Хороша ль, плоха ли весть —
Докладай мне все как есть!
Лучше горькая, но правда,
Чем приятная, но лесть!
Только если энта весть
Снова будет не Бог весть,
Ты за эдакую правду
Лет на десять можешь сесть!
Леонид Филатов «Про Федота-стрельца»
«Дайте мне статистику. У меня нет такой статистики!» — ответил Владимир Путин на вопрос журналиста об ограничениях на вывоз биоматериалов.
Сергей Гуриев
доктор экономических наук,
ректор Российской экономической школы
Трудно представить себе, что президент Путин хотел отнять возможность спасти жизни сотен, если не тысяч россиян, участвующих в клинических испытаниях и ждущих результатов анализов — в том числе и тех самых нуждающихся в пересадке костного мозга детей, к которым он приезжал в больницу пару лет назад.
На самом деле «Дайте мне статистику. У меня нет такой статистики!» — это известная в экономической теории проблема информационной недостаточности высшей власти в стране, где политика построена по принципу закрытой корпорации: поле политической конкуренции крайне сужено, большинство СМИ находятся под контролем, а «парламент — не место для дискуссий». Управлять такой страной очень трудно. Без независимых источников информации практически невозможно узнать, хорошо или плохо работает бюрократия, поэтому нельзя создать стимулы для правильного исполнения даже самых гениальных решений, принятых на самом верху.
Любой бизнесмен знает, что руководитель не может жить без обратной связи c подчиненными, а компания — без обратной связи с потребителями. С другой стороны, и экономическая теория, и практика других стран показывают, что выстроить систему обратной связи в бюрократической вертикали очень трудно.
«Поддакивание»
— обходится дорого —
Человеческая натура такова, что все сигналы хочется интерпретировать так, чтобы подтвердить свою правоту; даже самые рациональные руководители подсознательно пытаются отгородиться от плохих новостей. Их подчиненные, зарплата, бонусы и карьера которых зависят от одобрения начальства, стараются скрывать плохие новости. Этот феномен был впервые описан в работе чикагского экономиста Кэниса Прендергаста «Теория поддакивания» (A Theory of Yes Men), опубликованной в 1993 году в American Economic Review. Прендергаст показал, что любой руководитель сталкивается с очень трудным выбором: если не платить бонусы за хорошие новости, то это ослабит стимулы к хорошей работе среди подчиненных, а если платить — это приведет к поддакиванию, потере информированности и ошибкам при выборе стратегии на самом верху.
Именно поэтому так важны независимые источники информации. Для корпораций — это аналитики, деловая пресса, аудиторы, рейтинговые агентства, для государственной бюрократии — гражданское общество, СМИ и, конечно, выборы на всех уровнях. Естественно, ни корпоративным, ни государственным бюрократам не нравится внешняя критика. Отличие в том, что, если корпоративные менеджеры могут в лучшем случае попробовать подкупить аудиторов
(как, например, в случае компаний «Энрон» и «Артур Андерсен»), государственная бюрократия может подавить критиков, используя свои властные полномочия — в той степени, в которой ее не ограничивают другие ветви власти, оппозиция и т.д.
Контроль
— за информацией — защита —
для бюрократии
Бюрократическая машина по определению не хочет пропускать тревожные сигналы наверх, а других источников информации практически нет. Более того, бюрократия представляет любую — внешнюю или внутреннюю — критику как акт предательства по отношению к России. Стандартная реакция на низкие позиции России в рейтингах свободы прессы заключается в том, что эти рейтинги составляются агентами ЦРУ. Легко убедиться, что в этих рейтингах нет никакого антироссийского заговора. Достаточно лишь внимательно посмотреть на методологию составления рейтингов. Cкажем, те же США стоят далеко не на первом, а на двадцатом месте (например, позади Эстонии); кроме того, похожие результаты дают и другие международные исследовательские центры.
Как же управлять страной, в которой вся поступающая высшему руководству информация так или иначе генерируется или фильтруется бюрократией? В маленьких странах это не очень большая проблема: например, в Сингапуре удалось добиться образцовой эффективности госуправления и без лишних свобод.
— Китайский «белый ТАСС» —
Для нас, конечно, гораздо интереснее пример такой большой страны, как Китай. Китайское руководство отлично понимает, насколько опасна проблема информационной недостаточности. Там хорошо помнят последствия сокрытия данных о масштабах эпидемии атипичной пневмонии. Теперь аналогичные вопросы возникают и в отношении эпидемии СПИДа. Центральное руководство, конечно, не поощряет свободы прессы, поэтому агентство «Синьхуа» помимо публичных сообщений распространяет и закрытые — куда более откровенные — бюллетени для внутреннего употребления высшим руководством страны (такие же — под названием «белый ТАСС» — существовали и в Советском Союзе. — The New Times). Китайская компартия поощряет и выборы на местном уровне, так как это в той или иной степени дает возможность отследить эффективность бюрократии в провинциях. В недавней работе стэнфордского экономиста Питера Лоренцена показано, что пекинские власти терпимо относятся и к местным акциям протеста, так как это также помогает бороться с коррупцией на нижнем уровне бюрократии.
Впрочем, Россия отличается от Китая тем, что нефтяных доходов хватает на то, чтобы компенсировать многие ошибки, обусловленные информационной недостаточностью, — такие, как, например, последствия непроработанных решений о монетизации льгот. Это не только российский феномен: во всех странах с несовершенной демократией нефтяное богатство приводит к снижению свободы СМИ.
Очевидно, что президент Путин понимает всю опасность информационной недостаточности для развития России; не случайно он регулярно встречается с иностранными политологами, журналистами и бизнесменами. С другой стороны, гораздо более дешевый способ избавиться от синдрома информационной недостаточности — восстановить уровень свободы СМИ и защитить гражданское общество от давления бюрократии.