Почему первым президентом объединенной Европы стал малоизвестный широкой публике бельгиец Ван Ромпей и к чему приведут реформы в Евросоюзе — The New Times узнавал у французского политолога и дипломата Мишеля Фуше
Почему Херман Ван Ромпей, а не Тони Блэр? Говорят, британский премьер Гордон Браун в самый последний момент отказался от поддержки предшественника, отдав предпочтение Ромпею.
Любое голосование внутри ЕС — результат консенсуса. Но если сейчас Лиссабонский договор вводит в действие принцип простого большинства голосов, то раньше каждая страна могла воспользоваться правом вето. В процессе обсуждения кандидатур на должность президента ЕС Великобритания, например, дважды блокировала кандидатуру премьера Люксембурга Жан-Клода Юнкера. А Лондону не удалось протащить кандидатуру Блэра. Но не из-за «предательства» Брауна. При назначениях в руководящие структуры ЕС большую роль играет партийная принадлежность кандидата. Лейборист Блэр — представитель правого крыла европейской социал-демократии. Против его кандидатуры выступила Европейская социалистическая партия (ЕСП), в которую организационно входят британские лейбористы. ЕСП — одна из ключевых сил в Европарламенте, который, согласно Лиссабонскому договору, значительно расширит свои полномочия в решении бюджетных и организационных вопросов. Депутаты настаивали на соблюдении баланса политических сил в руководстве ЕС, ведь Ван Ромпей — правый политик. Чтобы угодить парламентариям и не обидеть Британию, добровольно снявшую с голосования кандидатуру Блэра на второй по значимости пост — главы общеевропейского МИД, была предложена кандидатура баронессы Кэтрин Эштон. Она, как и Блэр, лейбористка, но пользуется репутацией более левого политика.
А вот при выборе Ван Ромпея решающую роль сыграли три фактора. Во-первых, он представитель одной из стран — основательниц ЕС. Во-вторых, успешно проявил себя на должности главы кабинета министров. А в-третьих, он полиглот, способный разговаривать без переводчика практически со всеми президентами и премьерами стран Евросоюза. Задача Ван Ромпея — и впредь обеспечивать консенсус внутри ЕС. На эту роль он подходит идеально.
Баронессе Эштон пеняют на несоответствие новой должности — у нее, мол, нет дипломатических навыков...
Дипломатия — это искусство убеждения. Госпожа Эштон в свое время добилась утверждения Лиссабонского договора в британской палате лордов, что, конечно же, помнят в Брюсселе. Другая ее заслуга — соглашение о свободе торговли с Южной Кореей. Не следует также забывать, что Эштон в 2006 году получила в Британии титул «Политик года».
Правда ли, что у Эштон в подчинении будет от 5 до 8 тыс. сотрудников?
В структуру общеевропейского МИД, как ожидается, вольются 130 зарубежных представительств ЕС. Это и есть те самые 5 тыс. человек. Но функции госпожи Эштон не будут слишком отличаться от того, чем занимался до сих пор Хавьер Солана. Она будет отвечать за дипломатическое обеспечение общеевропейских мероприятий вроде саммитов ЕС. Ведь Лиссабонский договор не отменяет национальной внешней политики стран — членов ЕС.
Действительно ли в первоочередных планах ЕС — строительство собственных вооруженных сил?
Такие вопросы остаются прерогативой национальных правительств, их решение невозможно делегировать Брюсселю. Наднациональные боевые группы ЕС уже существуют в виде сил по поддержанию мира — в Боснии, Косово, Ливане. Но никакой европейской армии в классическом смысле не будет. Защита Европы и евробезопасность — не одно и то же. Евробезопасность — это процесс поиска идеального баланса сил. Вот почему Франция и Германия проявили интерес к инициативе Москвы по выстраиванию новой архитектуры евробезопасности. Но военно-стратегическим гарантом защиты Евросоюза остается НАТО.
Мишель Фуше родился в 1946 году. Профессор Парижской «Эколь Нормаль», член Совета по иностранным делам, директор Центра анализа и прогнозирования МИД Франции, экс-посол Франции в Латвии. Автор многих публикаций о европейской политике