«Мне необходимо было поехать в Чечню: там реальный воздух, реальные люди, реальное напряжение».
Александр Сокуров — Наталии Хлюстовой
Для России 2007-й стал удачным киногодом хотя бы потому, что в конкурсе Канн снова заявлены две российские картины. Об одной из них, «Изгнании» Андрея Звягинцева, The New Times писал в прошлом номере, где было опубликовано единственное интервью, которое режиссер дал нашему журналу после окончания работы над фильмом (его также можно прочитать на нашем сайте newtimes.ru). Вторая картина — новая работа знаменитого Александра Сокурова «Александра». Главную роль в этом фильме исполнила Галина Вишневская. Снимался фильм в Чечне, недалеко от Грозного. «Александра» — история бабушки, приезжающей на несколько дней в часть к внуку-офицеру. Это первый за долгие годы игровой фильм Сокурова, действие которого происходит в наши дни. Первое интервью после объявления программы фестиваля в Каннах Александр Сокуров дал The New Times.
«Александра» — необычный для Вас фильм, ведь Вы впервые самостоятельно написали сценарий от первого слова до последнего?
Да, это первый игровой фильм, где сценарий полностью мой. Я сам писал диалоги, например, в «Русском ковчеге». Есть у меня и другие сценарии, которые никогда не ставились, и в каждом моем фильме есть сцены, целиком написанные мной… Но я впервые писал специально для человека. Для людей такого масштаба, как Вишневская, надо специально что-то делать, а гордыню свою смирять. Я прекрасно понимаю, как много потеряно из-за того, что не нашелся в свое время человек, сделавший большой проект специально для Фаины Раневской, и счастлив, что сделал этот фильм для Вишневской.
Каким был первый импульс, из которого родилась «Александра»?
Все началось с того, что много лет назад я впервые услышал ее голос. Я был еще школьником. Отец купил по просьбе мамы пластинки — на них была записана опера, в которой пела Галина Вишневская. Ее голос был необыкновенен. Позже я посмотрел по телевидению фрагмент оперы Дмитрия Шостаковича «Катерина Измайлова» с Вишневской. Мне показалось, что в ее лице я вижу простого человека, очень мне понятного. Она одна была органична в музыкальной форме — какие-то оперы я тогда видел по телевидению и только в ней нашел то, чего не было в других. А когда я был студентом исторического факультета, я узнал о противостоянии семьи Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской нашему государству — большому, могучему, монолитному. Я знал тогда, что эти люди получили все возможные регалии от советской власти, и если даже они не могут терпеть и молчать, значит, на самом деле происходит что-то не то в этой жизни.
А когда Вы встретились с Вишневской?
Я много раз вспоминал и думал о ней, но мне казалось, что ни при каких обстоятельствах судьба нас не сведет. Я думал, что не смогу подойти к ней и найти сообразный ее величию замысел. Реакция людей на нее после их с Ростроповичем возвращения в Россию меня тревожила: она была отрицательной. Шло время, несколько раз мне предлагали в разных странах мира делать оперные спектакли, я отказывался. Однажды раздался звонок, и очень знакомый мужской голос сказал: «Здравствуйте, Александр Николаевич, я Слава, мне нужно с вами поговорить». Я узнал голос моментально, но в тот момент мне не дано было понять — почему Слава, почему не Мстислав Леопольдович? Он попросил меня найти время для встречи и буквально на следующий день приехал в Петербург. Он умолял ставить с ним оперу, а потом вошла Галина Павловна, и я ее увидел. С Ростроповичем я на «ты» по его требованию, это трудно мне далось, с ней на «вы». Но ощущение родного, близкого человека возникло моментально. Потом я многократно бывал у них.
Вишневская — человек, не обладающий достаточным опытом работы в кино. Трудно ли ей давалась роль — крайне сложная, требующая в том числе и физических нагрузок?
С Вишневской было достаточно одного-двух дублей. Она подчинялась мне с полуслова. Органичность, точность, настрой, концентрация, очень точная реакция на физическое действие, блестящая работа в партнерстве. Она артист такого масштаба, что способна выполнять свою задачу и тянуть часть задачи своего партнера. Если пауза во время съемок длится час или больше, она ни с кем не разговаривает: надевает наушники и слушает музыку. Поражает ее желание сохранить накопленное состояние и нежелание его расплескать.
Создается впечатление, что для Вас не существует разницы, столь важной для других режиссеров, — между профессиональным и непрофессиональным артистом.
Для меня важно органичное состояние человека. Не то, с каким блеском артист выполнит мою задачу, а то, с каким блеском он выполнит задачу свою. Он в это вкладывает часть того дара, который ему достался от Бога. Своей неповторимой натурой актер участвует в фильме. На основании этого очень чисто и художественно можно сводить профессиональных исполнителей с непрофессиональными. Кино в первую очередь нужна органичность проживания. И масштаб личности.
А что заставило Вас снимать фильм именно в Чечне?
Мне необходимо было туда поехать: там реальный воздух, реальные люди, реальное напряжение. Все-таки фильм для меня — неповторимая часть жизни. У меня нет права тратить жизнь на черновики. Чтобы говорить с честью и достоинством о том, о чем мы говорим, надо было пройти через опыт риска.