Гузель Яхина на фестивале «Книги России» на Красной площади, Москва, 2015 год
Действие романа «Зулейха открывает глаза» происходит с 1930 по 1946 год в сибирской ссылке — героиня попадает туда вместе с другими раскулаченными. Яхина написала гуманистический роман воспитания, где в роли учителей выступили влюбленный энкавэдэшник, ссыльные интеллигенты и сибирская природа, сделавшие из молодой мусульманки, существа почти бессловесного — сильного и свободного человека.
Вам не обидно, что «Русского Букера» присудили не вам, а Александру Снегиреву?
Когда я писала роман, то как минимум хотела его дописать до конца. Как максимум — издать. То, что «Зулейха» была опубликована Редакцией Елены Шубиной, уже превзошло мои самые смелые надежды. Это для меня — лучший приз.
В поисках жанра
Это же ваш первый роман? Как вы смогли его опубликовать? Что для этого нужно, кроме того что роман надо написать?
Начинающим автором быть нелегко. Я честно проделала все шаги, которые проходят начинающие. Два моих рассказа напечатали в журналах «Нева» и «Октябрь», потом главы романа «Зулейха» опубликовал журнал «Сибирские огни», что, по идее, должно было приблизить меня к изданию книги, но не получилось. Я пыталась общаться с издательствами сама. Старалась соответствовать всем требованиям, вывешенным на издательских сайтах, но ответ получила только один, из питерского издательства, за что им огромное спасибо, хотя они и не взяли роман. Остальные просто промолчали. Только когда я обратилась в литературное агентство, дело пошло, и достаточно быстро.
Роман хорошо продается?
Первый тираж был всего три тысячи экземпляров, потом три раза допечатывали. Многие прочли его в интернете: к премии «Большая книга» и «Ясная Поляна» тексты вывешивают в открытом доступе. Так что в целом неплохо.
Я слышала, что вы сначала сочинили про это сериал?
Нет, это был сценарий полнометражного фильма для учебной работы на первом курсе Московской школы кино, где я тогда училась.
Почему вы пошли в киношколу?
Я писала с детства, собиралась стать сценаристом, писателем, думала о поступлении во ВГИК, но это не осуществилось, планы изменились. Вот теперь, в более зрелом возрасте, решила еще раз попробовать. В киношколе мне понравились программа и ориентация на зрительское кино. За два года учебы надо было написать помимо киносценария проект сериала с пилотными сериями и еще дипломный сценарий для кино. Так что у меня есть еще две истории. Одна про гражданскую войну, а другая про времена коллективизации и начало войны.
Непридуманная история
У вас в первой части романа очень убедительно описан быт татарской деревни. Вы жили в деревне? В детстве, может быть?
Нет, я жила в Казани, но у моих бабушки и дедушки был свой дом в старой части города, а я часто бывала у них в гостях. Уклад там был абсолютно деревенский, поэтому я хорошо знаю все традиции и обычаи, близко их наблюдала и сама исполняла. К тому же бабушка и дедушка часто брали меня к своим родным в настоящую деревню, но она была точно такая же, как тот райончик, где жили мои родные.
Бабушка писательницы — Шакирова Раиса Шакировна и дедушка — Гилязиев Гильмутдин Шакирзянович, 1947 год, фото из семейного архива
Ваш первый язык татарский?
До трех лет я говорила только по-татарски, потом, когда пошла в детский сад, выучила русский.
По-татарски не пишете? Вы себя считаете татаркой или русской?
Пишу только по-русски. Про национальность не думаю, я выросла, опираясь на обе культуры, обе мне интересны и близки.
Но вам захотелось стать для читателей своего рода проводником в мир татарской деревни?
Да, конечно, мне хотелось рассказать про такие вещи, которые мало кто знает, а мне они знакомы с детства. Но с другой стороны, я ведь писала историю о людях, а не о национальном быте.
Семейная история Зулейхи вами придумана? Или в ней есть что-то от реальной семейной драмы?
Нет, сюжетно никаких совпадений. Другое дело, что характер моей прабабушки — очень сильной, властной женщины, о которой я знаю из семейных преданий, вдохновил на создание такого персонажа, как свекровь Зулейхи. Но моя собственная прабабушка никого не угнетала, не унижала и уж точно не убивала.
Тем не менее раскулачивание и ссылка на Ангару — это реальная история вашей семьи, вашей бабушки?
Да, мою бабушку вместе с ее родителями, сестрами и братьями выслали в Сибирь в 1930 году, и только в 1946-м им разрешили вернуться. Родители бабушки уже не имели сил уехать, они остались на Ангаре и скоро умерли. Трое их детей погибли по дороге в ссылку. Маршрут, по которому следовали ссыльные — из деревни в Казань, потом в Красноярск, потом по воде до Ангары, — я оставила без изменений, а место, где они жили, стало прообразом выдуманного мною поселка Семрук. И мою бабушку действительно учил физике профессор Киселев, автор знаменитого учебника, по которому учился весь Советский Союз, — он сидел в это время на Ангаре.
Желание жить
Вы рассказываете о страшных вещах, о гибели большого количества людей, о государственном насилии, но ваша героиня в этом аду не опускается, а напротив, поднимается. Из забитой, почти не осознающей себя женщины она превращается в самостоятельного, свободного человека. Это тоже реальная история вашей бабушки?
Нет, Зулейха — это совсем не моя бабушка. Зулейха, хоть и молодая, но все же взрослая женщина, а бабушка попала в ссылку совсем ребенком, она выросла на Ангаре. Она стала такой… настоящей советской учительницей, была сильной, активной, свободной, у нее были красивые модные вещи, она делала прическу, носила яркие украшения, много путешествовала, любила общаться.
То есть никаких следов травмы? Все-таки ей достались лишения, она видела много смертей…
Она вспоминала очень тяжелые вещи, вспоминала часто, так что травма была, конечно, но она была скрашена детским восприятием, желанием жить, надеждой.
«Мою бабушку учил физике профессор Киселев, автор знаменитого учебника, по которому учился весь Советский Союз — он сидел в это время на Ангаре»
А для вас как для писателя что значит прошлое?
Из всей истории для меня всегда самым интересным и существенным казался период с 1917 по 1957 год, даже в курсе школьной истории это меня занимало больше всего. Готовясь к роману, я прочла очень много материалов, мемуаров ссыльных. Это очень сильное переживание, огромная боль, которая чувствуется физически.
Роман у вас тем не менее оптимистический, как романы Диккенса, который своих героев бесконечно погружает в страдания и бедствия, но мы верим, что все будет хорошо, что добрые победят злых. Когда вы писали роман, думали ли вы о читателе, о его чувствах?
Структура произведения — очень важная вещь, интуитивно понимаешь, где сделать паузу, где дать читателю расслабиться. Не то чтобы я делаю это сознательно, скорее чувствую. Конечно, я думаю о восприятии текста, но не когда я его сочиняю, а когда перечитываю написанное. И хочу, чтобы книга действовала эмоционально, был нерв.
«Готовясь к роману, я прочла очень много мемуаров ссыльных. Это очень сильное переживание, огромная боль, которая чувствуется физически»
Все интересно
Вы любите сериалы?
Да, мне этот жанр очень близок, это шанс быть увиденной огромной аудиторией.
А в чем разница между романом и сценарием сериала?
Сегодня они сближаются уже. Но на самом деле разница велика. В сценарии все, чего герой боится, хочет, думает, чувствует, выражено в действии, а в романе автор свободнее, можно использовать внутреннюю речь, описание. Сценарий — жесткая конструкция. У романа куда более широкий инструментарий.
А вам чем интереснее заниматься?
Да мне все интересно. Но кино очень сильно связывает людей, начиная от заказчика и кончая режиссерами, актерами, сценарист вынужден подстраиваться под жесткие требования киноиндустрии, бюджета. А в романе ты ни от кого и ни от чего не зависишь, кроме себя.
До того как вы пошли учиться на сценариста, вы занимались пиаром и маркетингом. У вас есть план своего продвижения?
Нет, никакого плана. Единственное, что из моего опыта работы в бизнес-структурах мне помогает, это умение хорошо работать — упорно, длительно. Этот навык очень полезен. Остальные здесь не пригодятся.
Вы суеверный человек?
Ну в каком-то смысле да. Мне нравится говорить о том, что уже есть, уже сделано, а не о том, что еще предстоит.
У вас есть что-то общее с вашей героиней?
Думаю, да, герой неминуемо получает многие черты от своего автора. Но писала я совсем не о себе. Это собирательный образ женщины. Татарской женщины, может быть…
Фото: Издательство АСТ, редакция Елены Шубиной