#Культура

#Суд и тюрьма

«Стремление со­ри­ги­наль­ни­чать обычно заканчивается банальщиной»

10.02.2010 | Левкович Евгений | № 04 от 08 февраля 2010 года


«После возвращения с Чукотки не могу находиться в городе». 
Российский фильм впервые за последние пять лет — в основном конкурсе Берлинского кинофестиваля, который стартует 11 февраля. «Как я провел этим летом» — история, снятая на полярной станции Валькаркай, самой северной точке Чукотки. 
Перед отлетом в Берлин интервью The New Times дал режиссер и автор сценария картины Алексей Попогребский

145-50-01.jpg До Берлина ваш фильм увидеть нигде нельзя, поэтому начну с банального: о чем кино?
Два человека находятся на полярной станции, в полной изоляции. Один из них — в возрасте, живет там десять лет, другой — молодой, типичный городской житель, только что со студенческой скамьи приехал на летнюю практику. Для одного эта работа — смысл жизни, для другого — просто возможность найти приключения, о которых потом можно рассказать в блоге, выложив прикольные фотки. Фильм о разнице поколений, менталитетов, о том, что никто из нас не знает, как повернется психика, окажись ты один на один с чужим человеком и дикой природой.

Тема не нова. Вы облачили ее в какую-то оригинальную форму?
Даже не ставил перед собой такой цели. Стремление соригинальничать обычно заканчивается банальщиной. Когда я снимаю, я не стараюсь выдумать новый язык, я иду от истории, а уже она диктует форму. Предыдущий фильм — «Простые вещи» — снимался ручной камерой на крупных планах. Потому что персонаж все время находился в движении, это была типичная городская история. В новой картине — абсолютно другие пространство и время. Полярный день, солнце не заходит, минуты кажутся вечностью, огромная территория и зависимость от стихии. Поэтому и фильм получился в совершенно другой стилистике.

Банный день
 14-52-01.jpg
Исполнитель главной роли Сергей Пускепалис 

Вы снимали на Чукотке. Сильно мерзли?
Ну, съемки проходили летом, было +3 градуса. Нормальное полярное лето. Одежды мы с собой много взяли.

А водку?
Водку не брали. Привезли три тонны продовольствия, специального повара, который работал до этого на дрейфующей станции, три дизельных генератора, двадцать тонн солярки... Алкоголь нам раз в неделю привозили на вездеходе из города Певек — это самый северный город России, шесть часов езды до места нашей дислокации. По четвергам мы устраивали банный день. После бани выпивали «наркомовские» сто грамм.
   
Не страшно было три месяца в таком месте? Случись что, а вокруг — ни души. 
Конечно, стремно. У нас были спутниковые телефоны, но толку от них мало: даже если позвонить на землю (именно так выразился Попогребский. – The New Times), вертолет может не прилететь за тобой неделю-две. На станции очень сложные климатические условия, там горный хребет, погода меняется каждые полчаса. В фильме есть эпизод, когда дует шквальный ветер, героев валит с ног, так вот это не спецэффекты, а настоящий ураган, причем не самый сильный — 18 метров в секунду. Хорошо, что съемочная группа — а нас было немного, человек двадцать — состояла из бывалых людей. Мало того что каждый сочетал в себе несколько кинопрофессий (актеры, например, сами себя гримировали), так кто-то еще в прошлой жизни был сварщиком, кто-то умел водить лодку... Кстати, группа была полностью мужской, специально так подбиралась. Не потому, что я считаю женщин слабее, просто их присутствие обернулось бы для коллектива лишними проблемами — психологическими, бытовыми. Мылись мы всего раз в неделю, жили в сырых комнатах по три-четыре человека. Единственная привилегия была у меня, как у режиссера. Я жил один.

14-52-02.jpg
 Григорий Добрынин и Сергей Пускепалис

Где именно?
В бараке, оставленном полярниками. На станции до сих пор работают шесть человек. Они живут в постройке тридцать какого-то года, теплой и уютной. В 90-е им построили новый каменный барак, но они в нем больше трех лет не протянули, переехали обратно, а барак остался пустовать. Мы худо-бедно его обжили, пробовали даже просушить, но само по себе строение очень неудобное. К вопросу о том, как строили в 30-е годы и как — в 90-е.

Как вы вообще нашли такую натуру? Почему именно Валькаркай?
Об этом месте я узнал от географа Федора Романенко. Он показал мне целый ряд полярных станций, больше всего меня зацепила эта. Рад, что не ошибся. Природа давала нам то, что нужно, и даже больше. Например, в сценарии был такой эпизод: герой, который старше, отчитывает младшего, тот бесится — в общем, голая психология. Только мы начали снимать, как из тундры налетели миллионы комаров, густейшее облако из насекомых. Они заполонили собой весь кадр, и это дало такую правду жизни! Григорий Добрыгин, который играл молодого, стал от них отбиваться, и от этого раздражался еще больше. Мы оставили это в фильме. Старшему, которого играл Сергей Пускепалис, наоборот, дали установку: «Тебя комары как бы не кусают». И мало того, что они действительно его не кусали, так когда съемки закончились — они тут же улетели! Еще у меня в сценарии был белый медведь. Я думал, мы потом будем делать его с помощью графики, но нет, ровно там, где он должен был быть по сюжету, он появился и сделал в кадре все, что нужно.

Медведь приходил за едой?
Просто мимо пробегал. Под конец съемок они уже косяками ходили. У нас набрался где-то час съемок разных медведей. Потом на монтаже выбирали — какой из них более органичный.

А они на людей не кидаются?
Просто так медведь на человека не пойдет — только если к концу лета он голоден. У нас, слава богу, снимались опытные медведи, они явной опасности не представляли. Просто шли своей дорогой мимо барака, собаки на них лаяли, они шипели в ответ — и все. Хотя под конец съемок был один неприятный инцидент. Мы с оператором Павлом Костомаровым уехали за 12 километров от основной базы и поселились в охотничьем домике, чтобы поснимать рассветы и закаты. И там нас осадил медведь-подросток, полный беспредельщик. Он был худой, лето явно кончалось, и инстинкт говорил ему, что надо хватать уже кого ни попадя. Он лез к нам в окно, подкарауливал нас ночью. На третьи сутки мы его отогнали в тундру с помощью факелов.

Государство — продюсер

Слышали уничижительное выражение «типичная коктебельщина»? Это когда длинные планы, герой может полчаса переодеваться или молча смотреть вдаль.
(Смеется). Для меня «Как я провел этим летом» — остросюжетный фильм. Все-таки это кино про выживание — и в физическом смысле, и в психологическом. Конечно, это не «Черная молния» Бекмамбетова, где такси летает по городу, но это ни в коем случае и не медитативное кино «ни о чем». Я такие фильмы сам терпеть не могу. Но у кинокомпании «Коктебель» их и нет. И Сигарев, и Хомерики, и Хлеб­ников делают очень талантливые картины.

А на этих фильмах можно заработать? 
Вопрос к продюсеру Роману Борисевичу, он в курсе бухгалтерии. Но я думаю — можно. Все почему-то смотрят на кассовые сборы, но есть ведь еще DVD, продажа прав на телевидение. У «Простых вещей», например, очень хорошая телесудьба. С момента выхода фильм уже четырежды показывали на разных каналах. Еще есть доходы с продажи картины за границу. К примеру, фильм «Коктебель», с которого мы стартовали, продавался в 15 странах. Сейчас, в связи с показом на Берлинском фестивале, у нас тоже появился мощный дистрибьютор, немецкая компания «Бавария Медиа». В их пакете были фильмы «Беги, Лола, беги», «Гуд бай, Ленин». Надеюсь, это только начало. На Берлинском фестивале ведь происходит важнейший кинорынок. И наш фильм там — флагман пакета «Баварии», я видел его на обложке каталога рядом с иностранными картинами, бюджет которых превышает €20 млн.

А у вас какой бюджет был?
 $2,5 млн. С учетом того, что нам очень поммогло правительство Чукотского округа.

14-52-03.jpg
Рабочий момент съемок

Все авторское кино последнего времени снималось при существенной поддержке Министерства культуры. Теперь, как известно, деньги будет распределять фонд имени Путина—Михалкова. Что ждать от него, кроме «патриотических блокбастеров»? 
Сейчас вам никто ничего конкретного не скажет. Есть подозрение, что даже «наверху» еще не совсем понимают, как будет работать эта схема. Одно могу сказать: в 2009 году никому финансирования не давали. Мне повезло, у меня благополучная ситуация: фильм, который я делал почти два года, сейчас только выходит. А вот что будет дальше — непонятно. На бумаге получается, как в советское время: единственный продюсер — государство. Я не против госзаказа, особенно если речь идет о большом фильме к юбилею Великой Победы. Пусть это делается. Вопрос в другом: будет ли происходить хоть что-то, что этому формату не соответствует? Пока нет ответа на этот вопрос.

Будь у вас возможность влиять на принятие решений, какую схему распределения средств предложили бы вы?
Я бы сделал так, чтобы проекты и сценарии обсуждались людьми, имеющими вес в кино и не замеченными в закулисных играх. Такими, скажем, как Миндадзе, Абдрашитов... По сути, та же комиссия, только без чиновников.

Вполне могу себе представить комиссию из уважаемых людей, которые отвергают сценарную заявку Хомерики — из-за мата, например.
Не думаю. Любой из этих людей в силу своего дарования чувствует, когда имеет дело с чем-то талантливым. Мат тут ни при чем. Говорухин, который с трибуны осуждал фильм «Бубен, барабан», на моих глазах посмотрел от начала до конца «Сказку про темноту» и, по-моему, ничего плохого не сказал.

Дай вам сейчас пять миллиардов, как Михалкову, на что бы вы их потратили?
Не знаю. Я никогда не был обладателем больших денег. Нормальных — был (смеется). Мне на самом деле всегда хватало. Мои потребности живут в гармонии с возможностями.

А какие у вас потребности?
Для меня важно регулярно ездить по миру, покупать хорошую музыкальную аппаратуру — я коллекционирую ламповую технику. А в ближайших планах, после того как закончится история с новой картиной, хотелось бы с женой надолго свалить из Москвы. Здешняя среда для меня не питательна. ­После возвращения из экспедиции я вообще не мог находиться в городе. Меня трясло, мне было страшно. Я боялся читать газеты, не залезал в интернет, телевизор до сих пор не включаю. Сейчас, может, стало чуть полегче, все-таки прошло больше года. Но все равно уехать хочется. И не на Бали, а просто за город, где потише.


×
Мы используем cookie-файлы, для сбора статистики.
Продолжая пользоваться сайтом, вы даете согласие на использование cookie-файлов.