Дыховичный, когда приступал к съемкам, говорил, что собирается сделать кино на тему вечного спора о том, является Россия европейской или азиатской страной и что на самом деле мы никому не нужны. На выходе, по-моему, получилась простая комедия о жуликах. Вам не кажется?
Знаете, одна моя подруга из Владивостока, посмотрев фильм, расстроилась ужасно. Я спросила: «Тань, что с тобой?» Она ответила: «Очень грустное кино». Это хорошо, что картину воспринимают по-разному. Конечно, братья Пресняковы (авторы пьесы, по которой поставлен фильм. — The New Times) — ужасные циники, они смотрят на мир с изрядной долей сарказма. Но тут они сошлись с Ваней Дыховичным, который был человеком с активной жизненной позицией. Он относился к фильму серьезно, даже кое-что в сценарии поменял. Вот где-то на стыке «пресняковщины» (к слову, очень талантливой) и того, о чем думал Ваня, картина и сложилась. Кто-то воспримет ее как «ржачку», но лично мне кажется, что в фильме говорится нечто важное о России.
Что мы все, от мала до велика, конченые воры и мошенники?
Я бы дала другое определение — непотопляемые. Да, в картине абсолютно все герои — жулики. Но как ни странно, и у них есть какие-то моральные принципы. Например, милиционер, который собирает вещи с трупов, от чистого сердца дарит украденные золотые запонки новобрачным на свадьбу. Жених, в свою очередь, эти запонки выбрасывает, говорит: «Не буду с трупа подарки принимать». Все это очень характерно для нашего времени. Если людям не дают жить по-честному, они вынуждены как-то вертеться.
А кто не дает-то?
Сложившаяся государственная система, которая заставляет с детства думать о пенсии, родителей — задумываться о том, как ребенка отмазать от армии, а стариков — на какие средства себя похоронить.
Вы считаете, это оправдывает обман?
В какой-то степени — да. Послушайте, если я вижу, что мой ребенок не выживет в армии, я сделаю все, чтобы он туда не попал, даже нечестным путем. Хотя закон об альтернативной службе существует, просто он не работает. Вообще законы не работают, в этом наша проблема. К примеру, нарушаю я правила дорожного движения, меня ловят гаишники. В таких случаях я всегда говорю: «Виновата, пишите протокол». Только один раз написали! Обычно же начинают разводить на бабки. А я взяток принципиально не даю. И когда выясняется, что денег все равно не будет, мне говорят: «Черт с вами, езжайте!» Действительно, зачем со мной возиться, когда за это время можно состричь еще с троих?
А кто научил вас не давать взятки, родители?
От родителей, конечно, многое зависит. Но не меньше — от друзей, окружения в школе, от каких-то моделей поведения, которые ты наблюдаешь вокруг. Собственно, поэтому мы с Мишей (муж Лазаревой Михаил Шац. — The New Times) стараемся для своих детей подбирать хорошие платные школы. А кто не может себе этого позволить, тот борется еще и с тем, что ребенок приносит из обычного учебного заведения.
От родителей, конечно, многое зависит. Но не меньше — от друзей, окружения в школе, от каких-то моделей поведения, которые ты наблюдаешь вокруг. Собственно, поэтому мы с Мишей (муж Лазаревой Михаил Шац. — The New Times) стараемся для своих детей подбирать хорошие платные школы. А кто не может себе этого позволить, тот борется еще и с тем, что ребенок приносит из обычного учебного заведения.
А от телевидения, на котором вы работаете, многое зависит?
Конечно. И честно говоря, я уже своим детям стараюсь не давать смотреть ящик. Дошло до того, что у Степы в свое время кумиром стал Петр Листерман. В 13 лет он увидел с ним какую-то передачу, и ему понравилось — уж не знаю что. Потом он подходит ко мне и спрашивает: «Мам, а кто такой Листерман?» Я отвечаю: «Сутенер». Он искренне удивился: «А почему он тогда такой знаменитый и его в тюрьму не сажают?!» А мне и ответить нечего, я сама не понимаю почему.
Кино против телевидения
Вернемся к «Европе — Азии». Вы впервые снялись в кино. Как вам?
Потрясающе. В творческом плане, может, и ничего нового — по сути, я так же, как на телевидении, произносила текст. Но зато неожиданно для себя открыла, что в мире шоу-бизнеса остались еще люди, одержимые профессией, объединенные одной идеей и кайфующие от творчества. В этом смысле я без памяти влюбилась в киношную тусовку. На телевидении от такого отвыкла — оно все больше превращается в тупое производство. Я боялась, что и в кино так. Поэтому когда Ваня меня пригласил, сначала сопротивлялась: «Что ты от меня хочешь? Я ничего не умею, даже на пробах ни разу не была!» На что он говорил: «Не надо проб. Я уверен, что это твоя роль». В итоге уломал. Повел себя как настоящий мужчина. Знаете, когда у мужчины заканчиваются аргументы, он говорит: «Я все за тебя решил, а ты, дура, сиди и помалкивай». И тогда женщина соглашается. Со мной это, конечно, не каждый может провернуть (смеется). Но Ваня оказался именно таким человеком.
Конечно. И честно говоря, я уже своим детям стараюсь не давать смотреть ящик. Дошло до того, что у Степы в свое время кумиром стал Петр Листерман. В 13 лет он увидел с ним какую-то передачу, и ему понравилось — уж не знаю что. Потом он подходит ко мне и спрашивает: «Мам, а кто такой Листерман?» Я отвечаю: «Сутенер». Он искренне удивился: «А почему он тогда такой знаменитый и его в тюрьму не сажают?!» А мне и ответить нечего, я сама не понимаю почему.
Кино против телевидения
Вернемся к «Европе — Азии». Вы впервые снялись в кино. Как вам?
Потрясающе. В творческом плане, может, и ничего нового — по сути, я так же, как на телевидении, произносила текст. Но зато неожиданно для себя открыла, что в мире шоу-бизнеса остались еще люди, одержимые профессией, объединенные одной идеей и кайфующие от творчества. В этом смысле я без памяти влюбилась в киношную тусовку. На телевидении от такого отвыкла — оно все больше превращается в тупое производство. Я боялась, что и в кино так. Поэтому когда Ваня меня пригласил, сначала сопротивлялась: «Что ты от меня хочешь? Я ничего не умею, даже на пробах ни разу не была!» На что он говорил: «Не надо проб. Я уверен, что это твоя роль». В итоге уломал. Повел себя как настоящий мужчина. Знаете, когда у мужчины заканчиваются аргументы, он говорит: «Я все за тебя решил, а ты, дура, сиди и помалкивай». И тогда женщина соглашается. Со мной это, конечно, не каждый может провернуть (смеется). Но Ваня оказался именно таким человеком.
Поразительно, насколько Дыховичный, несмотря на тяжелейшую болезнь, прекрасно выглядел, причем до самых последних дней. Как ему это удавалось?
Он очень сильный был. Никогда не охал. Только в последние дни, когда он уже лежал в больнице с менингитом, мы поняли, насколько ему тяжело. Он же не от самого рака умер, а от менингита. Пониженный иммунитет был, а он дома не сидел, ходил все время где-то, вот и заразился. Позже впал в кому... Только тогда мы ужаснулись. Хотя последние четыре года он постоянно ходил на химиотерапию (а это адские физические муки!), он делал так, что окружающим они были незаметны... Очень жаль, что ему не дали возможности сделать еще одно кино. Клянусь, если бы хоть кто-нибудь из людей, которые провозглашали, «как они хотят помочь Ване», дал бы ему денег на новый проект и он бы начал снимать, он продержался бы еще несколько лет. А так ему просто не за что было держаться. И тут обложили, и там. «Европу — Азию» закончить, как он хотел, не дали, с новым фильмом — полные непонятки, болезнь еще эта... В итоге он сдался.
А что за идея у него была?
Он хотел снять фильм о Маяковском. Сценарий уже был готов. Он даже говорил об этом, по-моему, с Первым каналом, но что-то не сложилось. Потом хотел организовать очередной кинофестиваль «Завтра», поддержать молодых... Знаете, я была поражена реакцией людей, обладающих деньгами. Когда Ваня уже был в больнице и плохо говорил, он попросил меня позвонить одному нашему общему знакомому и предложить ему стать спонсором. Я позвонила, и реакция меня просто ошеломила: «На лечение деньги дам, на фестиваль — нет». Хотя для Вани смысл был не в лекарствах, а в деле! Вот это «дам — не дам» у меня в башке просто не укладывается...
Развлекательный анабиоз
Вы произнесли фразу: «Европу — Азию» закончить, как он хотел, не дали...»
Под конец съемок начались вмешательства в творчество со стороны продюсеров, совершенно неоправданные. Я вообще считаю, что не должны продюсеры вмешиваться в процесс. Если уж ты предоставил режиссеру карт-бланш — дай довести дело до конца. Ваню сильно подкосило такое недоверие. Многое ему пришлось менять поперек себя.
А что за идея у него была?
Он хотел снять фильм о Маяковском. Сценарий уже был готов. Он даже говорил об этом, по-моему, с Первым каналом, но что-то не сложилось. Потом хотел организовать очередной кинофестиваль «Завтра», поддержать молодых... Знаете, я была поражена реакцией людей, обладающих деньгами. Когда Ваня уже был в больнице и плохо говорил, он попросил меня позвонить одному нашему общему знакомому и предложить ему стать спонсором. Я позвонила, и реакция меня просто ошеломила: «На лечение деньги дам, на фестиваль — нет». Хотя для Вани смысл был не в лекарствах, а в деле! Вот это «дам — не дам» у меня в башке просто не укладывается...
Развлекательный анабиоз
Вы произнесли фразу: «Европу — Азию» закончить, как он хотел, не дали...»
Под конец съемок начались вмешательства в творчество со стороны продюсеров, совершенно неоправданные. Я вообще считаю, что не должны продюсеры вмешиваться в процесс. Если уж ты предоставил режиссеру карт-бланш — дай довести дело до конца. Ваню сильно подкосило такое недоверие. Многое ему пришлось менять поперек себя.
А вы говорили, что в кино кайфуют от творчества...
По сравнению с телевидением, конечно. На ТВ все значительно хуже.
По сравнению с телевидением, конечно. На ТВ все значительно хуже.
Почему?
Все окончательно заболели цифрами и рейтингами. Но нельзя же опускаться до уровня самого малообразованного зрителя, нужно, наоборот, как-то поднимать его. Понятно, что можно заставить звезд и плинтусы языком вылизывать и это будут смотреть на ура. Но этого же нельзя делать! К тому же я до сих пор не понимаю, как работают рейтинги. Среди моих знакомых нет ни одного человека, который бы смотрел так называемые юмористические передачи по телеканалу «Россия». И знакомые моих знакомых не смотрят. Каким образом они заполонили собой весь прайм-тайм в выходные?
Существует версия, что это продуманная политика: оболванить население и отвлечь его от насущных проблем.
Не знаю. Могу только сказать, что нам с Мишей на нынешнем телевидении места уже почти нет — не случайно мы полгода ничего не ведем, хотя официально остаемся лицами телеканала СТС. Я попробовала тут себя в качестве ведущей шоу «Две звезды», посидела в жюри «Минуты славы» и получила урок на всю жизнь. Больше на подобные проекты не пойду никогда. Все эти ледово-паркетные шоу, которые снимаются в диких количествах, — на них даже зрители подставные. Это такой внутренний корпоративчик. Телевидение превращается в болото, в кашу из сериалов, скетч-шоу и звезд, которых можно тасовать бесконечно. Пугает, что нет никакой связи с реальностью. Ровно как в 80-е годы, когда вы могли целый день смотреть телевизор и не узнать ровным счетом ничего о том, что происходит в стране, в реальной жизни. На СТС это вообще особая опасность — там ведь нет даже новостей. Очень легко погрузиться в развлекательный анабиоз. Нам тут предлагали вести новое шоу в прайм-тайм, в пятницу вечером. Идея в том, чтобы все звезды собирались и что-то весело... даже не делали, а просто СИДЕЛИ! Это уже такое высасывание из пальца!
А вы, кроме телевидения, больше ничего не умеете?
Вышивать крестом, чистить плиту, посуду мою великолепно. Правда, медленно.
Я на днях почитал ваш блог — по-моему, вы прекрасно пишете. Не хотели бы писать, например, для какого-нибудь журнала?
Я писала для «Большого города». Сдала туда десять эссе про детей, но потом сдулась: одно дело писать, когда к тебе приходит вдохновение, и совсем другое, когда раз в две недели вынь да положь. Не могу высасывать из пальца.
Не знаю. Могу только сказать, что нам с Мишей на нынешнем телевидении места уже почти нет — не случайно мы полгода ничего не ведем, хотя официально остаемся лицами телеканала СТС. Я попробовала тут себя в качестве ведущей шоу «Две звезды», посидела в жюри «Минуты славы» и получила урок на всю жизнь. Больше на подобные проекты не пойду никогда. Все эти ледово-паркетные шоу, которые снимаются в диких количествах, — на них даже зрители подставные. Это такой внутренний корпоративчик. Телевидение превращается в болото, в кашу из сериалов, скетч-шоу и звезд, которых можно тасовать бесконечно. Пугает, что нет никакой связи с реальностью. Ровно как в 80-е годы, когда вы могли целый день смотреть телевизор и не узнать ровным счетом ничего о том, что происходит в стране, в реальной жизни. На СТС это вообще особая опасность — там ведь нет даже новостей. Очень легко погрузиться в развлекательный анабиоз. Нам тут предлагали вести новое шоу в прайм-тайм, в пятницу вечером. Идея в том, чтобы все звезды собирались и что-то весело... даже не делали, а просто СИДЕЛИ! Это уже такое высасывание из пальца!
А вы, кроме телевидения, больше ничего не умеете?
Вышивать крестом, чистить плиту, посуду мою великолепно. Правда, медленно.
Я на днях почитал ваш блог — по-моему, вы прекрасно пишете. Не хотели бы писать, например, для какого-нибудь журнала?
Я писала для «Большого города». Сдала туда десять эссе про детей, но потом сдулась: одно дело писать, когда к тебе приходит вдохновение, и совсем другое, когда раз в две недели вынь да положь. Не могу высасывать из пальца.
Татьяна Лазарева родилась 21 июля 1966 года в Новосибирске. Училась на эстрадном отделении Кемеровского института культуры и на факультете иностранных языков Новосибирского пединститута (ни тот ни другой не окончила). С 1991-го по 1994й — член команды КВН НГУ «Девушки из джаза». С 1995 года — на телевидении, ведущая программ «Раз в неделю» и «ОСП-Студия» (ТВ6, СТС); «Пальчики оближешь» (ТВ6); «Детский день с Татьяной Лазаревой» («Домашний»); «Две звезды» (Первый канал), участница проекта «Танцы со звездами» («Россия»). В последнее время вместе с мужем Михаилом Шацем вела на СТС юмористические шоу «Хорошие шутки» и «Песня дня». В прошлом году обе передачи закрыли («Первую нам самим надоело делать, — говорит Таня, — вторую, смешной анализ того, что происходит в стране, нам делать не дали»). С 2009го — актриса детского мюзикла «Зубастая няня». Одна из создательниц благотворительного фонда «Созидание», помогающего сиротам и больным детям. Ведет блог в интернете, через который также собирает деньги на благотворительность. Дети: дочери Софья и Антонина, сын Степан.
ИЗ БЛОГА ТАТЬЯНЫ ЛАЗАРЕВОЙ
... Вы просыпаетесь рано утром, спросонья провожаете двоих старших в школу, получая скупые ответные поцелуи, отправляете младшую с нянькой на занятия, взаимно разрываясь от нежелания того, и идете чистить зубы или что там у вас еще осталось. Когда вы наконец собираетесь выходить из дома с целью купить-таки продуктов и вообще, вам звонят со словами: «Здравствуйте (10.30 утра), это газета «Собеседник», мы бы хотели услышать ваши комментарии по поводу смерти Владимира Турчинского». Бл*дь...
6 декабря мы проводили благотворительную елку для детей с ограниченными возможностями. В числе прочего, я на себя взяла ответственность пригласить каких-то знаменитостей, чтобы они пришли и пофотографировались с детьми, поулыбались и, главное, привнесли что-то хорошее и позитивного. Пиара у елки не было, поэтому я должна была выбирать из тех людей, кому важнее «внутри», а не «снаружи». Первому я позвонила Вовке. В этом была некая корысть, потому что я была уверена, что он не откажет... Я сказала: «Вова, надо». И он говорит: «Танюха, надо — значит, буду. Ты знаешь, как я к этому отношусь...»
Вечером я пошла на годовщину свадьбы к друзьям. Там был Андрей Вадимович Макаревич, который сказал, что нужно жить, как будто осталось еще два-три дня. Он так себя ощущает последние несколько лет. Ребята, я тоже об этом задумываюсь в последнее время. И я вам вот что скажу: неважно, сколько дней или лет тебе осталось. Главное — жить ощущением, что надо — значит, буду. Как Вовка...»