24 марта 2018 года Фото: vegu.ru
Доклад как предупреждение
Заседание Академии военных наук (очередное прошло на минувшей неделе, в разгар кемеровской трагедии) всегда привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных экспертов. Так сложилось, что именно на этом мероприятии главное место занимает доклад начальника Генерального штаба. Именно из этого выступления можно понять, чем озабочен «мозг армии», какие войны он считает наиболее вероятными, как он собирается к этим войнам готовиться. Так, в 2001 году Анатолий Квашнин предал гласности существование конфликта между «ракетчиками» и «танкистами» в военном руководстве страны: «Российская армия представляет собой человека, у которого одна рука накачанная (это РВСН), а другая короткая, слабая, усохшая (это силы общего назначения). Это не нормальный человек, а мутант какой-то. Я этого допустить не могу. Не выйдет! Усыхать будем вместе!!!»
Спустя семь лет на таком же заседании Николай Макаров говорил о катастрофической ситуации в Вооруженных силах, которая заставила проводить радикальную военную реформу: «Нам приходилось штучно искать подполковников, полковников и генералов по всем Вооруженным силам, чтобы они участвовали в боевых действиях. Потому что штатные командиры «бумажных» дивизий и полков просто были не в состоянии решать боевые вопросы. Когда этим командирам дали людей, дали технику, они просто растерялись, а некоторые даже отказались выполнять приказания». Наконец, нынешний глава Генштаба Валерий Герасимов в 2003-м, еще до аннексии Крыма и секретной войны на Донбассе, очертил параметры того, что впоследствии назовут «гибридной войной» и «доктриной Герасимова»: «В XXI веке прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Войны уже не объявляются, а начавшись, идут не по привычному нам шаблону. Возросла роль невоенных способов в достижении политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превзошли силу оружия. Акцент используемых методов противоборства смещается в сторону широкого применения политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения».
Ракетная эйфория
На мартовском заседании Академии Герасимов выступил с новым докладом. На первый взгляд, на сей раз в нем не содержится сенсационных положений. Как и прежде, военачальник настаивает на том, что «прослеживается тенденция исчезновения границ между миром и переходом в состояние войны», как и раньше, он приравнивает «внутренний протестный потенциал населения» к террористическим и экстремистским формированиям, а также к регулярным войскам противника.
Новые технологии, о которых рассуждает Герасимов, позволят России наносить глубокие удары по территории противника, тем самым отодвигая боевые действия подальше от российских границ и компенсируя российскую уязвимость перед высокоточным оружием Запада
Однако, сказал он и нечто новое. О том, что в ходе конфликта будущего «существенно расширяются границы ТВД (театра военных действий), охватываются районы с объектами военного и экономического потенциала, находящиеся на значительном удалении от зон непосредственного ведения боевых действий». При этом Герасимов утверждает: «Первоочередному уничтожению подвергнутся объекты экономики и системы государственного управления противника. Кроме традиционных средств вооруженной борьбы, будут активно задействованы информационная сфера и космос».
выступил на заседании
Академии военных наук Фото: mil.ru
И именно на это обратили внимание иностранные аналитики. «Новые технологии, о которых рассуждает Герасимов, позволят России наносить глубокие удары по территории противника, тем самым отодвигая боевые действия подальше от российских границ и компенсируя российскую уязвимость перед высокоточным оружием Запада», — отмечает, например, Сэм Бендетт, аналитик из американского Центра военно-морского анализа.
Понятно, что источником новых подходов и надежд Генштаба стала эйфория от обладания высокоточными крылатыми ракетами большой дальности. Их впервые использовали 7 октября 2015 года, когда с кораблей Каспийской флотилии был нанесен удар по территории Сирии. Говоря об этих пусках, Владимир Путин не скрывал своего восторга: это доказательство того, что у Москвы не только есть мощное оружие, но и «у России есть воля его применить, если это соответствует национальным интересам нашего государства и российского народа». И сигнал этот был послан уж точно не пресловутым международным террористам.
Все большую популярность получает идея, что неприемлемый ущерб может быть причинен мощным неядерным оружием. Российские военные теоретики пишут, что угроза залпа нескольких сотен крылатых ракет, которые поразят административные центры, атомные электростанции и другие важнейшие объекты, может иметь сдерживающий эффект
Надо сказать, что советские, а потом российские руководители чрезвычайно болезненно переживали то, что почти сорок лет назад в ходе «Бури в пустыне», а потом через десять лет во время вторжения в Югославию американцы демонстрировали возможность дистанционного уничтожения противника с помощью крылатых ракет «Томагавк». Именно поэтому в ходе сирийской операции Россия без особой нужды, исключительно для демонстрации своих новых возможностей, использовала крылатые ракеты как морского, так и воздушного базирования.
В результате Герасимов сообщает на сессии Академии военных наук: «На каждом стратегическом направлении созданы группировки носителей крылатых ракет большой дальности воздушного, морского базирования, которые способны осуществлять сдерживание в стратегически важных районах». Некоторые СМИ, например НТВ, «Российская газета», «Курьер ВПК», сообщили, что Герасимов говорил и о развертывании группировок наземных крылатых ракет большой дальности. Если так, то Москва решила объявить о намерении нарушить Договор о ракетах средней и меньшей дальности.
Как бы то ни было, из процитированных слов главы Генштаба следует, что речь идет, прежде всего, о корабельных группировках на Балтике, Черном море и Тихом океане, прикрытых силами ПВО. Об авиационных группировках можно говорить только условно: носителями крылатых ракет являются стратегические бомбардировщики, которые размещены в одном месте: на авиабазе в Энгельсе, под Саратовом.
Неядерные, но стратегические
Очень показательно, что начальник Генштаба докладывает о группировках «носителей», а не о развертывании самих ракет. В настоящее время, согласно официальным данным, ежегодно промышленность производит не больше 150 «Калибров» (авиационных ракет еще меньше) — притом, что США располагают от 4 до 7 тыс. «Томагавков». Однако именно на этом оружии основываются расчеты отечественного Генштаба: «В перспективе повышение возможностей высокоточных средств поражения, в том числе гиперзвуковых, позволит перенести основную часть стратегического сдерживания из ядерной в неядерную сферу».
На первый взгляд идея неядерного стратегического сдерживания (которая является сугубым изобретением отечественной военной мысли) выглядит довольно бессмысленно. Ведь суть общепринятого понимания сдерживания заключается в том, чтобы убедить потенциального противника: в случае, если он рискнет напасть, ему будет причинен неприемлемый ущерб. До недавнего времени предполагалось, что такой ущерб, означающий уничтожение государства, может быть причинен исключительно ядерным оружием. Но сегодня все большую популярность получает подход, заключающийся в том, что неприемлемый ущерб может быть причинен мощным неядерным оружием. Российские военные теоретики пишут, в частности, о том, что угроза залпа нескольких сотен крылатых ракет, которые поразят административные центры, атомные электростанции и другие важнейшие экономические объекты, может иметь сдерживающий эффект.
Это попытка отечественной военной элиты преодолеть так называемый «ядерный тупик». Он сводится к тому, что когда страна обладает ракетно-ядерным потенциалом, который гарантирует способность к нанесению ответного удара, у нее отпадает необходимость модернизировать свои вооружения
Источником этой теории вольно или невольно стала американская концепция быстрого глобального удара, которая была выдвинута десять лет назад. Тогда, в первой половине 2000-х, американские стратеги не хотели уничтожать стратегические ракеты, которые уже не были нужны для противостояния Москве. На эти носители было предложено устанавливать обычные боеприпасы, чтобы использовать их в локальных конфликтах, прежде всего, в борьбе против стран-изгоев и террористов. Однако российские стратеги приняли все на свой счет. Американцы намерены, мол, уничтожить отечественный ядерный потенциал с помощью «обычных» боеприпасов, что будет сопровождаться меньшими жертвами и разрушениями, чем если бы использовались ядерные боеприпасы. Тем самым, полагали в Москве, подрывалась бы политическая воля Кремля нанести ответный удар оставшимися ракетами. А если потенциальный противник решил размещать обычные боеприпасы на стратегических носителях, то и Россия начала создавать свой стратегический неядерный потенциал. Так появилась теория неядерного стратегического сдерживания.
На самом деле эти теоретические экзерсисы имеют малое отношения к тому, как будет происходить война будущего. В случае массированного пуска баллистических или крылатых ракет противная сторона, конечно, не будет знать, какие боеголовки, ядерные или обычные, установлены на приближающихся носителях. Вне сомнений она ответит, исходя из худшего варианта, — с помощью ядерного оружия. «Опора как на наступательное, так и на оборонительное неядерное стратегическое оружие, не исключает, а, наоборот предполагает ограниченное использование ядерного оружия», — пишут Алексей Арбатов, Владимир Дворкин и Петр Топичканов в своей брошюре, посвященной угрозам, которые следуют из смешения ядерного и обычного оружия.
Зачем же понадобились российскому Генштабу все эти рассуждения о нестратегическом сдерживании? Скорее всего, это попытка отечественной военной элиты преодолеть так называемый «ядерный тупик». Он сводится к тому, что когда страна обладает ракетно-ядерным потенциалом, который гарантирует способность к нанесению ответного удара, у нее отпадает необходимость модернизировать свои вооружения. Что, естественно, вызывало раздражение и у военных, и у ВПК. На поддержании в боеготовности пусть вполне надежного, но старого оружия много не заработаешь. Теперь с новыми ракетами у всех появится масса хорошо оплаченной работы. А то, что в результате этого очень несдержанного сдерживания нарастает угроза конфронтации, обеспечивает работой Генштаб…
