Начальник УНКВД по Ленинградской области Леонид Заковский, назначенный на эту должность по личному указанию Сталина после убийства Кирова* * Первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Киров был застрелен в Смольном 1 декабря 1934 г. , 16 февраля 1935 года направил наркому внутренних дел Генриху Ягоде* * Генрих Ягода в 1934–1936 гг. был наркомом внутренних дел СССР. Репрессирован в 1938 г. докладную записку. Заковского беспокоила «серьезная засоренность предприятий, вузов и особенно учреждений Ленинграда остатками разгромленной буржуазии, крупными чиновниками бывшего государственного аппарата (в том числе и полицейского), родственниками расстрелянных террористов, диверсантов, шпионов и даже видными представителями бывшей царской аристократии, генералитета и их потомством». По официальным данным, на оперативном учете УГБ УНКВД состояли следующие неблагонадежные категории граждан: члены семей расстрелянных «террористов», «шпионов», «диверсантов» и участников других «контрреволюционных образований» — 941 человек, представители русской аристократии и потомственного дворянства — 2360 человек, генералы, офицерские чины старой русской армии и статские чиновники — 1545 человек, крупные помещики, купцы, домовладельцы и спекулянты — 5044 человека, чины Отдельного корпуса жандармов и полиции — 620 человек, клирики из числа среднего и высшего духовенства, не состоявшие в штатах церковной юрисдикции, заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) — 585 человек. Итого — 11 095 человек. Письмо Заковского было ответом на директиву, исходившую из Москвы. 18 января 1935 года ЦК ВКП(б) направил в местные парторганизации закрытое письмо «Уроки событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова», написанное Сталиным. В письме утверждалось: «Ленинград является единственным в своем роде городом, где больше всего осталось бывших царских чиновников и их челяди, бывших жандармов и полицейских… эти господа, расползаясь во все стороны, разлагают и портят наши аппараты, а близость границ, облегчающая возможность укрыться от преследований, создает у преступных элементов чувство безнаказанности… Именно ввиду этого большевистская бдительность является той путеводной звездой, которая должна освещать дорогу прежде всего и в особенности именно ленинградским работникам».
«Кировский поток» Руководителя ленинградских чекистов беспокоили связи «бывших людей» — родственные, служебные, культурные, педагогические, а также контакты с родственниками в эмиграции. Иногда «бывшие люди», как следовало из записки Заковского, «организовывали так называемые салоны», где, по доносам сексотов, обсуждались и критиковались «в антисоветском духе» политические мероприятия государства и партии. По мнению автора, представители старой русской элиты «никакой полезной деятельностью» не занимались и жили в городе на Неве лишь по случайному факту рождения. То есть одним своим существованием, напоминавшим об исчезнувшей стране, традиционной петербургской культуре, мирочувствии и высоких человеческих отношениях, старые петербуржцы наносили ущерб делу воспитания «нового человека» в сталинском обществе. Поэтому Заковский считал «абсолютно необходимым в целях очистки гор. Ленинграда переселить в отдаленные места 5000 семей бывших людей», а «всех совершеннолетних мужчин арестовать и подвергнуть быстрой оперативно-следственной обработке». Особому совещанию (ОСО) при НКВД предлагалось часть «наиболее злостных» заключить в концлагеря, остальных — направить в ссылку. Собственность и имущество репрессированных надлежало конфисковать. Семьям в срок от десяти до двадцати суток следовало покинуть Ленинград, при этом им было запрещено селиться в погранполосе и во всех больших городах СССР. Служебное рвение Заковского вызвало неудовольствие Ягоды, посчитавшего, что подобная массовая кампания вызовет негативную реакцию на Западе и отразится на состоянии научно-технических кадров. Но Сталин поддержал Заковского, а «мягкотелость» Ягоды послужила одним из первых аргументов в пользу его смещения с должности наркома. Для проведения спецоперации в Ленинградском УНКВД 25 февраля был создан особый штаб. 27 февраля чекистское ведомство издало циркуляр «О выселении контрреволюционного элемента из Ленинграда и пригородных районов». Исполнителям надлежало использовать малейшие зацепки для предъявления обвинений в контрреволюционной деятельности и отследить, чтобы никто не мог исчезнуть из города и скрыться таким образом от арестов и выселения.
Репрессии против «бывших» не помешали горожанам веселиться на улицах и площадях, Ленинград, 1935 год «Бывшие люди» Операция проводилась в три этапа: с 28 февраля по 9 марта, с 10 по 19 марта и с 20 по 27 марта. По завершении каждого этапа специальные отчетные справки направлялись в НКВД СССР, а также 1-му секретарю Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Андрею Жданову, 2-му секретарю обкома Михаилу Чудову и 2-му секретарю горкома Александру Угарову. Аресты начались в ночь на 28 февраля. 31 марта Заковский доложил Ягоде, что за 28 суток операции в Ленинграде изъяты и осуждены ОСО НКВД по категории «бывших людей» 11 702 человека. Среди них — дворяне, бывшие фабриканты, крупные помещики, крупные торговцы, домовладельцы, статские чиновники. В список офицерских чинов старой русской и Белых армий попало около полутора тысяч человек, чинов жандармерии, полиции и тюремного ведомства — более пятисот, представителей духовенства — свыше двухсот. Больше всего среди «бывших людей» было служащих (2844 человека), лиц без определенных занятий (1060 человек) и пенсионеров (186 человек). Например, княжна Алфераки давала уроки рисования, один князь Волконский принимал молоко на Ленинградском молочном комбинате, а другой малярничал, княжна Гагарина работала секретарем факультета Первого медицинского института, граф Ланской — чернорабочим завода «Электроаппарат», графиня Татищева — инструктором Института наглядных пособий, барон Таубе — счетоводом ЖАКТа и т. д. Многие «бывшие», долгие годы подвергавшиеся дискриминации и бытовой травле в коммунальных квартирах, где они оказались, давно вели замкнутый и одинокий образ жизни. Но их внешняя лояльность не имела значения для чекистов. Образованные люди представляли опасность для большевиков. Аресты «бывших», проживавших в коммуналках, часто сопровождались злорадством соседей — выходцев из социальных низов. Что брали на обысках Весомым аргументом в пользу «контрреволюционной деятельности» служила «связь с белогвардейской эмиграцией», чаще всего заключавшаяся в получении денежных переводов из-за границы от родственников или однополчан. За контакты с эмиграцией в 1935 году органы НКВД репрессировали 1846 глав семей, из них более 700 человек — как «контрреволюционеров», существовавших на средства иностранных фирм и зарубежных родственников. В совокупности при обысках у них изъяли боны «Торгсина» на общую сумму 3841 рубль 27 копеек, $769, 285 рейхсмарок, 175 франков, 1000 крон и 52 фунта стерлингов. В некоторых случаях, как это произошло с Н. В. Плеве* * Плеве Николай Вячеславович (1872) — государственный деятель, сенатор (1916), член Государственного Совета (1917). Сын министра внутренних дел В. К. Плеве. В РСФСР неоднократно подвергался репрессиям. В 1935 году в рамках операции «Бывшие люди» арестован. Дальнейшая судьба не установлена, по одной из версий — погиб в лагере. , для вскрытия каналов связи, по которым в Ленинград поступали средства, следователи использовали психологическое давление, заключение в одиночную камеру и карцер. При обысках изымалось оружие и боеприпасы. Из 722 огнестрельных единиц боевыми оказались 253 ствола (включая 40 стволов XVIII — начала XIX веков), прочие — охотничьими. Многие изъятые револьверы не имели патронов. В итоговом спецсообщении Заковский отметил 318 случаев изъятия контрреволюционной литературы, включая машинопись и собственные рукописи арестованных. В отдельных случаях вещественные доказательства подтверждали подозрения чекистов. Например, капитан В.С. Лашин хранил карту Москвы с отметками дислокации воинских частей, карты-трехверстки Ленинграда и Кронштадта, штабс-капитан Н.В. Попов — 28 чистых бланков 1-й Ленинградской школы шоферов, пригодных для заполнения, А.К. Савич — записи о дислокации частей ЛенВО, сведения о размещении и мощности предприятий черной и цветной металлургии. Но было и другое — когда дела о «контрреволюционных» группах («Террористическая группа бывших дворян», «Террористическая группа бывших офицеров», «Фашистская террористическая группа бывших правоведов» и др.) фабриковались следователями НКВД с санкции Заковского.
И безвинная корчилась Русь 10 марта в Смольном состоялось совещание секретарей райкомов ВКП(б) пограничных районов с участием Жданова и Чудова. Руководители призвали коммунистов к энергичной чистке подведомственных территорий от «бывших людей». 31 марта члены бюро обкома партии приняли постановление «Об очистке погранполосы Ленинградской области и КАССР* * Карельская АССР. от кулацкого и антисоветского элемента», а также одобрили план оперативных мероприятий, предложенный Заковским. К 25 апреля из погранполосы чекисты депортировали 5100 семей (22 511 человек), но из «бывших» состояла лишь 101 семья. Большинство пострадавших граждан проходили по категории «кулаков» и «лиц без определенных занятий». Репрессии против «бывших людей», кроме политических причин, имели еще одно основание — частичное решение острого жилищного вопроса, в том числе в интересах местной номенклатуры ВКП(б) и органов госбезопасности — квартиры «бывших», как правило, были в домах в городском центре. Репрессированные пытались протестовать против карательных действий Ленинградского УНКВД. В прокуратуру Союза ССР поступило более двух тысяч жалоб. Лишь по 264 жалобам (13,4 %) состоялись опротестование и отмена высылки. При этом прокурор Союза ССР Андрей Вышинский в докладной записке на имя Сталина и Молотова отмечал, что высланным из Ленинграда специалистам (инженерам, техникам, врачам, научным сотрудникам) в местах ссылки и высылки «отказывают в приеме на работу, что ставит их в совершенно безвыходное положение». Вслед за Ленинградом началась чистка и других городов СССР от «уголовных и деклассированных элементов», «злостных нарушителей паспортного режима» и т. д. 27 мая в республиках, краях и областях были созданы «тройки» НКВД (туда входили начальник территориального управления или его заместитель, начальник управления милиции и начальник отдела, в котором разбиралось дело) с участием представителей прокуратуры. «Тройки» принимали решения о высылке, ссылке или заключении в концлагерь сроком до пяти лет. Постановления утверждались ОСО НКВД. В 1935 году по официальным данным в результате «очистки городов» решениями «троек» местных УНКВД и «тройки» Главного управления милиции были осуждены с утверждением ОСО 122 726 человек. В ноябре 1935 года, спустя несколько месяцев после завершения операции «бывшие люди», Анна Ахматова написала вступление к своей знаменитой поэме «Реквием». Звезды смерти стояли над нами, И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами И под шинами черных марусь. К сожалению, мы и сегодня достоверно не знаем, сколько «бывших людей» было отправлено в 1935 г. из Ленинграда в ссылку, а сколько этапировано в концлагеря НКВД. Неизвестно, сколько погибло в лагерях и какова была смертность среди «просто» высланных. Надо ли говорить, что память жертв «кировского потока» в Санкт-Петербурге до сих пор не увековечена? Фото: Фотохроника ТАСС; муниципальный архив г. Тронхейм, Норвегия
