Служба о победе русской армии в дацане Гунзэчойнэй, Петроград, 1915 год История дацана Гунзэчойнэй началась в феврале 1898 года, когда в столицу Российской империи прибыл посланник Далай-ламы XIII Агван Лобсан Доржиев. Друг и доверенное лицо Далай-ламы приехал в Петербург с секретной миссией: Тибет, в то время закрытый для внешнего мира, искал покровительства больших держав — России и Франции — как противостояния Британской империи. По переписи населения 1897 года, в Санкт-Петербурге проживали 75 буддистов, в основном буряты и калмыки. Но еще с XVIII века, когда начались великие путешествия на Восток, в обществе возник интерес к культуре Центральной Азии, научный и духовный. В начале XIX века в Петербурге появился Азиатский музей. Учение Будды изучали декабристы, в том числе братья Муравьевы. Толстовское «непротивление злу насилием» родилось после встречи 19-летнего графа с буддийским монахом, который поведал ему закон ахимсы* * Ахимса (санскр.) — правило ненанесения вреда, ненасилия. . Толстой тщательно изучал древнюю философию, часто общался с Иваном Минаевым — знаменитым ученым-индологом, первым посетившим долину Катманду. Среди русской интеллигенции было много приверженцев Елены Блаватской и ее «Гималайского братства». Доржиев сразу завел знакомства, прежде всего среди ученых-востоковедов. Близко сошелся с «первым евразийцем» и собирателем буддийских ценностей Эспером Ухтомским. Хитроумный граф, приближенный ко двору после путешествия с цесаревичем на Восток, устроил Доржиеву аудиенцию у императора. Вскоре в журнале «Строитель» появилось короткое сообщение: «Ввиду большого количества лиц, исповедующих буддийскую религию и проживающих постоянно в Петербурге, как нам передают, возбуждено ходатайство об открытии небольшой буддийской молельни…» Никакого ходатайства еще не было, но у Доржиева появилось желание построить в столице храм — не просто молельню, но музей, центр буддистской духовности и культуры. Из Петербурга Доржиев с рекомендательными письмами Сергея Ольденбурга, основателя международной серии Bibliotheca buddhica, отправился в Париж. Гидом по Парижу стал поэт Максимилиан Волошин. В Национальном музее восточных искусств (Музее Гиме) впервые во Франции был совершен молебен, а перед службой Доржиев прочел лекцию о тибетском буддизме. Необычное действо собрало не только верующих, но и дипломатов, политиков, среди которых был Жорж Клемансо (будущий премьер-министр Франции), парижский бомонд и много русских. Стихотворение Иннокентия Анненского «Буддийская месса в Париже» — ровно о том событии. После молебна число приверженцев буддизма увеличилось не только в Париже, но и в Петербурге.
Под крылом державного орла Официальное разрешение на строительство храма тибетский посланник получил лишь в конце 1908 года. «Белый царь» торжественно пообещал: «Буддисты в России могут чувствовать себя, как под крылом могучего орла». За 18 тыс. рублей в марте 1909 года Доржиев купил на берегу Большой Невки участок земли, соответствующий буддистскому канону — уединенное место вблизи воды. Для ведения дел Доржиев создал строительный комитет, куда пригласил известных ученых-востоковедов Федора Щербатского, Владислава Котвича и Андрея Руднева. Проект дацана заказали студенту Института гражданских инженеров Николаю Березовскому, только что вернувшемуся из Восточного Туркестана: здание трапециевидной формы, сужающееся кверху, — типичный тибетский храм. Но архитектор внес в проект элемент бурятской традиции — четырехколонный портик с высокой лестницей вместо тибетской лоджии с балконом. Были предусмотрены и новшества — электричество, центральное отопление, небольшой вестибюль с мощными нагревательными колонками, подвальные помещения с кухней.
Основатель дацана Агван Лобсан Доржиев, около 1900 года Строительство шло не слишком гладко. К середине мая 1909 года положили фундамент и часть цоколя. А потом начались злоключения: работы несколько раз останавливали, Доржиева обвинили в шпионаже, стройку пытались перенести в другое место, заменили архитектора… И все же к концу 1910 года были возведены стены храма и построен четырехэтажный дом для лам. Из Пекина и Внутренней Монголии доставили буддистские статуи — бурханы. В Петербурге у придворного ювелира Николая Линдена изготовили набор серебряных ритуальных сосудов и другую утварь. В свободное время Доржиев читал лекции в Русском географическом обществе, помогал научным экспедициям, часто ездил в Калмыкию и Бурятию — собирал средства для храма. Из необходимых 150 тыс. рублей — 50 тыс. пожертвовал Далай-лама XII (они дошли до Петербурга в 1913 году). Доржиев отдал на строительство 30 тыс. рублей. Немало средств собрали в столице. История сохранила имя англичанина-буддиста Эдварда Чемпли. Поступали и тайные подношения. Значительную сумму пожертвовал действительный статский советник, врач, крещеный бурят Петр Бадмаев. Летом 1915 года храм был построен. Необычное здание с мощными стенами, отделанными пютерлахтским (каменоломня Пютерлахти расположена на территории нынешней Финляндии. — NT ) гранитом и украшенное позолоченными благими символами. Портал с колоннами скрывал массивные двери с загадочными восточными письменами. Капители колонн и верхний фриз здания украшали позолоченные «щиты» с формулой «Десяти могуществ», где закодирована связь макро- и микрокосмоса. В ритуальном зале торжественно восседал Большой Будда. Особая ценность — два сиамских будды, сидящий Шакьямуни и стоящий Майтрейя, — подношения короля Сиама и посланника России в королевстве Георгия Плансона. Украсили храм цветные витражи плафона и ограждения светового проема, выполненные Николаем Рерихом, выложенный многоцветными плитками пол добавлял ощущение праздника. Круглые окна загадочным образом позволяли в момент зимнего солнцестояния проникать лучам прямо на Большого Будду. 10 августа 1915 года состоялось торжественное освящение храма. На церемонии присутствовали представители правительства России, Далай-ламы, сиамского короля. Монетный двор выпустил специальные латунные жетоны-медали с силуэтом храма на одной стороне и его названием на русском, тибетском и монгольском — на другой.
Далай-лама XIII пожертвовал на строительство дацана треть необходимой суммы, Калькутта, 1910 год Красный лама Храм Будды быстро стал популярным: кроме бурятско-калмыцкой паствы сюда заходили и исповедующие буддизм европейцы, например, Агафон Фаберже, сын великого ювелира. В 1917 году ламам пришлось уехать из голодного Петрограда. Доржиева арестовали и обвинили в попытке вывезти ценности из России, но обошлось, и по заданию Наркомата иностранных дел ученый лама отправился сближать буддийский Восток с красной Россией. Присматривать за храмом он поручил востоковеду Щербатскому, который в августе-сентябре 1919 года устроил в Русском музее выставку буддизма. С лекциями на ней выступили несколько академиков. Осенью 1919 года в доме при храме разместились красноармейцы. Храм заперли и опечатали. Но это не спасло его от разграбления. Вынесли фактически все, даже дверные ручки и гвозди. На черном рынке появились священные свитки: остатки уникальной храмовой библиотеки продавали как бумагу для самокруток.
Проект санкт-петербургского храма, 1909 год Расследования питерской ЧК результатов не принесли. Храм стал официальной резиденцией Монгольской и Тибетской миссии под покровительством Наркоминдела. Доржиеву как главе миссии выдали мандат и личное оружие, прикрепили к Инснабу. В 1927 году Щербатский создал Институт буддийской культуры (Инбук), а вскоре в дацане вместо оскверненной появилась новая статуя Будды и возобновились службы. В храм снова пошли люди, и не только буддисты. «Золоченый парадокс на берегу реки», как назвал его в 1930 году этнограф и писатель Сергей Марков, был открыт для всех. Упоминание дацана можно найти у Вениамина Каверина в «Исполнении желаний», в стихах Николая Тихонова.
Памятная медаль «Буддийский Храм в Петрограде», 1915 год Враги народа Но чудес не бывает. У советской власти появились претензии к главе иностранной миссии — его обвинили в том, что он восстанавливает население Бурятии против советской власти. А 17 декабря 1933 года умер Далай-лама XIII. В память о нем в дацане прошло богослужение, которое оказалось последним. В «кировский поток» 1935 года, когда из Ленинграда массово изгонялись «неблагонадежные элементы», попали и бурятские ламы. Уцелевших репрессировали в 1937 году. Доржиев уехал в Бурятию, но там его арестовали как «японского шпиона». 29 января 1938 года после единственного допроса, где он якобы сознался во всем, 85-летний ученый и бурятский лама умер в тюремной больнице. В конце 1939 года дацан перешел в ведение Госфонда, культовое имущество было передано Музею истории религии и атеизма. Храм стал физкультурной базой рабочих жилищного хозяйства. Во время блокады на территории храмовой усадьбы стала работать радиостанция для связи с Большой землей, потом, в мирное время, она глушила «вражеские голоса». Довелось дацану побыть и лабораторной базой Зоологического института Академии наук. Лишь в 1970 году храм объявили памятником архитектуры местного значения. В 1974 году в Ленинград приехал Святослав Рерих и передал главе города Романову чек на $100 тыс. на восстановление дацана. Судьба чека неизвестна.
Дорога к храму В 1987 году дацан посетил Далай-лама XIV. Еще в 1960-е в городе образовалась небольшая буддистская община, состоящая в основном из учеников известного бурятского ламы Бидии Дандарона, подпольно практиковавшего буддизм. Позднее появились и другие группы. В 1989 году было зарегистрировано Ленинградское общество буддистов, куда вошли известные буряты города — ученые, деятели культуры и другие «подпольные» буддисты. Решающую роль в возвращении храма верующим сыграл все тот же Святослав Рерих, который напрямую обратился к Михаилу Горбачеву, и в июле 1989 года прибывший в Ленинград тибетский лама Кушок Бакула Ринпоче совершил ритуал очищения храма. 27 мая 1990 года, в день рождения города, состоялось первое богослужение. Через месяц храм официально был передан мирянам для молитвенных целей. Сегодня по обеим сторонам у входа в дацан расположены ритуальные барабаны Хурдэ. Таинственные знаки на их поверхности, перед которыми замирают посетители, — это запись самой известной буддийской молитвы-мантры «Ом мани падме хум», которую так вдохновенно поет Борис Гребенщиков. В переводе — «О жемчужина, сияющая в цветке лотоса!», что означает: «Все драгоценности процветают у меня, имеющего открытое сердце». Фото: dazan.spb.ru
