Из аудиозаписи протокола допроса свидетеля Голубовича, 12 декабря 2006 года:
«Сурков ушел из компании врагом? — звучит вопрос следователя.
— Я никогда не обсуждал с Сурковым, почему он ушел, но я думаю, он правильно сделал, — отвечает на пленке Голубович, бывший директор ЮКОСа по стратегическому планированию и корпоративным финансам. — Ходорковский, по-моему, об этом жалел, но старался виду не подавать. Иначе ему пришлось бы избавиться от Невзлина.
— Был выбор: или Невзлин или Сурков уходит?
— Ну я думаю, Ходорковский — неглупый человек. Он говорил, что Сурков — человек умный и опасный. А Невзлин ему не казался опасным».
Сидящий за стеклом «аквариума» Платон Лебедев не выдерживает, отрывается от разгадывания кроссворда и весело смеется. Зал тоже.
Козырной свидетель
Алексея Голубовича допрашивали в Хамовническом суде две недели. Гособвинение считало его одним из важнейших свидетелей по второму «делу ЮКОСа». Но первые же допросы бывшего акционера компании, одетого в строгий темно-синий костюм в полоску и загорелого не по московской погоде, разочаровали прокуроров.
Голубович заявил, что сделки с акциями ВНК* * Восточная нефтяная компания. Обвинение называет обмен акций ЮКОСа на акции «дочек» ВНК в 1998 году «хищением». были справедливыми и эквивалентными. Он не повторил своих прежних заявлений про ужасную службу безопасности компании, которая угрожала ему и его семье. А дело, которое было раньше возбуждено против него, назвал заказным. Он улыбался Ходорковскому и Лебедеву, смеялся над вопросами прокуроров. Адвокаты приободрились, газеты написали, что Голубович из свидетеля обвинения превратился в свидетеля защиты. Тогда-то прокуроры и решили зачитать в суде оригиналы допросов Голубовича следователями Генпрокуратуры в 2006 и 2007 годах.
Эти показания тихим голосом долго читала гособвинитель Гульчахра Ибрагимова. Адвокаты, жалея публику, через проектор транслировали текст допросов на стену. Потом включили магнитофонную запись.
На пленке было слышно, как следователь Ганиев расспрашивал Голубовича обо всем подряд: как распределялись акции между руководством ЮКОСа, почему Ходорковский предложил именно ему долю в компании. Голубович охотно рассказывал о том, как Леонид Невзлин* * Бывший вице-президент ЮКОСа, заочно приговорен к пожизненному заключению как организатор серии убийств и покушений на убийства. собирал компромат на чиновников и конкурентов, чтобы при случае оказывать на них влияние, а Ходорковский «держался от этого подальше». Рассказал, отвечая на вопрос следователя, и об отношениях Ходорковского с Владиславом Сурковым, нынешним заместителем главы администрации президента, а тогда — заместителем руководителя службы связей с общественностью банка МЕНАТЕП.
Разговор с младшим партнером
После прослушивания кассет адвокат Платона Лебедева Владимир Краснов заявил, что чтение протоколов допросов свидетеля не было мотивировано: по закону такое возможно, если есть серьезное расхождение с показаниями свидетеля в суде. А таких расхождений не было. Зато адвокаты заметили 300 несоответствий между протоколами допросов и их аудиозаписью. Намеренно или нет, но следователи удаляли из речи Голубовича выражения «я считаю», «вроде бы», «не помню». Миноритарных акционеров называли «мажоритарными». По мнению защитников, таким образом искажалась суть документов. Наконец свидетеля стал допрашивать обвиняемый. По словам адвокатов, Ходорковский подготовил для Голубовича более сотни вопросов.
— Сразу скажу, что готов подписаться под всеми фактами, которые ты сообщил, — начал подсудимый. Судья Данилкин посоветовал обращаться к свидетелю на «вы». Ходорковский, знающий Голубовича 20 лет, подчинился.
— Уважаемая оппонирующая сторона все время спрашивает вас о вашем мнении, — сказал Ходорковский. — Но для суда нужна информация. Вы знаете, что у дочерних предприятий была прибыль?
— Да, была, — согласился Голубович.
По версии обвинения, подсудимые похищали всю нефть, которую производили, поэтому Ходорковский хотел, чтобы информированный и компетентный Голубович подтвердил: у нефтедобывающих компаний ЮКОСа была прибыль. Ведь если была, значит, не было хищения всей нефти. Ему нужно, чтобы Голубович подтвердил: деятельность компании была прозрачной, а все операции с акциями отражались в публичных отчетах.
— Если бы были какие-то негативные новости о ЮКОСе, например, компания показала прибыль в 10 раз меньше, чем другие компании ее категории, вы бы об этом знали? — спросил подсудимый.
— Про это в любом случае написали бы все газеты, — ответил свидетель.
— Известно ли вам, что на совещаниях группы (МЕНАТЕП. — The New Times) обсуждались вопросы безвозмездного, против воли собственника, изъятия акций «Апатита» или продукции «Апатит»?
— Не помню.
— Слышали ли вы такие предложения от меня или Лебедева?
— Не слышал.
— Известно ли вам, чтобы на совещаниях мы обсуждали вопрос приобретения пакета акций ВНК преступным путем?
— Нет.
— Слышали ли вы такие предложения от меня или Лебедева?
— Нет.
Прокуроры, недовольные напором Ходорковского и ответами Голубовича, то и дело вскакивали с места и, апеллируя к Уголовно-процессуальному кодексу, просили судью утихомирить подсудимого. Прокурор Лахтин жаловался судье Данилкину: «Пусть он в прениях анализ показаний делает!» Но тот с ним не соглашался: «Подсудимый говорит о противоречиях в показаниях».— Известно ли вам, — методично продолжал свою линию Ходорковский, — чтобы на совещаниях мы обсуждали вопрос присвоения противоправно и безвозмездно в свою пользу акций «Томскнефти», Ачинского НПЗ, «Томскнефтегеофизики», «Хакаснефтепродукта», «Томскнефтепродукта» с целью обеспечить себе беспрепятственное хищение нефти?
— В такой формулировке вопросы эти не обсуждались.
Обвиняемый попенял свидетелю, что, описывая сделки с акциями, которые совершал ЮКОС, тот говорил, что это были «деньги, выведенные из ЮКОСа». — Слово «выводилось» имелось в виду не в криминальном смысле, оно означает «предоставлялось финансирование на совершение сделок», — объяснил Голубович смущенно.
— Для вас это жаргон, а для нас — статья, — усмехнулся Ходорковский.
Не оправдал надежд
Окончательный итог разговора между двумя бывшими партнерами будет проанализирован в прениях сторон и в приговоре, но пока можно сказать, что важный свидетель не оправдал надежд, которые возлагали на него прокуроры. Он не сказал ничего, доказывающего абсурдное обвинение, предъявленное его бывшим партнерам. Но ему не хватило смелости выступить и в защиту Ходорковского.
«Так как обвинение в хищении нефти, предъявленное подсудимым, придуманное, то по определению не может быть свидетеля, если он не лжесвидетель, который бы что-либо подтвердил в этом деле, — объясняет парадокс адвокат Вадим Клювгант. — Поэтому свидетели и говорят не о хищении нефти, а о том, как нефть добывалась и как она далее подготавливалась к реализации и реализовывалась».
Допросы заканчиваются. И тут в зал входят жена Ходорковского Инна и его дочь Настя. Они садятся прямо напротив «аквариума». Ходорковский улыбается и строит дочери рожицы. Процесс может протянуться еще около года: из 250 свидетелей обвинения допрошены пока только чуть более 40. А ведь у защиты есть и свои свидетели.
В 2004 году Алексей Голубович был обвиняемым по первому «делу ЮКОСа». Следствие утверждало, что он причастен к хищению акций ОАО «Апатит». Голубович на допросы не являлся и уехал за границу. Его объявили в международный розыск, Италия отказала в его экстрадиции, но в декабре 2006 года он неожиданно добровольно вернулся на Родину. В Генпрокуратуре уже раскручивалось второе «дело ЮКОСа», и в обмен на ценные показания все обвинения с Голубовича были сняты, а сам он перешел в разряд свидетелей.
64% россиян не следят за происходящим в Хамовническом суде, а треть опрошенных и вовсе не понимает, в чем обвиняют Ходорковского и Лебедева.
