Четверть века назад, 15 февраля 1989 года, последние части 40-й армии пересекли Амударью по мосту Дружбы возле Термеза: СССР завершил вывод своих войск из Афганистана
«Домой!» Советские солдаты покидают Кабул. 13 февраля 1989 г. Единоросс Франц Клинцевич призвал пересмотреть политическую оценку войны, которую Советский Союз вел в Афганистане. Речь идет о постановлении II съезда народных депутатов СССР, принятом 24 декабря 1989 года, в десятую годовщину вторжения. Но что же в нем такого сказано? В оценочной части, по сути, всего одна фраза: «Съезд народных депутатов СССР считает, что это решение (о вводе советских войск в Афганистан) заслуживает морального и политического осуждения». Так на что же теперь, скажите на милость, надо поменять слово «осуждение»? Одобрение? Прощение? Понимание? Забвение? Восхищение, наконец? Последнее, увы, было бы вполне в духе времени. Сюрприз из Кабула В апреле 1978 года к власти в Кабуле в результате военного переворота пришла левая, с налетом авантюризма, Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), пользовавшаяся весьма незначительной поддержкой в обществе. Зато для КПСС идеологически весьма близкая, можно сказать, почти родная. Переворот застал Москву врасплох: я тогда, весной 78-го, будучи еще студентом Института стран Азии и Африки при МГУ, проходил преддипломную практику в соседнем Иране, работая переводчиком языка фарси, и очень хорошо помню, как были обескуражены наши дипломаты в Тегеране неожиданными новостями из Кабула. Вскоре в Москве на смену изумлению пришла эйфория: вот это удача! Новое без пяти минут социалистическое государство, чуть ли не будущая шестнадцатая республика СССР — в самом сердце Среднего Востока, рядом с Ираном (это тогда еще был оплот американского влияния в регионе, никто не предполагал, что шахский режим рухнет меньше чем через год). Рукой подать до Индийского океана, скоро — как гораздо позже озвучит эту потаенную мечту всех отечественных империалистов Владимир Жириновский — наши солдаты будут в нем сапоги мыть. Упустить такой шанс нельзя! И потекла широкой рекой в Афганистан советская помощь, полетели из Москвы в Кабул спецрейсы, набитые всеми мыслимыми и немыслимыми советниками: партийными, советскими, комсомольскими, профсоюзными, милицейскими, специалистами по созданию женских и даже — вы будете долго смеяться — пионерских организаций. Счет им шел на десятки тысяч. Их силы были брошены на строительство в Афганистане — ударными темпами! — нового политического режима — по точному образу и подобию СССР. А ведь Афганистан тогда, как, впрочем, и сейчас, был одной из самых бедных и отсталых стран мира, одной ногой еще стоявшей в феодализме, в значительной степени сохранившей родоплеменную структуру общества. Наконец, что едва ли не самое важное, — ортодоксальной мусульманской страной. Ждать, когда народ такой страны восстанет против строительства социализма, долго не пришлось. К весне 1979-го в Афганистане уже полыхала полномасштабная гражданская война. Москве стало ясно: без крупномасштабной военной помощи зашатавшемуся кабульскому режиму не обойтись. И тогда в Афганистан хлынули тысячи уже советских военных советников. А советникам нужны были переводчики. Так, летом 1979 года автор этих строк тоже отправился в Кабул. Как и все мои товарищи — выпускники того года и последующих десяти лет. Некоторые оттуда не вернулись. Их имена — на скорбной доске в холле нашего института… Афганская армия спешно перестраивалась по советским лекалам. В кабульском военном училище советские преподаватели читали афганским курсантам — в основном полуграмотным деревенским парням — научный социализм, политэкономию, философию. Разумеется, марксистскую, хотя этого слова тщательно избегали… „
Советские преподаватели в Кабуле читали афганским курсантам научный социализм
” Идиотизм был на каждом шагу. Летом 79-го, прилетев в Кабул, мы с изумлением обнаружили, что в стране, охваченной гражданской войной, главное, над чем трудятся не покладая рук наши советники всех мастей, — это проект нового Основного закона Афганистана. Разумеется, опять-таки в виде кальки с нашей, «брежневской» Конституции образца 1977 года. Тогда в Кабуле по рукам ходил местный «самиздат» — остроумная пародия, озаглавленная «Как Владимир Маяковский написал бы стихотворный отчет о командировке в Афганистан». Жалко, этот текст у меня не сохранился, цитирую по памяти: Света нету. С водой плохо. Ходим убогие и мыслью куцые. Но помни, товарищ! Стране этой Нужна сейчас позарез конституция! /…/ Что нам мелочи — тут и там?! Сплошной ненужный либерализм. Впервые в истории палачам Поможем построить социализм! С последним, конечно, сегодня можно спорить, но не о том сейчас речь. Крамольный стишок мне прочитал один, с виду незаметный сотрудник нашего посольства, которому я привез из Москвы посылку от родных с самыми недоступными в далеких афганских краях московскими деликатесами — бутылкой водки, батоном копченой колбасы и буханкой черного хлеба. За той самой бутылкой мы почувствовали расположение друг к другу и разговорились. У меня были основания полагать, что мой новый знакомый служит не в МИДе, а по другому ведомству, хотя этот невысокий лысоватый человек в толстых-претолстых очках был совсем не похож на Штирлица. Весьма доверительно жонглируя цифрами и фактами, демонстрируя незаурядные познания об Афганистане, он живописал, что в действительности происходит в стране и как на самом деле все плохо. Стихи были в качестве иллюстрации. Под конец разговора, хитро взглянув на меня из-под очков своими близорукими глазами, он сказал: «Знаешь, тут у нас некоторые шутят: есть только один способ навести в этой стране порядок — прислать сюда Тульскую воздушно-десантную дивизию и тем же самолетом привезти и поставить у власти Бабрака Кармаля». Тогда я впервые услышал это имя. Мой собеседник пояснил, что Кармаль — один из руководителей революции 1978 года, попавший в опалу и изгнанный из страны. Но он на самом деле — самый толковый из всех, только с ним и с его соратниками и можно, как говорится, кашу сварить. На дворе был июль 1979 года.
Из военного госпиталя вывозят погибших советских воинов — груз 200. Узбекистан, Термез, 1989 г. Президент с «достоинством»
Через пять месяцев шутка стала явью. Вечером 24 декабря в темном небе над Кабулом вдруг загудели советские военно-транспортные самолеты. Прямо над военным училищем, где я тогда переводил лекции курсантам, самолеты заходили на посадку. Мы по секундомеру засекли: примерно один самолет в минуту. И так до 27 декабря, когда вдруг все стихло. До вечера. Как только стемнело, город вдруг разом стали сотрясать звуки автоматных очередей, взрывов, стрельбы из тяжелых орудий. Это спецназ КГБ пошел на приступ дворца Хафизуллы Амина. Силами советских спецподразделений был свергнут и физически ликвидирован какой-никакой, не шибко легитимный, тоже пришедший к власти в результате дворцового переворота, подушкой задушивший своего предшественника, но все же признанный этим же самым СССР афганский президент. Вместо него на штыках спецназа и советских войск на власть был посажен «самый толковый из всех» Бабрак Кармаль. А вскоре я узнал, что симпатичный человек в толстых очках был одним из тех, кто загодя готовил и планировал эту операцию. При упоминании его фамилии мои посольские знакомые внутренне подтягивались, словно готовые встать по стойке смирно. В интернете сегодня можно найти множество свидетельств участников той операции: как штурмовали дворец Амина, как вместе с ним перестреляли его домочадцев и даже вызванного к нему перед началом штурма советского врача, как хлюпали под ногами спецназовцев ковры во дворце — так они пропитались кровью. И вот сегодня это все — задумаемся над инициативой Клинцевича — предлагается не подвергать моральному осуждению? Бабрак Кармаль на поверку, кстати, оказался слабым, безвольным политиком, откровенным демагогом, к тому же крепко пьющим человеком, к которому был специально приставлен советский «помощник», то ли врач, то ли охранник, то ли и тот и другой в одном лице, следивший за тем, чтобы президент демократического Афганистана часом не сорвался и не ушел в запой. Зато в глазах советского руководства, и прежде всего тогдашнего главы КГБ Юрия Андропова, неофициально считавшегося в Политбюро ЦК КПСС главным ответственным за Афганистан, у него было одно большое достоинство, что давно уже не секрет: Кармаль много лет сотрудничал с советской разведкой. Точно неизвестно, в каком качестве — информатора, агента влияния или кого-то еще. Кстати, то же самое «достоинство» было и у большинства его ближайших соратников. „
«Есть только один способ навести здесь порядок — прислать Тульскую дивизию ВДВ»
” Самым близким и доверенным человеком Кармаля, почти членом семьи, который находился с ним практически неотступно, даже ночевал во дворце — это я тоже видел своими глазами, — был бывший резидент КГБ в Кабуле полковник Вилиор Осадчий, весьма умный и образованный человек, тонкий специалист по Афганистану. Мне приходилось слышать, что именно он когда-то давным-давно обратил внимание на молодого Кармаля и завязал с ним постоянную связь на долгие годы. Думаю, Осадчий прекрасно все понимал про своего подопечного, но у него была другая задача — контролировать каждый его шаг. Когда же в начале 1986 года Осадчий вдруг умер в одночасье от острого сердечного приступа, советское руководство, лишившись возможности денно и нощно следить за Кармалем, предпочло от него избавиться. Его заставили добровольно уйти на покой. На место Кармаля пришел новый лидер — Наджибулла, руководитель афганских органов безопасности, понятное дело, тоже теснейшим образом связанный с КГБ. Может быть, единороссы предлагают нам сегодня гордиться нашими доблестными спецслужбами, которые были так сильны, что могли ворочать делами в целом зарубежном государстве, управлять политиками первой величины и переставлять их, как фигуры на шахматной доске? Но вот беда — в итоге ни они, ни армада советских советников во всех областях, ни десятки тысяч солдат и офицеров «ограниченного контингента» так и не помогли просоветскому режиму победить. А когда грузам 200 из Афганистана счет пошел на тысячи, стало ясно: непопулярную войну надо заканчивать. Впрочем, Юрий Андропов, будем справедливы, понял это намного раньше других. Еще в начале лета 1981 года знакомые ребята из резидентуры КГБ под страшным секретом поведали мне: «комитетское» начальство по команде из Москвы усадило молодых подчиненных готовить аналитические записки с возможными сценариями ухода наших войск. Войска ушли по-настоящему через восемь лет, и режим очень скоро рухнул. В сухом остатке
Командир уходит последним. Генерал-лейтенант Борис Громов с сыном Максимом на мосту через Амударью. Термез, 15 февраля 1989 г. Что же мы имеем, как говорится, в сухом остатке в результате принятого почти 35 лет назад решения ввести войска в Афганистан, которое, по мнению депутата Клинцевича, следует переоценить? Речь сейчас даже не о наших потерях — это все история. Давайте про сегодняшний день. В Афганистане мы имеем продолжающуюся гражданскую войну, с которой 12 лет — уже на два года больше нашего — не могут справиться американцы с их гораздо большими возможностями, профессиональной армией, высокоточным оружием, беспилотными «дронами», разведывательными спутниками и прочими суперсовременными техническими ресурсами. И эта война — один из главных очагов нестабильности в современном мире. Мы имеем движение талибов, подпитывающее исламских радикалов, фундаменталистов, международных террористов по всей планете: «Аль-Каида», бен Ладен, наши боевики на Северном Кавказе — все от афганского корня. Мы имеем страну — крупнейший центр производства наркотиков, откуда они растекаются по всему миру. Список можно продолжить. И все это — из-за одного фатального решения советского руководства. В свое время хватило ума это решение осудить. Теперь нам предлагают этим возгордиться. Мне кажется, те, кто это делает, просто окончательно потеряли рассудок. фотографии: Laurent Rebours/AP Photo, Анвар Галеев/ИТАР-ТАСС, И. Ходжаев и Б. Юсупов/Фотохроника ТАСС
