсекретаря Совета безопасности Юрий Балуевский. Но сопротивление не может помешать реформированию. Если верить нынешнему начальнику Генштаба Николаю Макарову, в 2009 году офицерский корпус был сокращен почти на две трети (с 355 до 150 тыс.), вместо 1180 частей и соединений Сухопутных войск сформировано всего 85 бригад постоянной готовности. Ликвидированы все соединения сокращенного состава, а значит, Россия отказалась от полуторавековой традиции массовой мобилизационной армии (уже нет ни частей, которые могли принять миллионы резервистов, ни офицеров, которые бы их возглавили). А оппоненты реформаторов все это время разрабатывали новую военную доктрину, которая словно не замечает произошедших перемен.
Выбор противника
Российское и иностранное экспертное сообщество сразу обратило внимание на основное отличие доктрины-2010 от предыдущего варианта, принятого в 2000 году. В тексте документа назван главный гипотетический враг Российского государства. Правда, это сделано в слегка завуалированной форме, но она никого не ввела в заблуждение. Военная опасность для России, согласно доктрине, заключается в «стремлении наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора (НАТО) глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран — членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока». Кроме того, в перечне военных опасностей значится развертывание систем ПРО, милитаризация космоса и создание стратегических неядерных систем высокоточного оружия. Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен немедленно заявил, что эти положения — печальная ошибка и НАТО не враг России.
По мнению экспертов, к реальным изменениям в строительстве Вооруженных сил выбор потенциального противника не приведет. Если бы в Кремле всерьез допускали, что НАТО представляет «военную опасность», то никогда не рискнули бы оставить в Сухопутных войсках всего 85 бригад и уменьшить организованный резерв всего до 60 бригад.
Секретное сдерживание
Немало треволнений в России и еще больше за ее пределами вызывали заявления секретаря Совбеза Николая Патрушева, который в октябре 2009 года пообещал, что военная доктрина опишет «условия использования ядерного оружия при отражении агрессии с применением обычных средств поражения не только в крупномасштабной, но и в региональной, и даже в локальной войне». Мало того, из слов Патрушева следовало, что в определенной обстановке, проанализировав намерения вероятного противника, Россия может нанести превентивный ядерный удар. Если называть вещи своими именами — может развязать ядерную войну. Появление подобных положений в военной доктрине означало бы, что Россия кардинально пересмотрела взгляды на роль ядерного оружия, больше не считает его оружием исключительно политическим, которое никогда не должно быть применено, что Москва возвращается в 60-е, к «Военной стратегии» маршала Соколовского, предполагавшей, что ядерное оружие в принципе можно использовать не для возмездия, а для достижения победы.
Сенсации не произошло, прошлогодние утечки информации из Совбеза о возможности превентивных ядерных ударов оказались преувеличением. Положения доктрины 2000 года практически не изменились: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства».
Правда, при этом было сообщено, что помимо доктрины Медведев одобрил некие секретные «Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 года». Но, скорее всего, это было сделано, чтобы Патрушев мог сохранить лицо.
Доктрина против реформ
В подписанном президентом Медведевым в начале февраля тексте доктрины не содержится никаких конкретных сведений о том, как будут развиваться Вооруженные силы, для участия в каких войнах их готовят. И это — отражение конфликта, идущего как внутри военного ведомства, так и в высших эшелонах власти в связи с реформой Вооруженных сил. Очевидно, что набор довольно расплывчатых наукообразных определений — единственное, на чем сошлись противоборствующие кланы: Сердюков со своими немногочисленными сторонниками и Балуевский, которого молчаливо поддерживает большинство генералов. Именно поэтому в тексте военной доктрины вообще нет ни единого слова о военной реформе, которая идет полным ходом. Впрочем, дотошные аналитики смогут при желании обнаружить в тексте некие намеки на существующие разногласия. Доктрина, в частности, требует «обеспечения рационального соотношения соединений и воинских частей постоянной готовности и соединений и воинских частей, предназначенных для мобилизационного развертывания Вооруженных сил и других войск». В переводе на русский это означает следующее: ты, Сердюков, взял и ликвидировал части неполного состава, то есть такие, которые предназначены для мобилизационного развертывания, а мы считаем, что на запасном пути наш бронепоезд должен быть оснащен так же, как и тот, что на передовой, — в постоянной готовности. Иными словами, авторы доктрины показали г-ну Сердюкову фигу в кармане. Этим и удовлетворились. Министр обороны может спокойно продолжать сокращение и модернизацию армии.