Первого сентября 2016 года матери детей, погибших во время теракта в Беслане 12 лет назад, после памятной панихиды устроили пикет, требуя правосудия: срок давности для привлечения виновных в Бесланской трагедии к уголовной ответственности давно истек, а результатов следствия так и нет. Женщин грубо задержали и приговорили к административному наказанию. Пять месяцев спустя бессменный директор Театра.doc Елена Гремина поставила по материалам их дела документальный спектакль «Новая Антигона».
Площадка эксперимента
Соавтором текста спектакля числится корреспондент «Новой газеты» Елена Костюченко, одна из двух представителей СМИ, освещавших акцию ассоциации «Матери Беслана» в Беслане на месте (второй была Диана Хачатрян, сотрудница издания «Такие дела»). Тогда полиция задержала журналисток вместе с участницами акции, а спустя два дня на них напали, вынудив уехать из города. В спектакле Театра.doc Костюченко участвует как актриса. Вообще, в этой работе режиссеру Греминой не так уж важен профессиональный опыт исполнителей. Актер Роман Евдокимов играет сразу всех свидетелей суда, тонко передавая смущение, с которым его герои цитируют лозунг акции «Путин — палач Беслана», а многие реплики подсудимых зачитывают зрители, которых актеры приглашают для этого на сцену.
Политические спектакли Театра.doc — своего рода живые памятники: действуя подобно чеховскому «человеку с молоточком», они не дают забыть о жертвах государственного насилия после того, как тема покидает новостные заголовки
Театр.doc — в прямом смысле экспериментальная площадка, существующая для того, чтобы предлагать один за другим разные ответы на вопросы: что такое театр сегодня, какие задачи он может решать? Например, он может давать зрителям уникальные переживания, которым нет места в повседневном опыте: идеальный пример — «Молчание на заданную тему», 60-минутный сеанс тишины, дефицитной в условиях мегаполиса. За этот и подобные ему экстремальные проекты в Театре.doc отвечает Всеволод Лисовский, один из самых радикальных героев новой российской режиссуры, который тем не менее требует, чтобы к нему не применяли слово «режиссер». Работы Лисовского, хоть и проходят по разряду театральных постановок, нередко существуют по законам современного искусства: скажем, организованы они таким образом, что реакция зрителей становится их органичным продолжением, а драматическое искусство включается в обычную человеческую среду обитания. Так, несколько дней назад в Санкт-Петербурге проходили гастроли постановки «Неявные воздействия» — городской «бродилки», то есть спектакля, действие которого разворачивается в общественных пространствах, а зрители следуют за актерами по неожиданному маршруту. Тогда продюсера Лисовского и актрису Людмилу Корниенко задержала полиция, приняв эмоциональное чтение стихов с балкона за попытку самоубийства, — стражи правопорядка невольно поучаствовали в создании «портрета» российского города, где любое нетипичное поведение кажется девиантным.
в естественной среде
Еще одна поддерживаемая «Доком» трактовка театра — альтернативный канал информации: менее массовый, чем телевидение, газеты и журналы, но более независимый (разумеется, в полной мере это возможно, только если речь идет о частной, а не о государственной площадке). Политические спектакли Театра.doc — такие как недавняя «Война близко», посвященная конфликтам в Донбассе и Сирии, или та же «Новая Антигона», — не просто комментируют повестку дня. Это своего рода живые памятники: действуя подобно чеховскому «человеку с молоточком», они не дают забыть о жертвах государственного насилия после того, как тема покидает новостные заголовки. Когда проблема исчерпывается, а постановка перестает быть актуальной, театр без колебаний снимает ее с репертуара: «Болотное дело», основанное на интервью с родственниками осужденных, мгновенно исчезло из афиши, как только вышел на свободу последний из героев спектакля.
Кстати, еще одна из потенциальных ролей этого древнейшего искусства в XXI веке — центр социальной адаптации, который дает людям, вытесненным на обочину общества, новую, творческую жизнь. В «Доке» положено начало такой работе: среди актеров, занятых в его репертуаре, — бывшая заключенная Марина Клещева и ветеран узбекского балета, а ныне трудовой мигрант Аман Караматдинов (сольные спектакли этих артистов, в которых они рассказывают о себе, называются «Лир. Клещ» и «Шпатель» соответственно).
Процесс
Елена Гремина, самолично разработавшая пространство своего нового спектакля, развернула зрительный зал на 180 градусов. Трибуны, на которых обычно расположены сиденья для публики, стали сценой: аудитория смотрит на высокий стул судьи снизу вверх. Стены затянуты ослепительно красной материей: неслучайный «императорский» цвет весьма неожиданно смотрится в строгом интерьере крошечного подвального театра (впрочем, визуальное решение только бы выиграло, если бы бунтарские зеленые волосы Елены Костюченко оставались единственным ярким пятном на сцене).
Актер Роман Евдокимов играет сразу всех свидетелей суда, тонко передавая смущение, с которым его герои цитируют лозунг акции «Путин — палач Беслана», а многие реплики подсудимых зачитывают зрители, которых актеры приглашают для этого на сцену
Заявленная в названии связь с «Антигоной» Софокла обнаруживает себя в паре лаконичных интермедий, где греческая царевна пикируется со своим деспотичным дядей, царем Креонтом (режиссер отдает его реплики актеру Сергею Букрееву, в остальное время исполняющему роль судьи). Камнем преткновения в трагедии Софокла служит тело Полиника, брата Антигоны, которого царь как изменника родины запрещает хоронить. Сходство двух сюжетов налицо: женщина противостоит власти, которая не чтит память погибших. Антигону замуровали в подземном склепе согласно ритуалу, оставив ей немного еды — «чтоб города не запятнать убийством». Шестерых матерей Беслана — «нарушительниц общественного порядка» Правобережный районный суд Северной Осетии приговорил к штрафам и общественным работам.
Отрывки протоколов судебного заседания смонтированы с рассказами Елены Костюченко о каждой из участниц акции: кто где был и кто кого потерял 1 сентября 2004 года. Поразителен контраст между чудовищностью фактов и равнодушием судьи (Букреев в этой роли безжалостно точен), которому обвиняемые настолько безразличны, что, зачитывая материалы дела, он делает паузы не в конце предложения, а в конце строки — как будто текст заведомо лишен какого бы то ни было смысла. Театр не солидаризируется с лозунгом матерей «Путин — палач Беслана», во всяком случае открыто, да и речь вообще не об этом. Посыл «Новой Антигоны» в другом: даже человек, пострадавший от терроризма, не защищен от государственного произвола.
