Шломо Венеция, 2007 год Шломо Венеция (1923–2012), еврей итальянско-греческого происхождения из города Салоники, оказался в Освенциме 11 апреля 1944 года вместе с матерью и двумя сестрами, которые вскоре были убиты. Шломо выбрали для работы в зондеркоманде, которая занималась уничтожением заключенных в газовых камерах и обработкой трупов. В октябре 1944 года он стал свидетелем восстания зондеркоманды, которое было жестоко подавлено охраной лагеря. В 2007 году в Париже вышла книга с его интервью о пребывании в Аушвице под названием «В аду газовых камер» (Dans l'еnfer des chamres a gaz. Paris, Editions Albin Michele S.A., 2007), она четыре раза переиздавалась в Великобритании на английском языке. The New Times публикует выдержки из этих воспоминаний <…>Люди, прибывшие до нас, были только что убиты, и члены зондеркоманды уже выгружали тела из газовой камеры. Их складывали в помещении, откуда нужно было уносить трупы в крематорий. Здесь я должен был срезать с них волосы, нас было трое. Еще двое «дантистов» вырывали у мертвых золотые зубы и складывали в специальный маленький контейнер, к которому никому из нас не разрешалось приближаться. Обычно мне не поручали выносить тела из газовой камеры, но иногда приходилось делать и это. Сначала мы пытались носить трупы на руках, но из-за воздействия газа тела слишком быстро разлагались, и уже через несколько минут руки становились грязными и скользкими. Чтобы не прикасаться к трупам, мы пытались использовать куски одежды, но те тоже быстро становились грязными. Приходилось что-то придумывать. Кто-то пытался таскать трупы с помощью ремней, но их нужно было то завязывать, то развязывать. В конце концов проще всего оказалось цеплять тело за шею тростью и так тащить. Недостатка в них не было, поскольку в газовые камеры попадало много пожилых людей. <…> Восстание должно было начаться в шесть вечера. <…> Мы не надеялись выжить, а просто хотели хоть что-то сделать и прекратить то, что творилось. Было очевидно, что в этой попытке кто-то погибнет. <…> Где-то в два часа дня офицеры пошли к крематорию № 4 и вызвали 200 человек по именам. <…> Люди подумали, что немцы что-то заподозрили и решили уничтожить заключенных до начала восстания. Никто не вышел из строя. Один из тех, кто был там, <…> смог пробраться к третьему крематорию. Он рассказал нам, что люди, работавшие в четвертом крематории, подожгли матрасы и начали восстание до установленного времени, потому что подумали, что их предали. Им хватило времени убить троих офицеров, пока немцы не прислали подкрепление. Они подожгли крематорий и попытались сбежать, но почти всех сразу же убили. Мы видели странное облако дыма над четвертым крематорием, но были слишком далеко и никак не могли узнать, что там происходит. Немцы подняли тревогу и очень скоро заперли нас в нашем (третьем — NT ) крематории. То же самое происходило во втором крематории, из которого многие попытались сбежать, но не смогли уйти далеко. <…> В конце октября пришел приказ разрушить крематории. Помню, у одного охранника была собака. Однажды она подошла слишком близко к проволоке под напряжением и была убита током. Для немца это было настоящей трагедией: для него жизнь собаки стоила больше, чем жизни тысяч евреев. <…> У офицера была отличная будка для его собаки около второго крематория. Это был словно маленький кирпичный домик с ковриком у входа. Я чувствовал особое удовлетворение, разрушая эту будку. Фото: Виктор Соколович/Bloomberg
