У абитуриентов еще три недели, чтобы подать документы в приемные комиссии вузов, но уже сейчас понятно — борьба за каждое бюджетное место на факультетах академий и университетов, выпускники которых имеют шанс стать чиновниками, окажется серьезной. Ситуация с желающими бесплатно учиться на факультете «Государственное и муниципальное управление» по состоянию на 1 июля такова: ВШЭ — 333 заявления (80 мест); РАНХиГС — 388 заявлений (25 мест); Финансовый университет при правительстве РФ — 311 заявлений (55 мест). В приемных комиссиях не сомневаются, что число еще успеет вырасти в два-три раза, конкурс будет выше, чем в прошлом году. (Для сравнения: всего в 2014-м на тот же факультет ВШЭ было подано 1034 заявления.) Министр обороны Сергей Шойгу лично рапортует о росте привлекательности военного образования: конкурс в командные вузы — до шести человек на место. Желающих стать офицерами вдвое больше, чем в прошлом году. Особенно тяжело девушкам, решившим связать карьеру с армией: до 33 человек на место (в Военном университете). При этом не только офицерские погоны привлекают молодых россиян. Шойгу утверждает, что число уклоняющихся от срочной службы сократилось в два раза. А статс-секретарь Минобороны Николай Панков заявил, что число контрактников теперь превышает число призывников. Пришли служить по контракту 295 тыс. человек, в следующем году их станет 352 тыс., а к 2021 году — свыше полумиллиона. Рядовой солдат-срочник Илья Он, с которым корреспондент NT побеседовал в военкомате в Твери, подтвердил слова министра (и заодно — выкладки социологов, которые фиксируют изменение отношения к армии в обществе): «Сыновья будут, внуки — чем хвастаться? Был в армии, не косил. Должна быть такая гордость». По данным ВЦИОМ, россияне ассоциируют армию с надеждой, уважением, гордостью и доверием. А 66 % опрошенных Фондом «Общественное мнение» считают, что каждый молодой человек обязан пройти службу в армии. Подтверждают тенденцию и правозащитники: ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова утверждает, что если раньше в московское отделение организации приходило в год до 10 тыс. человек с просьбой помочь избежать службы, то теперь — в 100 (!) раз меньше. В армии не стало дезертиров. «Много бежали раньше. Сейчас нет — только те, кого хотели отправить на Украину, и то человек пять в год», — рассказывает Мельникова. Директор Центра социологических исследований РАНХиГС Виктор Вахштайн уточняет: «Наиболее существенные изменения в мировосприятии молодежи (или, более корректно, людей в возрасте от 18 до 25 лет) произошли не в последние годы, а в конце 2000-х — начале 2010-х годов. Именно тогда наши опросы зафиксировали смену приоритетов у студентов и выпускников вузов: государственная служба и работа в органах власти стали рассматриваться ими в качестве более желанной альтернативы, нежели «выход на рынок». Все чаще респондентами стала проговариваться стратегия: «Поработать в государственной системе, обзавестись необходимыми связями, а потом создать свою компанию». Наталья Зоркая, ведущий научный сотрудник отдела социально-политических исследований «Левада-Центра», подчеркивает еще одну важную деталь: после Крыма молодежь во взглядах на происходящее со страной практически перестала отличаться от прочих возрастных групп. «Это провал ожиданий переходного периода, транзита начала 1990-х, когда была распространена иллюзия, что именно молодые с их прозападной ориентацией, взрослея, будут укоренять в обществе новые ценности», — говорит Зоркая. Однако молодежь предпочла ценности старые — врастание в государство, отказ от мира свободы и инициативы в пользу царевой службы. Бедных и обездоленных привлекает армия как единственный доступный социальный лифт, а риски и трудности уже не пугают. Для представителей среднего класса интереснее карьера чиновника. А предел мечтаний — ФСБ, закрытая каста настоящих хозяев страны. Молодежь выбирает государство. Иных возможностей для самореализации многие молодые россияне просто не видят. А значит, государство теперь и есть страна. Фото:Shutterstock