Фото: tvc.ru
Волонтеры на зарплате
Текущая избирательная кампания вскрыла удивительную пустоту и бесплодность режима, существующего уже почти 19 лет. Все эти годы колоссальные деньги и усилия тратились на создание всевозможных лоялистских и охранительных организаций и движений. Казалось бы, многолетнее удобрение этой поляны должно было дать бурные всходы — сотни тысяч идейных сторонников Владимира Путина, созвездия волонтерских организаций, легионы лидеров общественного мнения всех возрастов и социальных групп могли бы сделать четвертые выборы Путина незабываемыми по напряженности и масштабу. В конце концов, выросли уже поколения граждан, которые если не родились в годы его правления, то как минимум сформировались как личности. Логично было бы предположить, что именно они и должны были бы стать главной опорой режима — но вся кампания строится вовсе не на энтузиазме масс, а исключительно через аппаратную мобилизацию и использование псевдоволонтеров на зарплате.
При этом нельзя сказать, что у Путина нет сторонников. Более того, их очень много, и нет сомнений, что эти люди без всякой дополнительной стимуляции и подписи бы за него поставили, и проголосовать сходили бы, и даже агитировали бы окружающих — что многие из них и делают. Но подозрительное отношение власти к любой гражданской самоорганизации и самодеятельности приводит к наблюдаемой ситуации: самый лояльный Путину электорат подвергается наиболее сильному давлению со стороны всевозможного начальства — просто потому, что до других сегментов общества организаторам тотальной мобилизации не удается дотянуться, а может быть, и потому, что так проще и надежнее.
Впрочем, с искренними сторонниками у Путина существуют и проблемы другого плана: самые деятельные из них исповедуют гораздо более радикальные взгляды, чем присущи президенту и его окружению. Пропагандистская буря 2012–2014 годов вынесла на поверхность такую специфическую публику, что если дать ей возможность развернуться еще шире, — ударит это, прежде всего, по самой власти. В этом смысле характерно, что ни НОД, ни «Антимайдан», ни герои Новороссии всех видов оказались совершенно невостребованными в этой кампании, хотя в 2014–2015 годах казалось, что на них делается политическая ставка — такие союзники нужны власти едва ли не меньше, чем идейные противники.
Исходя из всего сказанного выше, совершенно неудивительно, что кампанией Путина на всех уровнях занимаются или непосредственно чиновники, или же полностью контролируемые и финансируемые властью организации. Поэтому и подписи в поддержку самовыдвиженца Путина собирали не какие-то прекраснодушные и бескорыстные сторонники проводимого им курса, не одухотворенная молодежь, а финансируемые из бюджета НКО, как убедительно доказала в своем докладе организация «Голос». В нормальной ситуации публикация такого доклада стала бы поводом для скандала и даже снятия с выборов кандидата, в чью поддержку непонятно кто, как и за какие деньги собрал подписи, — но ситуация у нас в стране известно какая, и ЦИК предсказуемо ничего по этому поводу не предпримет.
Смысл выборов — не их результат, а сам процесс, который должен продемонстрировать справедливость лозунгов о всеобщем единении вокруг существующей власти и полном доверии к ней. Поэтому, как и в советское время, важнейшим показателем объявлена явка
Кроме того, правдоподобность официальных версий давно никого не интересует: лояльный электорат едва ли узнает подробности из доклада «Голоса», для него версия с волонтерами, которые сами по себе стояли в людных местах и собирали подписи, останется базовой. Да и вообще, от выборов уже давно не ждут чистоты и прозрачности не только оппозиционеры, но и лояльные граждане, поэтому какая разница — кто, кому и как собирал подписи, если победителей не судят?
За три недели до дня голосования можно начинать подводить итоги кампании. И самый очевидный итог — что президентская кампания 2018 года проходит в худших традициях выборов советского времени. Как и тогда, смысл выборов — не их результат, а сам процесс, который должен продемонстрировать справедливость лозунгов о всеобщем единении вокруг существующей власти и полном доверии к ней. Поэтому, как и в советское время, важнейшим показателем объявлена явка, долженствующая стать красивым обрамлением для известного всем результата.
Конституция — не помеха
Для первого лица вся предвыборная борьба и вовсе сводится к участию в рутинных управленческих мероприятиях, а ее высшей точкой станет не активное общение с россиянами по всей стране, а торжественное зачитывание послания в Манеже, перед собранной там провластной элитой в расширенном по сравнению с обычными мероприятиями такого рода составе.
История с посланием тоже весьма характерна. Прописанное в 84-й статье Конституции обязательное ежегодное послание президента Федеральному собранию изначально зачитывалось в первой половине года, намечая векторы работы исполнительной и законодательной власти. Постепенно оно сместилось на осень, а в 2017 году прописанное в Основном законе мероприятие не состоялось вовсе — надо ли напоминать, что ни Конституционный суд, ни оставшееся без послания Федеральное Собрание ничего президенту по этому поводу не высказали, проявив деликатность и понимание.
Это сам по себе важный жест, демонстрирующий всю условность конституционных норм на фоне текущих нужд президента: это не он правит по Конституции, это Конституция существует в том виде и в той мере, в какой он готов ее соблюдать по своей доброй воле.
Многочисленные, но атомизированные и отученные быть инициативными сторонники власти, направляемые и управляемые начальством по месту работы, — это не гарантия нерушимости власти, а главная и постоянная угроза для нее
Нынешняя избирательная кампания демонстрирует нам новое состояние верховной власти в России и ее самоощущение. Оно состоит в абсолютной уверенности, что власть — это, прежде всего, силовой и чиновничий аппарат, а все остальные граждане России никуда не денутся и добровольно или вынужденно смирятся с любыми решениями, которые принимаются несменяемыми и невыбираемыми лидерами. Поэтому никакого лояльного гражданского общества за столько лет и не вырастили — оно просто не нужно, без него проще и удобнее, как и без полноценного парламента, и без конкурентных выборов.
Но в этом печальном положении дел есть и робкий проблеск надежды. Многочисленные, но атомизированные и отученные быть инициативными сторонники власти, направляемые и управляемые начальством по месту работы, — это не гарантия нерушимости власти, а главная и постоянная угроза для нее. История России учит, что в критических ситуациях первым перестает работать как раз административный аппарат, поэтому сколько бы та же советская власть не побеждала на всех возможных выборах, в ее последний миг вполне лояльные ей обыватели ничем не смогли ей помочь.
* Политолог, постоянный колумнист NT
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции