Случайно мной встреченный в русском павильоне японский куратор все удивлялся: «Советского Союза нет почти 30 лет, а Россия все еще борется с наследием тоталитаризма». Изумление японца можно понять, но ведь и автор русского проекта (точнее, один из авторов) начал это сражение не сегодня — Гриша Брускин, автор главной инсталляции в русском павильоне, возделывает антитоталитарную ниву всю свою жизнь.
Посетителей встречает двуглавый орел с туловищем, напичканным шестеренками, — но головы на тонких шеях больше напоминают ощипанных цыплят, чем орлов. Это не «львы, орлы и куропатки», это другая композиция, тоже многофигурная. В составе гипсовой (или как бы гипсовой) армии — монстры с пропеллерами в голове, солдаты с пулеметами наперевес, гермы с ушами-локаторами, безликие шеренги, выстроенные в форме звезды… Вокруг летают дроны и самолеты, под ними стоят символы подавляющей власти — пирамиды, мавзолеи, башни Кремля.
Смена декораций
Так выглядит «Смена декораций» Брус-кина, первая и самая сильная часть экспозиции Theatrum Urbis, скомпонованной комиссаром и куратором нашего павильона, и.о. ректора Санкт-Петербургского академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина Семеном Михайловским. Обычно функции комиссара и куратора национального павильона на биеннале разделены, здесь же впервые в нашей новейшей истории их выполняет один человек.
Ирина Корина посвятила инсталляцию московскому «благоустройству». надгробные венки обрамляют пятиконечные звезды и считываются как траур по утратившей исторический облик Москве
А художник павильона — так принято — напротив, чаще всего бывает один. И тут мы тоже пошли против традиции — художников много, им настолько тесно, что вспоминается сюжет из истории российского участия в биеннале 1924 года. Советская Россия тогда, едва оправившись после Гражданской войны, решила выставить товар лицом и привезла в Венецию столько искусства (тогда еще биеннале была «картинной» выставкой), что ни одна вещь Малевича, в том числе «Черный квадрат», в результате не была выставлена — не хватило места.
В сегодняшнем павильоне ощущение тесноты не покидает на первом этаже, куда винтовая лестница всасывает зрителей как в воронку. Там — объекты из пластика группы Recycle (краснодарские художники Андрей Блохин и Георгий Кузнецов): из гладких белых поверхностей, как из глыб льда, торчат части тела (работа называется Blocked Content). Если направить на них гаджет со специальным приложением, человеческие фрагменты превращаются в целые, пусть и виртуальные, тела.
Третий участник русского проекта — Саша Пирогова — сделала видео, призванное вселять в зрителей надежду и веру в счастье. На деле же фильм вызывает недоумение своей необязательностью и неуместной гламурностью. Неуместной прежде всего потому, что нейтрализует метафору Брускина и снижает градус восприятия: от сильных эмоций, вызванных «гипсовыми» монстрами, на выходе не остается и следа.
Русский павильон при этом не только выглядит, но и звучит: внутри — благодаря саунд-дизайну Петра Айду и Константина Дудакова-Кашуро, снаружи — стараниями композитора Дмитрия Курляндского. Мы также слышим голоса, от Маринетти до Муссолини, — на долю автора выпала Ахматова и ее «Реквием».
.jpg)
Записи выбирал Гриша Брускин, он же впервые в своем творчестве сделал сопровождающее проект видео, которое вызывает в памяти рисованные фильмы Уильяма Кентриджа и добавляет пафоса. Хотя — куда уж больше.
Эта работа не создавалась для Венецианской биеннале специально. Брускин признается, что уже два года работал над «гипсовой армией» в расчете показать ее на каком-нибудь представительном арт-смотре и Венеция его вполне устроила. Тем более что во время прошлой биеннале у него состоялась здесь большая выставка — проект «Алефбет: Алфавит памяти» вошел тогда в параллельную программу. Курировала его Сильвия Бурини, в прошлом — проректор венецианского Университета Ка’ Фоскари. Та самая, которая в 2014-м оказалась героиней некрасивой истории, связанной с вручением мантии почетного профессора венецианского университета Владимиру Мединскому. Профессура и студенты тогда публично выступили против, случился скандал, российский министр не приехал, и мантию на него надели в итоге в Москве, а Бурини наградили медалью Пушкина. Сегодня непотопляемая Сильвия снова в строю. Она значится среди сокураторов «Смены декораций». Проекту Брускина, впрочем, это едва ли повредило — больше ему повредило вынужденное, ничем не оправданное соседство.
Все в сад
Тут самое время объяснить, как устроена Венецианская биеннале, почему столько разговоров идет именно о ней, каждая выставка подвергается жесткому анализу, а скандалы, родившиеся здесь, так живучи.
Дело в том, что эта биеннале — старейшая из существующих ныне регулярных международных выставок современного искусства: первая прошла в 1895 году. И это не просто старейший, но главный, самый представительный и репрезентативный арт-смотр. Все запрограммированные выставки работают до 26 ноября. Художник, попадающий в основной проект биеннале или являющийся автором национального павильона, вписывается в мировую летопись современного искусства навсегда.
Биеннале родилась в садах Джардини Публичи. Место для садов определил когда-то Наполеон, а расположение на выставке русского павильона, построенного Алексеем Щусевым в 1914 году, выбрал Николай II. В Джардини в те времена умещалась вся биеннале, которая с тех пор разрослась, захватив и расположенный недалеко от садов Венецианский Арсенал, и десятки зданий в городе — палаццо, аббатства, бывшие больницы, церкви. Там разместились национальные павильоны и выставки параллельной программы: инсталляции и разного рода арт-объекты установлены на улицах и набережных, красные стойки с картой выставок попадаются на каждом шагу, сообщая городу-памятнику новый смысл.
В садах и Арсенале сосредоточен главный проект, который готовит куратор биеннале: сейчас в этой роли выступила Кристин Марсель, главный куратор парижского Центра Помпиду. Под оптимистичным лозунгом Viva arte viva! («Да здравствует живое искусство!») она объединила работы 120 художников из 51 страны, большей частью молодых: 103 из них участвуют в венецианском смотре впервые.
Это оказался очень удачный проект: работы перетекают друг в друга, формулируя убедительное кураторское высказывание о том, что искусство живо и вечно. Его иллюстрирует и одна из наград нынешней биеннале — «Золотой лев» вручен немцу Францу Эрхарду Вальтеру (он признан лучшим художником), который продемонстрировал сразу несколько работ разного времени, созданных в разных жанрах.
В главный проект были приглашены два представителя России — молодые и несмотря на возраст весьма авторитетные. Таус Махачева, показавшая в свое время перформанс «Супер Таус» в Центре Помпиду, в Венеции демонстрирует видео, на котором канатоходцы, идущие в горах над пропастью, балансируют с помощью не шестов, а картин (вопрос, сколько «весит» искусство, всегда открыт). А Ирина Корина, изначально — театральный художник, посвятила свою инсталляцию нынешнему московскому «благоустройству»: внутри Арсенала выстроена конструкция, в которой висят надгробные венки. Цветы и артишоки обрамляют пятиконечные звезды и считываются как траур по утратившей исторический облик Москве.
Моцарт и Фауст
Российское присутствие в Венеции в этом году мощно и разнообразно. Помимо параллельной программы, в которой официально заявлен павильон ГМИИ им. А.С. Пушкина (выставка современного искусства «Человек как птица. Образы путешествий» в палаццо Ван Аксель очень хороша), постоянное представительство в палаццо делла Дзаттере открыл крупнейший в России фонд современного искусства V-A-C. Их первая выставка «Пространство, сила, конструкция» посвящена русскому авангарду, а в сентябре откроется следующая — павильон станет постоянным музейным местом.
В итальянском павильоне, обыгрывающем сюжет Страстей Христовых, самые любопытные, заглянув в «покойницкую», могут уловить сымитированный трупный запах и оценить стадию разложения тела на кресте
Сейчас же одновременно с биеннале работают персональные выставки нескольких российских художников — в частности Виты Буйвид, Сергея Катрана, открыт наш «Антарктический павильон». «Меня похищали уже сто раз!» — так называется проект Георгия Острецова, разместившийся в палаццо Нани Бернардо. Арсен Ревазов показывает фотографии России, снятые на инфракрасную пленку и отпечатанные в красном же цвете и в гигантском формате, в историческом доме на Калле Фреццерия, где во время карнавала 1771 года останавливался с отцом юный вундеркинд Моцарт. Куратором выставки стал Антон Носик.
«Русских» выставок так много, что они заметны даже на пестром международном фоне биеннале, в которой участвовали в этом году 85 государств — против 79 два года назад. Художником украинского павильона стал знаменитый фотограф Борис Михайлов. Автором экспозиции исландского, на Джудекке, — Эгидль Сайбьёрнссон (он поселил там виртуальных троллей).
В этом году художники стали массово использовать в качестве изобразительного средства ароматы: в павильоне Израиля инсталляция источает сильный запах кофе, а в итальянском, одном из самых сильных на биеннале, обыгрывается сюжет Страстей Христовых: самые любопытные, заглянув в «покойницкую», могут уловить сымитированный трупный запах и оценить стадию разложения тела на кресте.
Невозможно пройти мимо построенного в Арсенале грузинского павильона — дачного домика с верандой, где непрерывно льет дождь, напоминая о прекрасном детстве и Тарковском. И невозможно было в дни пресс-показов попасть в павильон Германии, который заслуженно получил «Золотого льва». Анна Имхоф назвала свой проект «Фауст». Подступы к павильону охраняют доберманы, которые носятся по загону как сумасшедшие. Внутри под стеклянным полом иногда двигаются в странном ритме люди, запертые в подполье. А иногда людей нет, и эта неизвестность будоражит даже больше, чем танец по принуждению: зрители стоят и смотрят на эту пустоту под стеклом, не в силах заставить себя уйти.