Хорошая новость для вкладчиков «Открытия» — они теперь клиенты банка, который не лопнет раньше, чем сменится нынешнее руководство ЦБ. Плохая новость для всех остальных — национализировав «Открытие», глава ЦБ Эльвира Набиуллина признала: остановить огосударствление финансовой системы в России не в ее силах.
Как это было
29 августа, после очередного многочасового совещания в Банке России и бесчисленных телефонных звонков по всей Москве и окрестностям (от Калифорнии до Испании), негосударственная финансовая группа «Открытие» перестала быть частной не только по существу, но и формально. В ее головной банк «Финансовая корпорация Открытие» введена временная администрация, ЦБ, уже объявивший о смягчении надзорных требований к банку, станет через ООО «УК ФКБС» его главным акционером, за частниками останется 25% его капитала.
Вопреки традиции, сообщение ЦБ 29 августа о происходящем названо не традиционным официальным заголовком«О назначении временной администрации…», а оптимистичным «О мерах по повышению финансовой устойчивости ПАО «Банк «ФК Открытие». ЦБ неоднократно и настойчиво подчеркнул в сообщении, что со всеми финансовыми компаниями группы, от «Росгосстраха» до «Рокетбанка», вообще ничего не случится и они точно работают как обычно и точно будут работать, — граждане, не обращайте внимания, идут ремонтные работы. Позже комментировать происходящее СМИ начал первый зампред ЦБ Дмитрий Тулин, который, в общем, не скрывал, что «Открытие» — это не то чтобы счастливая находка для банковского регулятора, а точно проблема, но проблема решаемая. Одновременно с ним управляющий директор «Открытия» Александр Дмитриев уточнил: акционеры группы сами обратились в ЦБ со своими проблемами, диалог был успешным, а то, что банк, который не закрывается и собирается дальше развиваться, теперь будет принадлежать государству в лице ЦБ — ну, так всякое бывает.
В конце концов, граждане, что вы беспокоитесь? Ведь банк, принадлежащий ЦБ, уж всяко устойчивее банка, ЦБ не принадлежащего!
Конечно, немного портит ситуацию упоминание ООО «УК ФКБС». Полное название этой управляющей компании, принадлежащей ЦБ и полностью расшифровывающейся как «Фонд консолидации банковского сектора», звучит на самом деле довольно угрожающе. Консолидацией банковского сектора через отзыв лицензий у ненадежных банков команда Эльвиры Набиуллиной занимается уже пять лет. Впрочем, под «консолидацией» всегда подразумевался другой процесс. Большие стабильные банки под надзором ЦБ поглощают меньшие и нестабильные, иногда в дело включаются санационные механизмы ЦБ, иногда страховая система АСВ, но все это нужно только для одного. А именно — для того, чтобы Банк России не выступал в качестве кредитора последней инстанции. Мы уже подзабыли, что в современной банковской системе с частичным резервированием Центробанк нужен для этого: если какой-либо банк сталкивается с быстрым оттоком вкладчиков, то регулятор помогает ему пережить «набег» своими обязательствами, в нашем случае — рублями.
По существу, ЦБ в случае с «Открытием» впервые за последние годы вынужден играть эту роль, и ему неудобно это делать публично. Так, размер последнего беззалогового кредита, который представлен «Открытию» ЦБ, не раскрывается. Он, видимо, составляет сотни миллиардов рублей — совокупный отток средств физлиц и юрлиц из «Открытия» за июль-август 2017 года превысил 0,5 трлн руб., при том что активы банка составляли порядка 2 трлн руб., а сколько будут составлять через неделю — Бог весть. Но если концепция поменялась, и под «консолидацией» теперь подразумевается «национализация под крылом ЦБ», то, возможно, уже пора объявлять траур по частному российскому банкингу?
Если бы «Открытие» было банком в российском понимании этого явления, то мы бы так и сделали. Но «Открытие», в нашем понимании, — все что угодно, но не банк. Более всего к группе подходит термин «проект». И этот проект сейчас или разрушен, или перешел в новое качество, о котором его создатели и не помышляли.
«Открытие» — все что угодно, но не банк. Более всего к группе подходит термин «проект». И этот проект сейчас или разрушен, или перешел в новое качество
Счастливая история одного «Открытия»
Историю «Открытия» имеет смысл рассказывать двумя способами, оба из которых верны по существу. Первая история — о том, как финансист и банкир Вадим Беляев, в 1990-х занимавшийся инвестициями в телеком-активы, решил в 2001 году выйти на финансовый рынок и создать интегрированную структуру, предоставляющую все виды финансовых услуг. Так появилось «ВЭО-Открытие»: ВЭО расшифровывается как «Вольное экономическое общество» (под крылом ВЭО Беляев начинал бизнес с компании «ВЭО-Инвест»). «Открытие» было группой зарабатывавших брокерством физиков и программистов, умный бизнес которых был куплен «ВЭО-Инвестом» за $1 млн. Долгое время Беляев и его команда делали то же, что написано во всех учебных пособиях по менеджменту: осваивали ниши, развивали направления работы, искали клиентуру, консультировали инвестиционные сделки. Пока, наконец, группой не была в 2006 году по случаю приобретена банковская лицензия — ей был московский «Щит-банк», над названием (вспомните свой английский) на рынке много смеялись.
Впрочем, Беляев, человек, увлекающийся кино и вообще красивыми историями, умел убеждать партнеров в том, что его история будет красивой. И она была по существу красивой. Основные принципы работы «Открытия» прямо противоречили всему, что было неписаными правилами российского банкинга. «Открытие» исходно было структурой, в которой нет контролирующего акционера и даже акционера, владеющего блок-пакетом акций. Беляев, неоднократно призывавшийся акционерами к руководству «Открытием» и регулярно сдававший бразды правления наемному менеджменту, владеет в контролирующем акционере группы 17,9%. Список остальных, менее крупных акционеров, по состоянию на 2017 год, украсит любое собрание: это глава «Лукойла» Вагит Алекперов и его давний партнер Леонид Федун, предприниматель Александр Мамут, совладелец машиностроительной группы ИСТ Александр Несис и его партнеры, финансист Рубен Аганбегян, бывший главный пиарщик «Ренессанс Капитала» Алексей Карахан, банк ВТБ и еще много кто, владеющие некрупными пакетами акций «Открытия».
«Открытие» нередко использовало классическую схему обмена акциями при поглощении бизнеса для своего роста — так в нем появилась часть акционеров. Впрочем, с 2008 года группа покупала в основном чуть проблемные, но вполне устойчивые банки. В 2010 году это был банк «Петровский» и «Свердловский губернский», в 2011-м — группа «НОМОС-Банка», в 2013 году — «Петрокоммерц», в 2016-м начато поглощение «Росгосстраха». В 2012–2016 годах группа поглощала и негосударственные пенсионные фонды. Это не был классический органический рост бизнеса, но это был очень быстрый рост будущего финансового супермаркета федерального масштаба. К нему в определенный момент прибавился и электронный «Рокетбанк» для физлиц, и банк «Точка» для некрупных предпринимателей. Отсутствие единого владельца и многопрофильность бизнеса позволяли «Открытию» заявлять, что он предпочитает работать с новыми средними и мелкими компаниями, а не с государственным «крупняком», ставит на средний класс, а не на элиту, кредитует покупку не «Бентли», а «Фордов» и предпочитает помогать детям-аутистам, а не православным кадетским корпусам.
В общем, этот проект был блестящим в глазах просвещенной клиентуры. Так делали все звездные предприниматели. Так пишутся сценарии для голливудских блокбастеров и так продаются эти блокбастеры.
Но, конечно, не только так.
Это не был классический органический рост бизнеса, но это был очень быстрый рост будущего финансового супермаркета федерального масштаба
Другая история того же «Открытия»
Вообще, строго говоря, от вышеперечисленного у любого классического банкира из любого международного финансового центра еще 40 лет назад встали бы волосы дыбом. Впрочем, с конца XX века происходящим уже никого не удивишь. Еще в 1987 году деньги любили тишину, солидные интерьеры и негромкие разговоры за закрытыми дверями. Но после 1991 года и в США, и в Великобритании, и вообще в мире можно было все чаще наблюдать странную историю. Примерно половина вывесок в большом финансовом центре обозначала присутствие в нем старых, с вековой историей, финансово-банковских структур. Конечно, они меняли логотипы на инновационные, нанимали лучшие рекламные агентства и устраивали крутые вечеринки. Но — закрытые. Вторая же часть вывесок была ярче, и они всегда были новые. Новый банк этого типа всегда был ярким и агрессивным. Логотип у него был не только инновационный, но и динамический, рекламу ему могли рисовать (под присмотром ультрамодного PR-бутика) бедные дети из Таиланда или розовые дельфины из Меконга, а вечеринки такого банка всегда были очень закрытыми, но на самом деле открытыми для всех тех, кто хотел туда попасть.
Через некоторое, достаточно продолжительное время логотипы на вывесках банка второго типа менялись на новые, уже гиперинновационные. Нет, со старым банком ничего плохого не происходило: он на пике своей агрессивной стратегии счастливо вливался в очень крупную финансовую группу первого типа. Все были довольны. Акционеры «большого мотылька» получали свои сотни миллионов долларов за 5–7 лет на многомиллиардной сделке с погашением многомиллиардных долгов, менеджмент «старой жабы» — прекращение брюзжания своих акционеров, сетующих на то, что столетний банк, дескать, теряет позиции перед молодыми и борзыми. И все шли по своим делам к новым успехам.
Неизвестно, держали ли акционеры «Открытия» в голове именно такую картину, но снаружи «Открытие» выглядит российской реализацией именно этого сценария. Обычно все это сопровождается легким бардаком в непрерывно реорганизующемся бизнесе, немыслимыми для классического банкинга быстрыми карьерами внутри финансовой структуры, восторженным отношением большей части непритязательной клиентуры и глухой ненавистью меньшей, искушенной частью. Наконец, сценарий «большого мотылька» всегда предполагает, что создающийся на всех парах гигант принимает на себя бóльшие риски, чем это может позволить себе старый консервативный банк. Движение вперед спишет все, сейчас важно выиграть этап: в интервью последних лет Вадим Беляев неоднократно и настойчиво повторял слово «рывок», и это было симптоматично — «на рывок» делается не банк, а побег.
В России уже предпринимались такие попытки, в основном неудачные — очень похоже выглядели «КИТ-Финанс», «Мойбанк», а с провозглашением ЦБ «расчистки банковской системы» такие попытки вообще обречены на популярность: не удался органический рост, так попробуем сыграть имперский марш слияний и поглощений. А что делать? Мы не беремся утверждать, что «Открытие» создавалось, как и многие бизнесы, на продажу — но то, что все это скорее рано, чем поздно, должно было закончиться, — очевидно.
Да, всегда сохранялся шанс на то, что в определенный момент количество перерастет в качество, — и крупнейшие совладельцы «большого мотылька» станут величинами, имеющими собственные политические связи и власть, которые дадут им время исправить огрехи быстрой стройки и создать из деталей очень большого воздушного шара среднего размера боевой самолет. А нет — получим деньгами.
Очень похоже выглядели «КИТ-Финанс» и «Мойбанк», а с провозглашением ЦБ «расчистки банковской системы» такие попытки вообще обречены на популярность: не удался органический рост, так попробуем сыграть имперский марш слияний и поглощений
Почему не получилось
Версий о том, что именно не вышло у консорциума акционеров во главе с Вадимом Беляевым, можно выдвигать множество, но все они не объясняют происходящее полностью.
Наиболее простая и понятная версия — bank run, «банковский набег», от которого не застрахован ни один банк в нынешнем мире с частичным банковским резервированием. Если клиентура банка по каким-либо причинам решает отозвать в банке хотя бы четверть депозитов, это почти всегда проблема нерешаемая. Однако в случае с «набегом» всегда есть справедливый вопрос — что было раньше: курица или яйцо? Если от тебя уходит крупный клиент с деньгами — это потому, что он заподозрил что-то неладное, или потому, что увидел, что до этого банк покинул еще один такой же крупный клиент? А о мелких и разговора нет: они всегда бегут туда, куда бегут все, и это всегда разумное поведение — они должны спасать свои деньги, а не чужие.
Впрочем, наиболее вероятное объяснение происходящему почему-то так никто и не назвал. «Открытие» при всем его имидже «демократического» банка с либеральными ценностями имело свою историю взаимоотношений с очень крупными клиентами. В России, где процесс национализации кредита через государственные банки продолжается уже много лет, негосударственных денег очень немного, и одного «Лукойла» для «Открытия» было маловато, тем более, что Вагит Алекперов и Леонид Федун совершенно не были склонны сходить с ума, вкладывая в «Открытие» и его рост слишком много. Так, в декабре 2014 года активы банка «Открытие» выросли с 1,5 трлн руб. до 2,7 трлн руб.: на рынке все были уверены в том, что это следствие не слишком афишируемой операции по предоставлению государством через ЦБ поддержки компании «Роснефть», как раз размещавшей многомиллиардный рублевый заем. Взаимоотношения с «Роснефтью» — можно предположить — продолжались еще год-два, до осени 2016 года, когда «Роснефти» понадобились деньги как минимум на покупку «Башнефти», в которой многое — от сопротивления правительства до ареста министра экономики Алексея Улюкаева — явно пошло не так.
На происходящее наложилась еще одна, явно аварийная история — приобретение «Росгосстраха», которое до сих пор полностью не завершено. Основная проблема «Росгосстраха» и других страховых компаний в том, что рынок ОСАГО уже два года как формально убыточен из-за резко возросшего числа дел о страховых возмещениях, проигрываемых страховщиками в судебных инстанциях. Сами страховщики говорят об этих делах сквозь зубы и неохотно — по их соображениям, некая «группа страховых мошенников на юге России» системно коррумпирует суды, выносящие заведомо неправосудные решения: страховая мифология приписывает им обогащение на ОСАГО в 2015–2016 годах не менее чем на 150 млрд руб. Если это так, то «крыша» у группы «мошенников с юга» должна, исходя из масштаба происходящего, располагаться на каких-то чрезвычайно высоких этажах зданий ФСБ, МВД или, судя по профилю, судебной системы. Причем вряд ли на Юге, скорее — в Москве.
Так вот, «Росгосстрах» из-за ОСАГО в 2016 году получил убыток более чем в 40 млрд руб.
Наконец, большие проблемы «Открытию» должно было обеспечить то, что в России называют «пенсионной реформой», если точнее — заморозкой поступлений средств пенсионных накоплений в негосударственные пенсионные фонды (НПФ) с 2014 года. В периметре «Открытия» два таких фонда — «Лукойл-гарант» и НПФ электроэнергетики, первый — вклад группы «Петрокоммерц», второй — видимо, наследие тех времен, когда «Открытие» еще совершало сложные и непрозрачные сделки с активами ныне покойного РАО «ЕЭС России» (из-за чего Беляева часто считают человеком Анатолия Чубайса — впрочем, чьим только человеком не считают Беляева, который совершенно очевидно является в первую очередь человеком самого себя). Постоянное продление государством моратория на перечисление 6% от фонда оплаты труда никак не мешает НПФ. Но если деньги НПФ используются для решения текущих проблем других частей финансового супермаркета — отсутствие их притока очень значимо, это резко уменьшает ресурсы для «рывков».
Когда все это — «Роснефть», «Росгосстрах», НПФ, южные бандиты и северные генералы — совпадает в той или иной конфигурации, становится понятно, что следует идти в ЦБ на переговоры с плакатом «toobigtofall» («слишком большой банк, чтобы дать ему грохнуться»).
В декабре 2014 года активы банка «Открытие» выросли с 1,5 трлн руб. до 2,7 трлн руб.: на рынке все были уверены в том, что это следствие не слишком афишируемой операции по предоставлению государством через ЦБ поддержки компании «Роснефть»
Сражения по переписке
С чисто технической точки зрения национализация «Открытия» стала одним из вариантов развития событий с апреля 2017 года. Именно тогда российское кредитное рейтинговое агентство АКРА, оценив перспективы «Открытия» после приобретения им «Росгосстраха», снизило рейтинги группы до уровня, при котором государственные структуры формально не могут держать депозиты в такой банковской организации. Можно заниматься любого рода спекуляцией на эти темы (например, руководитель АКРА Екатерина Трофимова ранее работала в «Газпромбанке», который теоретически мог быть заинтересован в сокращении активности «Открытия» на рынке), но для бизнеса самой АКРА принятое рейтинговое действие было долгосрочно очень важным и значимым. АКРА, созданная в рамках «импортозамещения» западных рейтинговых агентств, не имеет возможности сейчас вести себя сколько-нибудь «гибко» в оценках качества заемщика: на рынке обращаются облигации «Открытия» почти на $2 млрд, и проблемы с этими бумагами стали бы проблемой не только их держателей, но и АКРА. Агентству Трофимовой просто перестали бы верить.
Все, что происходило после этого, — в сущности, лучший из возможных вариантов. Беляев и партнеры, убедившись в том, что в условиях успешного сопротивления российской экономики санкциям, контрсанкциям, «Правому сектору»* и прочим козням НАТО, найти надежного финансового партнера невозможно, вполне честно пришли в ЦБ и сдали карты на стол. Обрушить «Открытие», на тот момент пятую по размеру (сейчас восьмую) фингруппу России, — дело явно опасное, если не подсудное. Банки не существуют в безвоздушном пространстве, и то, что «Открытие» поддерживало уровень собственного капитала по соглашению с другими крупными частными банками («Московским кредитным», банками группы БИН, «Промсвязьбанком») взаимными покупками облигаций, — не преступление, а естественное свойство российского рынка: он неглубок, эта возможность легальна, и ЦБ не преследуется. Падение «Открытия» вполне могло вызвать системный кризис — и то, что ЦБ согласился бесплатно заменить собой недостающего стратегического инвестора «Открытия», вполне предсказуемо.
Но что теперь с этим будет делать ЦБ — решительно неизвестно: вряд ли Эльвире Набиуллиной все происходящее нравится.
Обрушить «Открытие», на тот момент пятую по размеру (сейчас восьмую) фингруппу России, — дело явно опасное, если не подсудное
Долгая дорога в Каракас
Решение о национализации «Открытия» шире, чем покупка ЦБ 75% капитала в конкретном банке. Впервые в собственности Банка России будет находиться большой и широкопрофильный финансовый холдинг, которым надо, собственно, управлять на постоянной основе. Сбербанк, контрольный пакет которого принадлежит ЦБ, все же достаточно автономен — при всех его невероятных размерах группа является отдельной величиной, которая вполне в состоянии быть операционно независимой от основного акционера. «Открытие» — принципиально другое дело: подчиненным Эльвиры Набиуллиной придется не только санировать группу в довольно удобных обстоятельствах (консорциум Беляева не получит ничего, если будет препятствовать действиям ЦБ или пытаться выводить за периметр группы то, что ей сейчас принадлежит) в течение как минимум полугода, но и решать, что с ней, собственно, делать потом.
Происходящее очень символично. При всей эффективности работы команды Эльвиры Набиуллиной пока единственная системная проблема политики Банка России — то, что его успешная деятельность по финансовой стабилизации и ликвидации банков, занятием которых было длительное хищение средств вкладчиков, отмывание денег и прочие радости жизни, никак не мешала, а скорее даже способствовала огосударствлению банковского кредита. Доля частного капитала на банковском рынке РФ не падала слишком сильно, но доля крупных госбанков в кредитовании росла все последние годы: национализация экономики через национализацию кредита стала реальностью.
Впрочем, было бы наивно предполагать, что это проблема только Эльвиры Набиуллиной. Да и полноте. Разве это проблема? В Российском государстве многие скажут, что это и есть единственный возможный путь и это — тоже светлый путь. Просто совсем другой. Есть же в мире социалистические экономики? Ну и что, что они когда-то были рыночными? Все меняется.
И путь России к Венесуэле образца 2017 стал еще на один шаг короче.
* «Правый сектор» — организация, запрещенная в России как экстремистская.
