Бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, выступая в начале этой недели на прениях в Замоскворецком суде, обратил внимание собравшихся на следующий факт. По распоряжению правительства, которое было подписано незадолго до его ареста, инвесторы должны были заплатить за 19,5% акций «Роснефти» 710 млрд рублей. После его отправки под домашний арест сумма сделки уменьшилась.
«Было принято иное решение, видимо, удалось ввести в заблуждение правительство, и было принято решение, что за пакет в 19,5% акций ПАО «Роснефть» будет заплачено 692 млрд рублей», — сказал Улюкаев. По его словам, разница составила четверть расходов на культуру в России.
Бывший министр упомянул лишь разногласия с «Роснефтью» о сумме поступлений от сделки в бюджет. Но, как видно по публикациям того времени, на самом деле их противоречия касались более широкого круга вопросов.
Директорская приватизация
В России самый традиционный способ приватизации крупных нефтяных компаний — это директорская приватизация, когда контроль получает менеджмент. Так произошло в «Лукойле», так произошло в «Сургутнефтегазе» (куда потом «Сургутнефтегаз» делся, это второй вопрос, но изначально менеджмент его консолидировал). То есть, если вторая и третья по величине нефтяные компании перешли в такой режим владения — их забрали себе директора, — то делай вывод, что это норма для отрасли. Логично было предположить, что по этому же пути как-то пойдет и «Роснефть».
Известно, что Сечин категорически и публично возражал вообще против приватизации любого пакета «Роснефти». Он говорил, что это нецелесообразно, что сейчас не время. Момент, когда наступил великий перелом и Сечин сменил гнев на милость, согласившись на приватизацию этого пакета, — когда открылась возможность для того, чтобы «Роснефть» купила сама себя. В конце октября — начале ноября 2016 года появились официальные сообщения о том, что «Роснефтегаз» — где председатель совета директоров Сечин, — сам купит этот пакет «Роснефти». Что как раз вписывается в схему о том, что пакет, так или иначе, уходит под контроль самого Сечина.
Момент, когда наступил великий перелом и Сечин сменил гнев на милость, согласившись на приватизацию этого пакета, — когда открылась возможность для того, чтобы «Роснефть» купила сама себя
Похоже, Сечина тяготит ситуация, когда он — просто наемный менеджер. Ему не нравится спрашивать разрешения на какие-то действия, сделки, получать директивы от правительства и так далее. Он хочет стать партнером, совладельцем. Он хочет хотя бы и с миноритарным пакетом, но сидеть с государством за одним столом уже на более равных условиях.
Если Путин против
Видимо, идея о том, что Сечин выкупит пакет под свой контроль, категорически не понравилась Путину. Помните, как в октябре 2016 года появились новости о том, что Путин просил Алекперова поучаствовать в приватизации 19,5% акций «Роснефти»? На мой взгляд, это был яркий признак того, что Путин предвидел имиджевые проблемы и дал поручение все-таки найти какого-то условно стороннего покупателя.
Сечин долго его искал (он сам признался, что занимался этим поиском). Он нашел такого условно стороннего покупателя — консорциум Glencore и катарский инвестфонд. Конечно же, изначально там основным игроком был Glencore. Катарский инвестфонд — крупнейший акционер Glencore, попавшего в очень тяжелое финансовое положение в последние годы: большие долги, сильное падение акций. Эту инвестицию Катару надо было как-то спасать. И Glencore получил очень большой толчок за счет пятилетнего эксклюзивного контракта с «Роснефтью» — по сути, это был бонус для Glencore, чтобы он согласился поучаствовать в сделке.
Но было видно (о чем я сразу написал в колонке для Forbes по итогам этой сделки), что это не конец истории, а Glencore и катарский инвестфонд — промежуточные владельцы.
Все логически движется к тому, что Сечин получит власть над этим пакетом акций. Когда и как это сложное путешествие закончится, мы не знаем, но не вижу, зачем все это другим инвесторам
Уже через несколько месяцев этот пакет пошел по рукам. Я уверен, что и нынешний покупатель большей части этого пакета, китайская корпорация CEFC, — еще не конечный владелец. Пошли разговоры о создании какого-то совместного предприятия для разработки месторождений в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке и т.д. Одна из возможных схем — внесение китайцами своего пакета в какое-то СП, где «Роснефть» будет иметь контроль.
Все логически движется к тому, что Сечин получит власть над этим пакетом акций. Когда и как это сложное путешествие закончится, мы не знаем, но я не вижу, зачем все это другим инвесторам. Ровно по этой причине ни одного серьезного покупателя на эти 19,5% не нашлось. Этот пакет не дает никаких прав на управление. Посмотрите на ВР с 19,75% акций: британская нефтяная компания не влияет в «Роснефти» ни на что, несмотря на двоих представителей в совете директоров.
Чем помешал Улюкаев
Министр был против того, чтобы действовать по принципу «что со стола упало, то пропало». Он требовал, чтобы «Роснефтегаз» и «Роснефть» после получения контроля над пакетом акций быстро нашли на него реального стратегического инвестора, то есть продали бы пакет совершенно постороннему крупному акционеру. Это не вписывалось в планы Сечина, который хотел увести этот пакет по такой схеме, чтобы правительству уже ничем не быть обязанным, и дальше решать судьбу пакета без участия государства. Полагаю, что Сечин именно поэтому решил Улюкаева из игры устранить.
Здесь важно понимать вот что: Улюкаев был начальником Дмитрия Пристанскова, главы Росимущества, Росимущество подчинено Минэкономразвития, и глава Росимущества по должности был заместителем Улюкаева. Подпись Улюкаева была последней перед отправкой в правительство любых предложений по приватизации «Роснефти». Если бы Улюкаев сопротивлялся бесконтрольной передаче пакета «Роснефти» тем, на кого укажет Сечин, и продолжал бы требовать обязательства в течение нескольких месяцев найти реального внешнего инвестора, то у Сечина возникала бы проблема.
Сечин хотел увести этот пакет по такой схеме, чтобы правительству уже ничем не быть обязанным, и дальше решать судьбу пакета без участия государства. Именно поэтому он решил Улюкаева из игры устранить
Глава «Роснефти» эту проблему решил, убив одним выстрелом сразу двух зайцев: послал сигнал всем остальным чиновникам правительства, что не надо с ним спорить, иначе сядешь за решетку. А пакет «Роснефти» ушел от государства по той схеме, которую в итоге предложил Сечин, без каких бы то ни было обязательств искать на него нового покупателя. И теперь руки Сечина формально свободны для изобретения любых схем по получению контроля над этими акциями. Улюкаев ему больше не помешает.
* Директор Института энергетической политики. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции