Год начался со смены главы Республики Коми, которую вместо Владимира Торлопова возглавил Вячеслав Гайзер, а также со скандальных переутверждений на своих постах губернатора Приморского края Сергея Дарькина (по прошлой жизни известного как Серега Шепелявый) и главы Республики Алтай Александра Бердникова, получившего всероссийскую известность после истории с охотой высоких чиновников на занесенных в Красную книгу архаров. В самом ближайшем будущем сменится губернатор в Еврейской автономной области.
Бессмысленно искать стратегию в решениях президента Медведева по губернаторскому корпусу. Налицо только голая тактика. Она проста — сохранить иллюзию управляемости. Ключевой момент — лояльность. Не эффективность, не борьба с коррупцией, не перспективы роста. Исключительно надежда удержать статус-кво.
Победители полпредов
Нулевые годы начались, как мы помним, с создания федеральных округов. Создали их семь, создали из вполне вертикалистских соображений: 89 субъектов Федерации — слишком много, необходимо промежуточное звено. В системе мышления Кремля — нечто вроде фронтов или военных округов между Ставкой Верховного главнокомандующего и разбросанными по всему театру действий десятками армий. Уже тогда было понятно: из этой затеи вряд ли что получится. Военная иерархия не годится для управления мирным развитием. Но объяснить это путинской бригаде словами было невозможно: они так видели мир. Оставалось ждать, пока действительность объяснит на практике.
Губернатор Сергей Дарькин остается уже на третий срок («серьезное испытание», по выражению президента Медведева). А тем временем в Дальневосточном федеральном округе сменился четвертый полпред: Пуликовский, Исхаков, Сафонов и теперь Ишаев. Для каждого главной проблемой был Приморский край, с его очевидной криминализацией, коррупцией и оттоком населения. Кто в итоге оказался сильнее, кремлевские полпреды или дарькинская группировка, — вопрос уже вполне риторический.
Аналогичный случай с Южным федеральным округом. Президент говорит о необходимости «специального человека», курирующего Северный Кавказ. Позвольте, а президентский полпред в ЮФО и бывший генпрокурор г-н Устинов на что? Это и есть запоздалое объяснение действительности: не катит, господа! Не получается командовать страной, как военным лагерем. Полпреды вроде как есть, а вроде как их и нет. Сидят на птичьих правах, в качестве пятого колеса. Главными игроками, с которыми взаимодействует Кремль, остаются главы регионов. Захлебнулась и кампания по укрупнению регионов. Было 89, стало 83. Большой прогресс! Далее процесс застопорился. И понятно почему: если вы хотите, чтобы земли как-то развивались, менеджмент должен быть: а) заинтересован в развитии и б) максимально приближен к управляемой территории. Грубо говоря, должен кормиться от земли, а не от подачек федерального Центра. Это и есть ключевое противоречие вертикализма. Армейская иерархия передает из Центра команды, ресурсы и выполняет боевую задачу, стараясь (при хорошем управлении) минимизировать потери. Мирное развитие в идеале решает прямо противоположную задачу – производит местный продукт, стимулирует экономическую активность и повышает эффективность территории. Для чего администрация должна смотреть не столько вверх, ожидая дотаций, сколько вниз, себе под ноги. Быть активной и самостоятельной, что подразумевает снижение зависимости от Центра.
Вымирание доноров
Отсюда простые следствия. Там, где во главу угла ставятся приоритеты хозяйственного развития, происходит дробление экономического пространства, повышается интенсивность, растет управленческая автономия. Самый простой пример — переход от общегосударственной собственности на землю к частной.
Если, как у нас, во главу угла ставится административный контроль и естественные в этой парадигме попытки «построить» территории, уменьшив их число за счет укрупнения, то не следует удивляться, что число регионов-доноров за последние годы сократилось вдвое. В «лихие 90-е» их было 20–25, а сейчас около десятка. Остальные перешли в позицию ожидания дотаций-субвенций. Раз взялся командовать — значит корми. Стремление вертикали писать против ветра органично для советского мышления, травмированного распадом СССР. Унитаристская риторика с милитаристским оттенком не могла не встретить отклика у населения и элит. Но ведь есть и нелицеприятное зеркало управленческой практики. Там отражается нечто мокрое и не слишком победительное. И опять понятно — почему.
Беспомощный Кремль
Реальный контроль над бизнесом, выборами, местными СМИ в том же дарькинском Приморском крае осуществляет конгломерат мафии с силовиками и чиновниками, которые кормятся при таможне, при криминальном экспорте леса, при трансграничной миграции трудовых ресурсов и пр. Центр, возможно, и хотел бы что-то поменять, но для этого потребно нечто вроде спецоперации по захвату президентского дворца в Кабуле. Кто будет ее осуществлять — чекисты, которые в доле с дарькинскими пацанами? Неслучайно для такого пустяка, как ограничение импорта праворульных иномарок, пришлось слать во Владивосток ОМОН из центральных районов. ОМОН приехал и уехал, а мощные структуры серого бизнеса остались. Чтобы наладить там производство отечественных автомобилей, Центру с ними приходится договариваться «по понятиям». В число таких договоренностей входит и сохранение поста за всем известным персонажем по кличке Шепелявый.
Кроме того, есть еще президентские выборы-2012. В условиях чуровской электоральной демократии их исход зависит от настроения местного административного ресурса. Может ли Медведев позволить себе риск конфликта с региональной элитой, если всерьез намерен баллотироваться? Едва ли. Лучше заключить пакт о взаимном ненападении с учетом интересов заинтересованных сторон. Неприкосновенность коррупционной ренты подразумевается.
Где же здесь вертикаль? Только на ТВ-картинке. Вместе с федеральными округами. Или с генералом Зязиковым, которого сняли под гром обвинений в коррупции — и как бы забыли. И с губернатором Строевым. Расследовать их деятельность нельзя — это против «понятий». На самом деле Кремль не в силах командовать Дарькиным, как и Кадыровым. В стране де-факто создается модель уже не федеративной даже, а конфедеративной договорной государственности. По крайней мере, в отношении наиболее влиятельных региональных режимов.
По-видимому, это неизбежно. Беда в том, что, цепляясь за муляж вертикали, Центр не дает наработать легальные и открытые механизмы договоров с регионами. Тем хуже для него, значит, механизмы останутся нелегальными, которые в кризисный момент легко нарушить. Вторая беда — ни то ни се. Приказывать сверху нет сил и ресурсов, делегировать полномочия (вместе с ответственностью) вниз — нет готовности. Вы хотели подобие СССР? Вы его получили. Как и тогда, картинка разительно расходится с действительностью. И риски те же. И застой.
В 2010 году истекают полномочия почти 30 глав регионов.
Первыми на очереди оказались Алтай и Приморский край (где губернаторы были переназначены), а также Республика Коми (там руководитель сменился). Следующими в списке стоят Дагестан, Курская область (решение по ней президент должен принять ближе к марту) и Еврейская автономная область. В 2010 году истечет также срок полномочий у таких политических тяжеловесов, как Аман Тулеев (Кемеровская область), Минтимер Шаймиев (в 2009 году президент Татарстана заявил о своем желании покинуть свой пост), президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов. Процедуру переутверждения предстоит пройти и таким ярким региональным лидерам, как губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев и глава Пермского края Олег Чиркунов (после пожара в клубе «Хромая лошадь» он заявил о готовности досрочно поставить вопрос о доверии себе перед президентом).
Истекают в 2010 году сроки полномочий также у главы Саратовской области Павла Ипатова, губернатора Тульской области Вячеслава Дудки, губернатора Калининградской области Георгия Бооса, главы Ивановской области Михаила Меня, главы Ханты-Мансийского автономного округа Александра Филипенко, губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа Юрия Неелова, губернаторов Челябинской и Тюменской областей Петра Сумина и Владимира Якушева.
