Неизменный в изменяемости

Русская православная церковь Московского патриархата при cоветской власти вела двойственное существование. Тщательно селектированные верхи пользовались всеми привилегиями номенклатуры и были, в сущности, сотрудниками аппарата — кто ЦК КПСС, кто КГБ, а кто разведки. Низы вели существование довольно печальное, но печаловались об этом лишь диссиденты — как тот же о. Глеб Якунин. На несколько месяцев после путча 1991 года верхи оказались без хозяина. В этот момент архиереи вдруг заговорили человеческим языком, стали откровеннее (чему примером — интервью вл. Кирилла, опубликованное в этом журнале), перестали бранить Запад, стали изображать из себя чуть ли не сподвижников убитого отца Александра Меня и Якунина. Но вскоре хозяин вернулся — и в лице российского президента, и в лице всевозможных «служб». И уже в 90-е годы владыка Кирилл, вовсю пользуясь привилегиями от власти с демократическими лозунгами, бранил демократию и либерализм. В этом смысле его шокирующее выступление на Рождество 2010 года про «глубинное падение… в результате политических турбуленций 90-х годов» — редкий пример искренности. Все эти персонажи действительно считали унижением для себя, что в публичном пространстве появились Сергей Ковалев, о. Глеб Якунин, Галина Старовойтова и другие. С экранов телевизоров заговорили те, кого десятилетиями оттесняли в небытие. Что ж, на сегодня режим восстановил то, что он считает порядком.

Патриарх Кирилл аккуратно подчеркивает, что не видит дурного в западном стиле жизни. Автомобили, часы, виллы, почетные степени и председания в собраниях — прекрасно. Нехороша только западная свобода. Желуди принимаем, дуб отвергаем. Это далеко не тривиально. Большинство русских номенклатурных деятелей на словах отвергает и желуди западного дуба. Номенклатура к 1990 году состояла из пяти кланов: военные, милиция, чекисты, шпионы и хозяйственники. «Западничество» было отличительной чертой разведки. Партийный аппарат воспроизводил это деление. Двадцать лет спустя место партийного аппарата занял аппарат патриархийный. Формально — общественная организация с государственными привилегиями. Неформально — домовая церковь, при каждом номенклатурном клане имеющая свой окрас. Покойный патриарх Алексий II всегда был при клане хозяйственников. Владыка Кирилл (Гундяев) изначально был брошен на «внешнюю политику». Приход к власти Путина стал и приходом к церковно-административной власти «отдела внешних церковных сношений» — с гламурной западной корочкой, внутри которой, впрочем, та же кирза с удавкой, что и в других кланах. Кремль, как утверждают, финансирует прежде всего ту часть Московской патриархии, которая повернута на Запад передом и выполняет традиционную функцию «прикрытия» Службы внешней разведки. Например, решено ввести в армии штатных священников — но большинство ставок вводится прежде всего в зарубежных гарнизонах.

Соответственно, следует оценивать как симпатизантов, так и оппонентов патриарха Кирилла. Первые считают, что вертикаль власти должна быть с интернетом и дозволением ездить на Запад, вторые полагают, что надежнее за железным иконостасом. Вот такой у нас «большой» выбор — как между Кириллом (Гундяевым) 1979 года, когда он популяризировал политику Брежнева, и Кириллом (Гундяевым) 2010 года, популяризирующим политику Путина и Медведева.