Мы за 15 лет так отстали, что для того, чтобы подтянуть технологический уровень, нам еще сильно потрудиться придется
Михаил Алфимов
академик, директор Центра фотохимии РАН, член научно-координационного совета ФЦП «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007—2012 годы», руководитель рабочей группы по направлению «Индустрия наносистем и материалов»
Если говорить о том, какая цель может быть у государства, которой оно не может достичь без науки, то это, конечно, развитие высоких технологий, а за этим общим понятием на сегодняшнем этапе развития цивилизации стоят нанотехнологии, которые могут создавать совершенно новые комбинации или новые структуры именно с атомами или молекулами. Нанотехнология — это использование наноструктур во всем. Но в этом и проблема. То есть это не просто проект, как, например, атомный — нужно научиться расщеплять атом, или космический — научиться строить космический корабль. Здесь нужно поднять уровень технологии, которая будет проецироваться на все: новые материалы, электронику, всякие сенсорные системы, товары широкого потребления. Это означает, что во всех сферах будут созданы материалы, они же устройства, у которых будут новые функции. Американцы сделали прогнозные карты на 5, 10 и 20 лет, и по ним видно: в ближайшие 5 —10 лет приоритет будет за сенсорами, то есть наносенсорными системами, всякими детекторами, но в первую очередь химическими и биологическими, которые позволят контролировать химию в окружающей среде и в организме.
Что для России сегодня нанотехнологии?
Науке сейчас действительно нужна большая национальная цель, объединяющая идея, и такой идеей является нанотехнология. У американцев национальная цель — даже не исследования в области нанотехнологий, а коммерциализация нанотехнологических разработок.
Но если американцы взялись коммерциализовать нанотехнологии, то как нам в таком случае быть с рынком, если они уже начали этим заниматься? Это же не космос, где противостояние было совершенно другого, нерыночного рода.
Сейчас войдем в ВТО, и с этим будут проблемы. С другой стороны, мы сегодня имеем очень сильные научно-технические связи, в которых заинтересованы не только мы, но и партнеры, в основном Европа. Наши экспериментальные исследования очень нужны европейцам, занимающимся коммерциализацией. Схема такая: мы идею свою с ними обкатываем, а они готовят лицензию для продажи. И они заинтересованы в том, чтобы эту лицензию потом продать в России, чтоб не иметь лишней головной боли у себя. Конечно, надо создавать и свои технологические центры. Но мы за 15 лет так отстали, что для того, чтобы подтянуть технологический уровень, нам еще сильно потрудиться придется. У нас не только нет установок — у нас потеряны специалисты. Мое мнение такое: Россия прошла период осознания, и деньги на нано, запланированные до 2012 года в федеральной программе, — это нормальные деньги, американцы столько из бюджета тратят на нано. Мы уже тратим $200 млн в год. А вот к чему все не готовы — это к выбору по критериям деловым, а не ведомственно-личным, но сейчас мы пытаемся решить и эту проблему. А такой проект надо строить по тем же принципах, по которым строились космический и атомный проекты, то есть государство должно очень жестко контролировать вкладываемые им деньги.