#Сюжеты

Ширма для диктатуры

2017.08.28

80 лет назад, 5 декабря 1936 года, была принята сталинская Конституция СССР

Чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов, принявший Конституцию СССР. В первом ряду слева направо: Никита Хрущев, Андрей Жданов, Лазарь Каганович, Климент Ворошилов, Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов,  Михаил Калинин, Михаил Тухачевский, 1 декабря 1936 года

Весной 1936 года Николай Бухарин побывал в Европе. Своего бесславного конца главный редактор «Известий» еще не предчувствовал и усердно играл роль верного сталинца. В скором времени униженного Бухарина ждали самооплевывание, позор и пуля в затылок на расстрельном полигоне «Коммунарка». Однако Иосиф Сталин отличался своеобразным чувством юмора: он не только предложил обреченному человеку провести два месяца на Западе, но еще и разрешил его молодой жене, Анне Лариной, выехать в Париж к мужу. Бухарин входил в состав специальной комиссии, члены которой вели переговоры о покупке архива Карла Маркса. От имени собственников — немецких социал-демократов — выступали меньшевики Федор Дан и Борис Николаевский. По воспоминаниям Николаевского, Бухарин хвастался своим участием в работе над проектом новой Конституции Союза ССР, отмечая и роль Карла Радека.

Над «Карлушей», как звал бывшего троцкиста Бухарин, Сталин тоже изрядно «пошутил». Конечно, он никогда не забывал убийственной эпиграммы, которую Карлуша сочинил на Клима Ворошилова, как-то назвавшего Радека «хвостом Троцкого». В ответ язвительный Радек скаламбурил: «У Ворошилова тупая голова, все мысли в кучу свалены. И лучше быть хвостом у Льва, чем задницей у Сталина». Тем не менее в 1936 году Радек стал членом конституционной комиссии. Зимой 1937 года его осудят на 10 лет лагерей по второму Московскому процессу, а весной 1939-го будущий руководитель ленинградских чекистов Петр Кубаткин организует убийство Радека в камере Верхнеуральского политизолятора.

Три статьи

Инициатива принятия новой Конституции принадлежала Сталину. Она была частью его политических мероприятий по легитимизации и закреплению власти номенклатуры ВКП(б) над населением СССР — над всем, а не только загнанным в колхозы и лагеря. Партийные функционеры делегировали друг другу властные полномочия, контролировали цены, зарплаты, местожительство и перемещение советских людей, уровень потребления и занятости. Они распределяли также материальные ресурсы и продовольствие — в зависимости от категории снабжения, полезности и стратификации трудящихся; устанавливали образовательный и культурный ценз; придавали догматам официальной идеологии черты верообразности, побуждая население верить в неизбежность обещанной утопии.

Конституция закрепляла господствующее положение бюрократии ВКП(б), что упраздняло даже декларативную самостоятельность Советов

В феврале 1935 года, вскоре после убийства Сергея Кирова и расширения драконовских полномочий органов НКВД, VII съезд Советов СССР принял решение об изменении Конституции 1924 года. «Победа социализма дала возможность перейти к дальнейшей демократизации избирательной системы, к введению всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании», — подчеркивали позднее авторы «Краткого курса истории ВКП(б)».

5 декабря 1936 года, накануне очередного витка государственного террора, связанного с именем Николая Ежова, только что назначенного наркомом внутренних дел, Чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов принял новую Конституцию. Ее первые три статьи торжественно сообщали: 1. «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян»; 2. «Политическую основу СССР составляют Советы депутатов трудящихся, выросшие и окрепшие в результате свержения власти помещиков и капиталистов и завоевания диктатуры пролетариата»; 3. «Вся власть в СССР принадлежит трудящимся города и деревни в лице советов депутатов трудящихся».

Подлинный смысл вышеназванных статей заключался в том, чтобы прекратить всякие дискуссии по поводу природы сталинского государства и его социальной организации.

Государственная «крепость»

Бухарин наивно верил, что благодаря новому Основному закону исчезнет категория «лишенцев»* — наследие классовой борьбы времен революции и Гражданской войны. А это-де станет шагом к демократическому устройству СССР. И категория «лишенцев» действительно исчезла. Но взамен сталинская Конституция утвердила государственное закрепощение и неравенство всего «подсоветского» населения. Последующие статьи Конституции звучали так: «Экономическую основу СССР составляют социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства, утвердившиеся в результате ликвидации капиталистической системы хозяйства, отмены частной собственности на орудия и средства производства и уничтожения эксплуатации человека человеком» (ст. 4), «Социалистическая собственность в СССР имеет либо форму государственной собственности (всенародное достояние), либо форму кооперативно-колхозной собственности» (ст. 5). При этом из советских законов, включая устав сельскохозяйственной артели, прямо следовало, что «кооперативно-колхозная собственность» — разновидность той же самой государственной собственности.

Конституция 1936 года декларировала право на труд. Пропагандисты поднимали на щит передовиков производства. Зачинатель стахановского движения Алексей Стаханов со своей бригадой, 1935 год

Апологеты сталинского государства до сих пор подчеркивают, что Конституция 1936 года гарантировала власть Советов (ст. 2, ст. 30–56 и др.), свободу слова, печати, собраний, митингов, шествий, демонстраций, право объединения в общественные организации (ст. 125–126) и т.д. Это была чистая фикция*. Руководящим ядром «всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных», впервые и официально провозглашалась Коммунистическая партия (ст. 126). Тем самым на институциональном уровне закреплялось господствующее положение бюрократии ВКП(б), что упраздняло даже декларативную самостоятельность Советов, игравших роль ширмы для однопартийной вертикали еще с 1918 года. Сам Сталин заявил, что Конституция «оставляет в силе режим диктатуры рабочего класса, как оставляется без изменения нынешнее руководящее положение Коммунистической партии».

Естественно, что ядро ВКП(б) превращало любую общественно-политическую деятельность в туфту. Большевики непрерывно воздействовали на общество при помощи средств массовой информации, искусства, образования и специфических групп социального актива, существовавших наряду с партячейками в каждой группе населения и в каждом отдаленном пункте — вплоть до полярных зимовок и дрейфующих льдин. Разновозрастные активисты с подлинным или мнимым энтузиазмом участвовали в мобилизационных кампаниях, создавали необходимый эмоциональный фон, призывами и примером побуждали трудящихся одобрять, поддерживать и выполнять мероприятия государственных, партийных и карательных органов. В конце 1930-х годов пропагандистские функции в СССР выполняли не менее 250 тыс. человек, в том числе более 112 тыс. постоянно занимались устной пропагандой. При этом в своей работе почти каждый активист воспроизводил шаблоны, требовавшие от слушателей не столько взаимного понимания и сочувствия, сколько определенного поведения, нужного власти в данный момент.

Система пропагандистских мифов и фикций, к согласию с которыми принуждалось население, превратилась в уникальный управленческий инструмент. Среди наиболее ярких — фикции «демократических выборов в Верховный Совет СССР», «трудового энтузиазма широких масс», «веселой колхозной жизни», «бесклассового общества», «морально-политического единства» и т.д.

Трактористка Паша Ангелина, организовавшая и возглавившая первую в стране женскую тракторную бригаду, с сестрой Надеждой, 1937 год

Таким образом сталинская Конституция утверждала тотальную экономическую и материальную зависимость населения от государства, в котором властью и собственностью распоряжался новый привилегированный класс — номенклатура ВКП(б). Каждый, кто покушался на «общественную, социалистическую собственность», объявлялся врагом народа (ст. 131). Соответственно, статья 12-я Конституции, провозглашавшая принцип социализма «от каждого по его способностям, каждому — по его труду», в условиях однопартийного государства означала, что материальные блага в нем распределяются в зависимости от того, насколько труд и усилия того или иного советского человека служат укреплению и расширению политического и экономического монополизма ВКП(б), иными словами — насколько они полезны сталинцам. Что это означало на практике, хорошо известно: кто-то из советских людей становился героем соцтруда или лауреатом Сталинской премии, а кто-то — погибал в лагере или надрывался в колхозе за каждую «палочку» в табеле.

Роль витрины

Из Конституции 1936 года исчез один важный идеологический тезис, который, вероятно, Сталин счел чрезмерно откровенным. В декларации об образовании Союза ССР, бывшей составной частью Конституции 1924 года, говорилось, что новое союзное государство «послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику». В Конституции 1936 года об этом не было ни слова.

Однако Сталин ни в коем случае не отказывался от намерений сыграть на противоречиях между национал-социалистической Германией и «западными демократиями», чтобы взорвать мир между так называемыми буржуазными государствами. Еще в марте 1935 года в беседе с лордом-хранителем печати Великобритании, сэром Энтони Иденом Сталин заявил: «Мы не стремимся к изоляции Германии. Наоборот, мы хотим жить с Германией в дружеских отношениях. Германцы — великий и храбрый народ. Мы этого никогда не забываем. Этот народ нельзя было надолго удержать в цепях Версальского договора». И уже зимой 1936–1937 годов торгпред СССР в Германии Давид Канделаки, выполняя указания Сталина, пытался зондировать почву о возможности улучшения советско-германских политических отношений, включая заключение дипломатических соглашений. Но тогда Гитлер еще не был заинтересован в сближении со Сталиным, и сделка не состоялась.

Система пропагандистских мифов и фикций превратилась в уникальный управленческий инструмент

Тем не менее в публичном пространстве Конституция 1936 года успешно играла роль витрины «свободного социалистического мира». Благодаря этой иллюзии, умело поддерживавшейся сталинской кликой, значительные слои западной интеллигенции видели в СССР силу, способную противостоять распространению фашизма в Европе. На самом же деле ни истинные интересы рабочих и крестьян, ни конституционные нормы для Сталина не имели никакого значения. Вплоть до начала войны с гитлеровской Германией все важнейшие решения принимались Сталиным и обсуждались лишь в его узком кругу. После 5 декабря 1936 года важнейшими задачами для него оставались две: организация государственного террора для окончательного закрепления диктатуры большевиков внутри страны, а на международной арене — достижение политических соглашений с Третьим рейхом в тщетной надежде избежать или хотя бы оттянуть большую войну с Гитлером. «Великая демократическая» сталинская Конституция играла в этой схеме банальную роль политического и идеологического прикрытия.

Конституция закрепляла господствующее положение бюрократии ВКП(б), что упраздняло даже декларативную самостоятельность Советов

* Согласно конституциям 1918 и 1924 годов были лишены избирательных и других прав целые категории граждан, до революции принадлежавшие к так называемым эксплуататорским классам (в том числе дворяне, интеллигенция, бывшие чиновники и т.д.).

* Для советских диссидентов 1960-х наличие этих статей было основанием выдвинуть требование к властям: «Соблюдайте вашу Конституцию!»

Shares
facebook sharing button Share
odnoklassniki sharing button Share
vk sharing button Share
twitter sharing button Tweet
livejournal sharing button Share