Президент Владимир Путин во время посещения Уфимского двигателестроительного завода, Уфа, 24 января 2018 года Фото: kremlin.ru
Как и следовало ожидать, президентская кампания Владимира Путина буквально с первых шагов стала военно-политической. За последние десять дней главный начальник страны побывал на двух крупнейших военных предприятиях: Уфимском двигателестроительном заводе в Уфе и Казанском авиационном заводе (в ходе визита был подписан заказ о возобновлении производства стратегического бомбардировщика Ту-160, что обеспечит объединение работой на ближайшее десятилетие). Кроме того, Путин провел в столице Башкирии совещание о необходимости грядущей диверсификации военной промышленности (в выступлениях участников явственно слышалось пожелание ввести уголовное наказание за срыв выпуска гражданской продукции, как это предусмотрено в отношении гособоронзаказа). А еще верховный главнокомандующий принял участие в устроенной Минобороны военно-практической конференции по итогам завершившейся спецоперации в Сирии. И это не говоря уже об участии в торжествах с парадом по поводу 75-й годовщины победы под Сталинградом.
Военно-президентская кампания
Оборонный уклон путинской активности на старте президентской кампании понятен. С одной стороны, кроме объявленной победы над сирийскими террористами других побед у Кремля не просматривается. А положение осажденной крепости, обитатели которой только и заняты, что производством оружия, отлично обеспечивает консолидацию населения вокруг фигуры этой крепости — коменданта. С другой стороны (и это, похоже, главное), Владимир Путин отлично знает, что его ядерный электорат сконцентрирован на заводах ОПК и в силовых структурах, и именно этому электорату он намерен дать надежду на завтрашний день. В Уфе и Казани он не уставал разъяснять рабочим, что уменьшение расходов на оборону, о чем так много говорят в правительстве, носит сугубо технический характер — в предыдущем году государство решило разом погасить накопившиеся банковские задолженности предприятий ОПК, что вызвало существенный рост военного бюджета. А только что утвержденная им, Владимиром Путиным, новая программа вооружений надежно обеспечит их благосостояние на следующие 10 лет, точно так же, как и предыдущая.
В ходе визита Владимира Путина на Казанский авиационный завод был подписан заказ о возобновлении производства стратегического бомбардировщика Ту-160. На снимке: демонстрационный полёт нового сверхзвукового стратегического бомбардировщика-ракетоносца Ту-160М «Петр Дейнекин» Фото: kremlin.ru
В недалеком будущем путинским финансистам придется выбирать: кормить военных или работников ОПК. Но кого в сезон предвыборных обещаний волнует скучная арифметика!
Нет равных… во вранье
Это же противоречие — между победными реляциями и реальным положением дел — проявилось в ходе военно-практической конференции по Сирии. Путин, а вслед за ним и министр обороны Сергей Шойгу, не останавливаясь, пели осанну сверхсовременной технике, использовавшейся в ходе заморской кампании. «Российская армия сейчас — одна из ведущих армий мира. Причем по ряду систем вооружения нам нет равных… ход операции показал традиционную надежность и эффективность российского оружия. По данным Минобороны, было применено двести пятнадцать современных и перспективных видов вооружений, а также большинство образцов используемой уже сейчас в войсках военной техники, и в целом они подтвердили свои высокие характеристики», — утверждал президент. Путин и Шойгу подробно, не стесняясь повторяться, перечислили все достижения сирийской операции: удары морскими крылатыми ракетами «Калибр» и авиационными Х-101, действия авиации с земли и с авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов», эффективную работу комплексов ПВО С-400 и «Панцирь».
Только вот почему-то дважды в ходе выступления верховный главнокомандующий призывал «предельно честно, откровенно, не оглядываясь ни на какие авторитеты», проанализировать уроки сирийской операции. Казалось бы, откуда взяться этим тревожным нотам, когда все так замечательно. Бог весть, каким образом в Минобороны насчитали более 200 образцов «новейшей военной техники», применявшейся в Сирии (Путин, очевидно, наученный историей с Оливером Стоуном, посчитал нужным несколько раз подчеркнуть, что все данные, которыми он оперирует, получены из оборонного ведомства). Скорее всего, в разряд новейшей техники зачислили отдельные узлы (если не детали), которые использовались при модернизации старого советского оружия. Львиную долю из тех 34 тыс. боевых вылетов, о которых с такой гордостью говорил Сергей Шойгу, совершили фронтовые бомбардировщики Су-24 (производство прекращено в 1993-м) и штурмовики Су-25, надежные «лошадки» еще афганской войны. Они весьма эффективны в случае отсутствия у противника средств ПВО. Увы, неслучайно, что как только у террористов появились переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК), они тут же сбили наш Су-25. Хвастовство в военном деле до добра не доводит. Как только начальники начинают бахвалиться, жди беды.
Львиную долю из тех 34 тыс. боевых вылетов, о которых с такой гордостью говорил Шойгу, совершили фронтовые бомбардировщики Су-24 (производство прекращено в 1993-м) и штурмовики Су-25, надежные «лошадки» еще афганской войны
Поход отчаянно дымившего «Адмирала Кузнецова» к сирийским берегам стал позорищем, которое было превращено в победу благодаря беспримерным усилиям отечественных пропагандистов и лично Владимира Путина, заявившего, что корабль был отправлен по его личной инициативе. В ходе боевых действий из-за технических неполадок, опять-таки без каких-либо усилий со стороны противника, были утоплены два боевых самолета.
Разговоры о якобы доказанной в Сирии эффективности средств российской ПВО тоже выглядят, мягко говоря, сомнительно. У противника не было авиации вовсе. Что до государств, входивших в возглавляемую США международную коалицию, то они не только не собирались атаковать российские авиабазы, но и выработали совместные с Москвой протоколы, обеспечивающие безопасность полетов. Правда, представители российского Министерства обороны неоднократно делали хвастливые заявления относительно того, что наши С-400 перекроют все сирийское воздушное пространство и не позволят никому атаковать с воздуха объекты армии Асада. И американцы, которые нанесли массированный удар крылатыми ракетами по сирийской авиабазе, и израильтяне, уничтожавшие как сирийские батареи ПВО, так и караваны с оружием Хезболлы, эти угрозы оставили без внимания.
Что же остается? Крылатые ракеты «Калибр» и Х-101 — действительно, новое российское оружие. Справедливости ради заметим: новым это оружие является лишь для России. Впервые крылатые ракеты большой дальности были успешно использованы США в широкомасштабной военной операции «Буря в пустыне» аж в 1990-м, то есть почти 30 лет назад. Ну, как говорится, лучше поздно, чем никогда. По словам министра обороны Сергея Шойгу за два года операции в Сирии были использованы 100 ракет «Калибр». При этом, по словам министра обороны, в 2016-м Вооруженные силы получили 60 таких ракет, а в нынешнем — аж 116. Разумеется, увеличение производства в два раза — замечательное достижение. Только вот абсолютные цифры говорят о том, что в лучшем случае речь идет о мелкосерийном производстве. Что совершенно недостаточно для того, чтобы считать «Калибры» основой военного потенциала страны.
И тут есть смысл вспомнить любопытный эпизод, имевший место на встрече Путина с казанскими авиастроителями. Если верить корреспонденту «Коммерсанта», в момент, когда рабочие заверяли главу государства, что выполнят оборонный заказ в срок, вдруг у кого-то вырвалось: «Самое главное — чтобы смежники не подвели!» Организаторы отечественного ОПК так и не смогли обеспечить производственную кооперацию экономическими методами. В ход пошли вполне драконовские административные. За срыв оборонзаказа — чуть ли не уголовная статья. А за уклонение от участие в нем (когда производитель не видит в этом никакого экономического смысла) ФАС выставляет штрафы. Но, похоже, главную болезнь отечественного ОПК — слабость производственных связей — излечить так и не удалось.
Но если об этой и других проблемах и говорят, то исключительно за закрытыми дверями. При этом один бог знает, как удается и удается ли вообще сводить двойную бухгалтерию, когда в официальных отчетах фигурируют одни цифры, а в документах для «внутреннего употребления» — другие. Руководители без конца путаются, и от этого происходит полная неразбериха. Только что в ходе Единого дня военной приемки Сергей Шойгу заявил: в 2017-м военные получили «свыше 110 летательных аппаратов». Выступавший сразу после него начальник Управления военных представительств Минобороны России, полковник Олег Степанов поведал, что только в IV квартале прошлого года предприятия оборонной промышленности передали в состав Воздушно-космических сил более 160 летательных аппаратов. То есть, по его данным, за квартал произвели больше, чем за год…
Однако, кто обратит на это внимание, когда дана команда рапортовать об успехах, а президент пообещал на распил новые триллионы рублей.
