«Когда разберутся, что король голый,
деньги будут уже потрачены»
Валерий Рязанов: Сейчас в заявленном «нанотехнологическом прорыве» на ключевых позициях те, кто никогда не имел к этому отношения. Это по крайней мере неэффективно. Если уж говорить о российских успехах в области нанофизики и нанотехнологии, то прежде всего нужно упомянуть о питерской школе физики полупроводников, откуда, в частности, произросли гетероструктуры Алферова (Жорес Алферов — лауреат Нобелевской премии по физике 2000 года. — The New Times), и об Институте теоретической физики имени Л.Д. Ландау (Черноголовка), где и был в значительной мере создан теоретический задел того, что в мире понимают под нанофизикой, то есть физикой наномасштаба.
Михаил Фейгельман: На начальном этапе очень многое в этой области было сделано в России, однако институт им. Курчатова в этом не был замечен — у них всегда была совсем другая специализация.
|
Валерий Рязанов, доктор физ.-мат. наук, заведующий лабораторией сверхпроводимости Института физики твердого тела РАН.
Исследователи из Черноголовки, чьи работы в области нанофизики получили высокое научное признание в мире. Их труды связаны с фундаментальными исследованиями физики объектов с размерами менее микрона и ожидаемым развитием компьютерных и телекоммуникационных технологий в XXI веке. |
В.Р.: На Западе развитию этой области физики способствовал технологический прогресс в микроэлектронике, приведший к созданию необычайно мелких — до нескольких нанометров — элементов. Но у нас в стране не только нанопромышленности, и микроэлектроники-то нет, полный ноль сейчас, по-моему. И настоящего мостика от нанофизики к наноэлектронике не будет, пока не будет заказа. А заказа нет. Вот если бы какая-нибудь мощная фирма действительно на выходе должна была получить в какой-то срок за свои деньги что-то определенное, то она бы этот процесс контролировала от научной разработки до реального продукта. Может ли такой «фирмой» сейчас быть государство? Поскольку в настоящее время ни один представитель этой «фирмы» толком не может объяснить, что должно быть на выходе, то понятное дело, что это не контролируется. Вот мы с вами разговариваем сейчас об определении «нано», а завтра выйдет кто-то, получивший большие деньги, и скажет: «У меня стоит 10 очень хороших электронных микроскопов, и то, что мы делаем, — вот на фотографии с разрешением 10 нм. И видите, у нас там шарики какие-то получаются, идет какой-то процесс, и это все есть, поверьте, настоящая нанотехнология». И кто скажет «нет»?! И оправдан таким образом расход денег. Даже если это будет какой-то полезный материал, то не факт, что он без всех этих огромных денег не делался до сих пор обычными средствами. Страшно удобное это слово — «нано», и тема удобная. Новое платье короля… Когда разберутся, что король голый, деньги будут уже потрачены.
«Те, кто заложил многие
основы нанофизики,
— не востребованы —
для определения стратегий
ее применения»
В.Р.: Наша работа, лежащая в основе всех этих исследований, которые сейчас очень широко идут в мире, имеет рейтинг цитирования, близкий к 300, — это довольно высокий рейтинг. И я думаю, что если потягаться признанием публикаций работ с некоторыми людьми, которые получили деньги от государства по нанотематике, то это окажется не в их пользу. Пока мы так и не можем до конца наладить у себя необходимую технологию — мотаемся по свету. Пока мы так и не почувствовали, что новые программы дадут возможность поднять ее у себя. Еще 15 лет назад в смысле идеологии нанофизики все было в наших руках — в том смысле, что многие основы нанофизики были заложены в России. Это научное сообщество и сейчас работает неплохо, но оно совершенно не востребовано для определения стратегий применения нанофизики в наноэлектронике и других областях нанотехнологии. В опубликованной недавно статье в Nature Physics Фейгельман высказал мысль о том, что стратегически это довольно опасно — давать большие деньги под дутых главных ученых. Есть, впрочем, надежда, что долговременного тут ничего не будет, но если будет — это опасно. Они же очень специфично трактуют и физику, и вообще любую деятельность.
М.Ф.: По-моему, это все уже в каких-то параллельных мирах начинает развиваться. Но, знаете, есть классический пример: в конце XIX века в Америке решили строить Панамский канал. Его в конце концов построили, но это сделала совсем не та интересная компания, которая первой получила огромный заказ от правительства на эту работу.