Митинг на Манежной площади, Москва, 18 марта 2018 года Фото: kremlin.ru
За неделю до выборов на выходе из редакции популярной радиостанции встретил старого знакомца, видного сотрудника штаба кандидата в президенты РФ Ксении Собчак. Спросил коротко:
— Процент?
— Минимум два! — обиделся видный сотрудник штаба кандидата в президенты РФ.
Короткая эта история — для иллюстрации простого тезиса: 18 марта в России не произошло ничего. Все кандидаты, за исключением главного, не собирались побеждать. Все — не только кандидаты, просто все вменяемые жители РФ, знали, кто выиграет выборы. Результат победителя администрация президента анонсировала давным-давно (и не ошиблась, надо же, вот ведь чудо).
Конечно, у победителя — отлаженная машина пропаганды, репрессивные законы, раскормленные полицейские, «электоральные султанаты» и административный ресурс, — это известно, про это говорено тысячу раз. Но давайте попробуем глянуть, что еще, помимо этого, есть у Владимира Путина.
Да, последняя оговорка: приятно утешать себя мыслью, что «всенародная поддержка» тупо нарисована, а явка обеспечена за счет беспрецедентного давления на избирателей. Давление в этот раз и правда было беспрецедентным (а вот явка, кстати, воображение не поражает), но тут есть странный парадокс: среди тех, кто прогулял бы выборы с радостью, провалялся бы в выходной у телевизора, но вынужден был идти и голосовать по приказу начальства, настоящих сторонников Путина хватает. На выборы они идут из-под палки, но голосуют сердцем. На митинги в честь присоединения Крыма в свое время бюджетников тоже свозили автобусами, но это не мешало им искренне радоваться присоединению Крыма.
Так тоже бывает.
18 марта в России не произошло ничего. Все кандидаты, за исключением главного, не собирались побеждать. Все — не только кандидаты, просто все вменяемые жители РФ, знали, кто выиграет выборы
Хлеб
Нет, это не очередная песня про «плохой народ». Нормальный народ. Народ, который никогда в материальном плане не жил так хорошо, как при Путине.
Конечно, можно над этим «хорошо» долго и обоснованно потешаться. Конечно, при взгляде даже не из Европы (что заикаться про Европу), а хотя бы из Москвы российское «хорошо» выглядит довольно убого. И что? Сравниваешь-то ведь текущее положение не с Европой, а с собственным опытом.
Конечно, экономисты могут содержательно рассуждать про нефтяные сверхдоходы, растраченные с вызывающей бездарностью, про нынешнюю стагнацию, которая плавно переходит в упадок. Но «путинское большинство» не из экономистов состоит.
Не будем забывать, что мы — страна очень и очень неизбалованных людей. Наше государство не так уж давно перестало нас убивать в товарных количествах. И совсем недавно разрешило чуть-чуть зарабатывать, позволило жить почти по-человечески. Избалованный человек, привыкнув к мысли, что хлеб у него есть, потребует пирожных (ну, или гражданских свобод, допустим). Неизбалованный — зубами вцепится в свое благополучие. Пусть иллюзорное, смешное, убогое. Зато выстраданное. Заслуженное.
Не будем забывать, что мы — страна очень и очень неизбалованных людей. Наше государство не так уж давно перестало нас убивать в товарных количествах. И совсем недавно разрешило чуть-чуть зарабатывать
Страх
Не надо думать, что наши сограждане сильно глупее нас. То, что не Путин сделал нефть дорогой, — довольно простая мысль. Но она дорожала при Путине. Жить становилось лучше при Путине. И когда она дешевела (при Путине) — ощутимой катастрофы не случилось. Путин не причина (это многие понимают), а символ смешного благополучия. Но пока благополучие есть — никто не станет рисковать, отказываясь от привычного символа.
Он, вопреки известному в узких кругах слогану одной информационной кампании, не надоел. Именно потому, что смешное обывательское благополучие не успело ни надоесть, ни приестся. Слишком долго его тут не было, этого благополучия. Россияне скучали.
И не надо думать, что сограждане не видят диких масштабов государственного воровства, пошлейшей чиновной роскоши и прочих плодов коррупции. Чтобы это все видеть, не надо быть выдающимся расследователем — достаточно просто жить в России. Это вызывает раздражение и даже гнев, но страх потерять свое, решившись на перемены, — важнее. Не страхом перед полицейскими дубинками, а страхом лишиться скромного намека на человеческую жизнь жив нынешний режим.
И грандиозным подарком для него стали украинские события. Не важно, что происходило и происходит у соседей на самом деле. Важно, что пропаганда удачнейшим образом сыграла здесь на чувстве простого человеческого страха, сумела показать простую дорожку от борьбы за свободу и против коррупции — до сползания целой страны в войну и нищету.
Некогда задумываться, например, о том, насколько Россия за эту самую войну ответственна. Страх потерять свое — сильнее. Вообще, мало ведь есть чувств, которые сильнее страха.
И нехитрый ход сработал идеально и даже сейчас продолжает работать.
Не страхом перед полицейскими дубинками, а страхом лишиться скромного намека на человеческую жизнь жив нынешний режим
Ракеты
Очень непростой, требующий долгого разговора вопрос, — вопрос о том, как и почему пошел на ура лежалый советский товар: игра в сверхдержаву, противостояние с Америкой, великая наша миссия и прочие имперские прелести. Насколько серьезна травма, связанная с крушением Союза, насколько на самом деле рядовой россиянин желает стать героем Третьей мировой. Есть подозрение, что не так уж и сильно он этого хочет.
Но вот, что очевидно: товар этот идет на ура только в комплекте все с тем же убогим благополучием. Имперцы и борцы с Америкой в конце девяностых торговали отпечатанными на туалетной бумаге газетками возле бывшего музея Ленина и на большее не претендовали. Время их пришло сильно позже — только тогда, когда рядовой россиянин почувствовал, что можно уже не только выживать, но и жить.
Много говорено про войну телевизора с холодильником, но на самом-то деле холодильник и телевизор до сих пор союзники. А игра в сверхдержаву оказывается вполне рабочим механизмом самооправдания для власти. Тут интересно последить за риторикой. Мы берем свое (например, Крым). На нас давят, пытаясь лишить выстраданного благополучия (например, санкциями). Мы должны сплотиться вокруг лидера, являющегося символом нашего благополучия.
Так возникают секты. Трудно представить себе секту размером с Россию? А вы оглянитесь.
Много говорено про войну телевизора с холодильником, но на самом-то деле холодильник и телевизор до сих пор союзники. А игра в сверхдержаву оказывается вполне рабочим механизмом самооправдания для власти
Грабли
Но у игры в сверхдержаву есть один существенный минус — в нее действительно надо играть. Не получается просто торговать лежалым идеологическим хламом. Приходится еще и наступать на те же советские грабли. То есть ракеты. То есть даже не на те же, а еще более дорогие ракеты. Ставя в процессе игры под угрозу несчастное это благополучие большинства, на страхе утратить которое режим на самом деле и держится.
