За свою жизнь Том Эгеланн написал тысячи страниц текста. Он и представить, вероятно, не мог, что причиной его конфликта с крупнейшей социальной сетью Facebook станут всего несколько предложений и семь фотографий. Началось все с фото, разошедшегося по соцсетям и мировым СМИ: пятилетний сирийский мальчик Омран сидит в машине скорой помощи весь в пыли и крови после ночной бомбежки Алеппо 17 августа 2016 года. В Норвегии многие посчитали публикацию фото Омрана некорректной. Прочитав множество комментариев вроде «И зачем СМИ показывают нам такие ужасные фотографии бедных детей?», Эгеланн решил представить этот снимок в более широком контексте. Он опубликовал на своей страничке в Facebook пост, который назвал «Семь снимков, которые изменили военную историю». Эгеланн, в частности, писал: «Фотография пятилетнего Омрана рассказывает нам душераздирающую историю о том, как жестокость войны влияет на самых невинных — на детей. Многие сомневаются в пользе публикации таких фото — мол, они показывают судьбу лишь одного человека. Ну да. Но разве война не влияет на сотни тысяч — даже миллионы — отдельных судеб? Фоторепортеры не дают нам забыть, что история полна подобных примеров. Перед вами — семь культовых репортерских снимков, которые смогли повлиять на ход истории (или хотя бы на отношение мира к конфликту, а значит, и на действия политиков)».
Помимо снимка из Алеппо Эгеланн проиллюстрировал свой текст еще шестью фотографиями, бóльшая часть которых отмечена Пулитцеровской премией. «Казнь в Сайгоне» Эдди Адамса: начальник южновьетнамской полиции стреляет в голову пленному вьетконговцу (1968 год). Снимок Джона Фило: девушка кричит над телом американского студента Джеффри Миллера, убитого Нацгвардией США во время разгона демонстрации против войны во Вьетнаме в городе Кент, штат Огайо (1970 год). «Ужас войны», или «Напалм во Вьетнаме» Ника Ута: девятилетняя вьетнамка Ким Фук, сорвав с себя горящую одежду и крича от боли, вместе с другими детьми бежит из сожженной напалмом деревни (1972 год). «Голод в Судане» Кевина Картера: стервятник ждет, когда африканская девочка умрет от недоедания (1993 год). Фото Чарльза Портера: годовалый ребенок на руках пожарного — одна из 168 жертв теракта в Оклахома-Сити, США (1995 год). Трехлетний Айлан Курди из Сирии, вместе с несколькими родственниками утонувший у турецких берегов на пути в Европу (2015 год).
Детское порно?
И как же Facebook отреагировала на эту публикацию?
Уже на следующее утро администрация соцести удалила всемирно известную фотографию Ким Фук, посчитав недопустимой публикацию изображения обнаженного тела девочки. Был удален и пояснительный текст о последствиях той напалмовой бомбардировки. А ведь этот снимок сыграл огромную роль в том, что американцы стали по-другому относиться к войне во Вьетнаме.
Исчезли и приведенные примеры того, как СМИ обычно используют это фото. Тогда я разместил ссылку на интервью Ким Фук (сейчас Фан Тхи Ким Фук проживает в Канаде. — NT), в котором она, одобряя мою публикацию, критикует Facebook. В ответ мою страницу заблокировали сначала на 24 часа, а затем еще на двое суток.
Я был поражен и разочарован. Я никогда не рассматривал снимок Ника Ута как «обнаженку» — только как иллюстрацию ужасов войны. Потом я разозлился. Facebook лишил меня возможности делать записи и комментарии. Я по-прежнему мог заходить в свой аккаунт, но ничего не мог написать. Это стало причиной довольно громкого возмущения норвежских СМИ, поскольку было воспринято как цензура критических высказываний.
Я не стал молчать и дал несколько интервью. Крупнейшая в Норвегии газета Aftenposten, рассказав о блокировке моей страницы, тоже напечатала фото «напалмовой девочки». Администрация соцсети не оставила без внимания и эту публикацию, предупредив редакцию, что «любые изображения обнаженных гениталий, ягодиц или женской груди будут удалены». Тогда главный редактор Aftenposten Эспен Эгил Хансен опубликовал открытое письмо главе Facebook Марку Цукербергу. «Каждый день перед редактором встает вопрос, что может быть опубликовано, а что — нет. Принимать решение, взвешивать все «за» и «против» — его обязанность… Но права и обязанности редактора не должны быть ограничены алгоритмами, разработанными в вашем офисе в Калифорнии… Неумение различать детскую порнографию и военную фотографию способствует распространению глупости и разобщает ваших пользователей, — написал Хансен. — Facebook как важнейшее мировое медиа, вместо того чтобы способствовать развитию свободы слова, ее ограничивает, причем с помощью очень авторитарных методов».
А потом премьер-министр Норвегии Эрна Сульберг в знак солидарности с вами тоже опубликовала на своей странице в Facebook фото «напалмовой девочки» — и с тем же результатом! Сульберг стала первым главой правительства, которого социальная сеть подвергла цензуре. Как вы отнеслись к этому факту?
Сначала удивился, а затем понял, что это идеально иллюстрирует одну из главных проблем Facebook: человек, удаливший фото, скорее всего, понятия не имел о том, кто такая Эрна Сульберг. Кстати, когда происходящее дошло до руководства соцсети, кто-то на самом верху компании наконец понял, что все идет не так как надо, и вернул знаменитую фотографию Ника Ута и на страницу премьер-министра, и на мою.
Большие братья
Блокировка вашей страницы вывела на новый уровень дискуссию о цензуре и границах свободы слова в эпоху социальных сетей. Главный вопрос: кто будет следить за теми, кто следит за содержанием публикаций в Facebook, Twitter и т.д.?
Думаю, нужна какая-то международная, но не политическая организация, которая контролировала бы то, как интернет-гиганты вроде Facebook, Google, Amazon, Apple, Microsoft и т.д. строят отношения с пользователями. Этот орган должен быть признан всеми компаниями, которые распоряжаются соцсетями, и иметь право выступать в роли третейского судьи. Сегодня такого «апелляционного суда» для пользователей соцсетей нет. Модераторы просто стирают твои записи и не отвечают на твои жалобы.
Конечно, мы сами согласились принять условия, которые, скажем, Facebook диктует своим пользователям. Однако масштабы деятельности и возможностей наделяют эту и другие подобные компании огромной ответственностью. Пока что спор был о фотографиях. Но что будет, если, к примеру, президентом США, не дай Бог, вдруг станет Дональд Трамп, и он возьмет и примет закон, запрещающий критику американской политической системы? Тогда Facebook получит право удалять статьи с такой критикой, опубликованные в соцсети на официальных страницах норвежских газет? И еще один вопрос: действительно ли мы хотим, чтобы Марк Цукерберг был главным редактором политического дискурса в Норвегии?
Как известно, соцсети продают данные пользователей коммерческим компаниям. Обычной практикой стало проведение маркетинговых исследований на основе постов людей, которые об этом даже не подозревают…
Google, Facebook, Apple и Microsoft знают о нас невероятно много. IT-гиганты не только отбирают для нас новости и подают их в нужном ключе, но и проводят цифровой анализ каждого из нас.
Эдвард Сноуден предупредил мир о потенциальной силе и опасности разведслужб, о том, как власть злоупотребляет технологиями. Но можем ли мы быть уверены, что своими знаниями не злоупотребляют цифровые гиганты? Что они не станут «Большим Братом» XXI века? Я не знаю ответов на эти вопросы. Но и сами вопросы меня пугают. Я, допустим, победил в символическом сражении с Facebook. Но я, конечно же, не выиграл войну.
Несозревшая Россия
Вы уже становились жертвой цензурных соображений в России, где одно из издательств отказалось печатать ваши книги «Разорванный круг» и «Ночь волков». Чем был мотивирован отказ?
Да, главный редактор издательства «Амфора» прочитал перевод этих романов и сказал «нет». Такое со мной произошло впервые. «Разорванный круг» (в России этот роман также выходил под названием «Наследники Иисуса». — NT), написанный в 2001-м, получил отказ из-за религиозной составляющей: я пишу, что на самом деле Иисус не умер на кресте, а тихо состарился. А роман «Ночь волков» (2005) был отвергнут из-за изложенной в нем версии политических событий в России. В романе говорится о том, что в 1990 годах ФСБ сотрудничала с чеченскими боевиками. Это, кстати, не я придумал — таково утверждение ряда международных экспертов. Я понятия не имею, правда это или вымысел, но как автор художественных романов посчитал версию о сотрудничестве властей и террористов отличной идеей. К сожалению, мне самому пока не довелось побывать в России.
«Российское издательство «Амфора» отказалось печатать мой роман «Разорванный круг» из-за религиозной составляющей: я пишу, что на самом деле Иисус не умер на кресте, а тихо состарился»
А какое впечатление у вас складывается о России по новостям?
Сегодняшняя ситуация там меня очень беспокоит. Россия родилась из пепла советской империи — недостаточно зрелой для того, чтобы стать демократическим государством. Как и многие страны Россия сильно зависит от своей истории, и ей сложно кардинально измениться. Но то, что происходит сейчас, похоже на сознательное возвращение в прошлое.
Что вы думаете о президенте Путине?
Любого политика народ либо любит, либо ненавидит. Но Путин больше похож на императора. Он может позволить себе делать все, что хочет, не рискуя своей популярностью.
ЖИЗНЬ ВНУТРИ ТРИЛЛЕРА
«Напалмовая девочка» Ким Фук в 1997 году стала послом доброй воли ООН, помогает детям, пострадавшим в вооруженных конфликтах. А каким вы видите будущее Омрана Дакниша и всех других маленьких жертв войны?
На этот вопрос можно будет ответить через сто лет, а мы живем в самый разгар событий. Сегодня идет и «холодная» война между Востоком и Западом, и «горячая» — между радикальными исламскими террористами и западными странами. Сколько это продлится? 10 лет? 250 лет?.. В Европе набирают силу правые партии, Дональд Трамп все еще имеет шансы стать следующим президентом США, и мы словно находимся внутри сюжета художественного триллера. По мне, так это страшные времена.
Досье
Том Эгеланн родился в 1959 году в Осло. С 1983 по 1992 год работал в столичной газете Aftenposten — корреспондентом, редактором новостей и ночным редактором. В 1992 году начал работать на новом телеканале TV 2. К тому времени он уже опубликовал свою первую книгу — роман ужасов Ragnarok (1988) о современной паре, захваченной норвежскими викингами. Сейчас в Норвегии и за ее пределами Эгеланн известен как ведущий писатель, работающий в жанре исторического интеллектуального детектива. Сегодня в его библиографии более десятка книг, переведенных на 20 языков и изданных общим тиражом в 2 млн экземпляров. В России хорошо известны его романы «Разорванный круг», «Евангелие Люцифера» и «Хранители Завета». Эгеланн женат, имеет троих детей: Йорунн, Вегард и Астрид. Семья живет в Осло.