— 1991 год, август? — переспрашивает 15-летняя Катя. — Кажется, тогда развалился Советский Союз и стала Россия. Белый дом, танки… Или это девяносто третий? Наверное, какой-нибудь негодяй пришел к власти. Хотя в девяносто третьем Ельцин уже был. ГКЧП? Нет, не знаю.
Нерепрезентативный, но по-своему любопытный опрос московских школьников, проведенный NT, позволяет предположить, что это — распространенное у подростков мнение: август 1991 года представляется им датой развала Союза, события октября 1993 года от путча трудно отличимы в силу сходства мизансцен («Белый дом, танки»), а слова «путч» и «ГКЧП» вообще ни с чем не ассоциируются. Только рассудительный Кирилл, юноша 11 лет, сказал, что пока не проходил в школе новейшую историю России, но когда придет время, непременно расскажет и про путч, и про ГКЧП.
События 1991 года вымываются из памяти общества: социолог из «Левада-Центра» Алексей Гражданкин еще в 2013 году отмечал, что до 80% респондентов в возрасте от 18 до 24 лет не могут определиться со своим отношением к путчу — просто потому, что не знают, что это. В год 25-летия августовских событий эта тенденция проявилась еще острее.
Потеря памяти
Специалисты из «Левада-Центра» отслеживают изменение отношения россиян к августовскому путчу с 1990-х годов прошлого века (строго говоря, с тех еще времен, когда Юрий Левада возглавлял ВЦИОМ, и позже — после создания сначала ВЦИОМ-А и затем «Левада-Центра»). В юбилейном 2016 году по просьбе редакции The New Times помимо стандартных вопросов в линейку было включено несколько эксклюзивных. И главный — прямой, в лоб: «Помните ли вы, что происходило 19–21 августа 1991 года»? Из 1602 россиян старше 18 лет, составлявших репрезентативную выборку, только 50% выбрало вариант «да: путч, ГКЧП». 2% помнят «другое», а 48% — не помнят ничего.
За четверть века, прошедшую с момента путча, половина страны успела вообще забыть, что путч — событие, определившее само появление страны на карте мира, — вообще был.
Руководитель отдела социально-политических исследований «Левада-Центра» Наталия Зоркая так объяснила для NT полученные данные: «Очень важно принимать во внимание различия между поколениями: среди опрошенных в возрасте 18–24 лет о путче не помнят 90%, среди тех, кому 25–39 лет, — 69%. Чем старше люди, тем лучше они помнят это событие: путч вспомнили 76% респондентов старше 55 лет». Память о путче стареет вместе с теми, кто может о нем помнить.
Не событие
В оценках, которые в разные годы россияне давали провалу путча, есть одна несомненная зона стабильности. В 1994 году «демократической революцией, покончившей с властью КПСС», август 1991 года назвали 7% опрошенных. В 2016 — 8%. Зато с годами росла уверенность, что разгром ГКЧП был трагедией и имел «гибельные последствия для страны и народа». В 1994 году, например, так считали 27% россиян, в 2004 году — 36%, а в 2015 году — 41%. Правда, в 2016 году доля пессимистов сократилась до 30%, но это, возможно, как раз с тем и связано, что воспоминания о путче в принципе вымываются из общественной памяти. Кроме того, нынешние двадцатилетние родились через пять лет после путча — фактом личной истории, который можно хоть как-то оценивать, он для них стать не мог и не стал. Наталия Зоркая подтверждает эту гипотезу: «Это не переоценка исторических событий. Наоборот, по всем данным — это затухание. Только старшее поколение имеет хоть какой-то дифференцированный взгляд на те события, и противников ГКЧП среди них не большинство». И добавляет: «События того периода оказались вне зоны общественной памяти, да и оценивая курс развития страны, половина населения связывает его с ближайшим прошлым — путинским правлением».
За четверть века, прошедшую с момента путча, половина страны успела забыть, что путч — событие, определившее само появление страны на карте мира, — вообще был
Логично, что результатом «трагедии с гибельными последствиями» значительное число россиян (47% в 2003 году, 39% в 2016-м) называет «неправильное направление развития страны». При этом около трети стабильно уверены, что страна все-таки развивается в правильном направлении 30% в 2003 году, 33% в 2016-м). В ответе на вопрос о том, кто был тогда прав, у «демократов» с ГКЧП почти ничья: в 2016 году 13% россиян отдали предпочтение Ельцину и 15% — путчистам. Впрочем, за все годы проведения опросов подавляющее большинство жителей страны так и не смогло определиться с ответом. При этом действия ГКЧП в 2016 году «скорее отрицательно» или «резко отрицательно» оценили в сумме 34% опрошенных, в то время как «скорее положительно» и «целиком положительно» — только 16%. Полнейший разнобой — и в ответах на вопрос о предполагаемых целях путчистов. Правда, здесь самый популярный из содержательных вариантов (если не считать традиционного «затрудняюсь ответить») — «укрепить собственные позиции во власти» (22% опрошенных в 2016 году). Ничего особенно хорошего россияне от любых начальников не ждут и действия их оценивают соответственно. Свидетельством тому — варианты ответов на вопрос «Лучше или хуже, чем живем сейчас, мы жили бы, если бы ГКЧП победил?»: в 2016 году 15% россиян ответили, что жили бы лучше, 19% — что жили бы хуже, а 23% уверены — что так же.
Получается, что победа над путчистами особенно значимым событием для россиян так и не стала. Оценки путча не особенно сильно варьируются на протяжении десятилетий, несмотря даже на то, что в государственной пропаганде образ эпохи пережил существенные изменения: от рождения новой России — к «величайшей геополитической катастрофе ХХ века», итогом которой стали «лихие девяностые».
Политолог Михаил Виноградов предложил NT свою версию утраты обществом интереса к событиям августа 1991 года. По его мнению, уже с конца девяностых наметилось отношение к 1980-м и 1990-м годам ХХ века как к неразделимому периоду «перестройки». Тогда же респонденты опросов и участники фокус-групп начали путать август 1991 года с октябрем 1993 года. «Событие воспринималось современниками как рубежное, по сути, как создание новой России, — говорит Виноградов. — Однако постепенно стало стыдно быть молодой страной». Ощущение рубежности исчезло. «Настоящими» событиями ХХ века остались только 1945-й и 1961 годы, а все остальное стало вытесняться из памяти, как неудачные романы.
Кроме того, по мнению политолога, «постепенно происходила маргинализация романтического отношения к политике, свойственного концу 1980-х; неслучайно даже свежая попытка романтизировать присоединение Крыма дала лишь кратковременный эффект».
Исследователь постсоветской истории, соавтор проекта «Последние 30» Сергей Простаков обращает внимание еще и на то, что страна не успела осознать стремительных перемен в охваченных энтузиазмом столицах. Для России более важным оказалось то, что последовало за провалом путча: «Локальное московское событие стало всего лишь началом по-настоящему всероссийских перемен и событий: распада СССР, приватизации, войны в Чечне и так далее». Наталия Зоркая согласна с этим замечанием: память об августовских событиях 1991 года «оставалась важной только для узкого образованного городского слоя. Центральные события происходили в Москве, и поэтому здесь процент помнящих о путче остается выше, чем в целом по стране».
Кстати, в опросах «Левада-Центра» по поводу наиболее значимых событий российской истории путч всегда оказывался на последних местах, привлекая внимание не более, чем 7% респондентов, в то время как безусловное лидерство ожидаемо удерживала Великая Отечественная война.
Тяжело радоваться краху империи, когда в цене у пропаганды — только моменты имперского торжества
Не ценность
Для нынешней российской власти юбилей победы над ГКЧП — момент не очень удобный. Замолчать нельзя — в конце концов даже сам Путин был тогда среди тех, кто «выбрал свободу» (см. стр. 22). Замалчивать и не собираются — все центральные каналы уже анонсировали фильмы и специальные программы к 25-летию августа, в анонсах мелькают кадры хроники и синхроны участников. Но — и тут трудно не согласиться с Михаилом Виноградовым — великой сверхдержаве с тысячелетней историей, которая шагает от победы к победе и несет миру только добро, «стыдно быть молодой». Россия — от князя Владимира, который крестил Русь в Крыму, и до президента Владимира, который вернул Крым в родную гавань, — неохотно вспоминает о событиях 25-летней давности. Да еще и таких сомнительных — толпы на улицах, люди останавливают танки, всесильные генералы всесильного КГБ отправляются в СИЗО… Тяжело радоваться краху империи, когда в цене у пропаганды — только моменты имперского торжества.
Характерно и то, что события августа 1991 года даже вне пропагандистского пространства государственного ТВ темой для дискуссий не являются. Политологов и модных публицистов куда более привлекает, к примеру, октябрь 1993 года, противостояние президента и парламента, итогом которого стало усиление президента, то есть, как многие думают, открытая дорога к современному российскому тоталитаризму.
Но главное — демократия, права и свободы, то есть то, ради чего выходили на баррикады защитники Белого дома, понимая, что все — всерьез, а ставка в противостоянии — собственная жизнь, не стали ценностями для жителей России. Еще один эксклюзивный вопрос от The New Times в юбилейном опросе «Левада-Центра»: «Если бы подобные события (попытка возвращения к советским порядкам) произошли сегодня, вышли бы вы защищать российскую демократию?» «Да» — 16%, «нет» — 43%. Остальные ответить затруднились.
Впрочем, непросто ведь защищать то, чего нет.
Невезучая дата
Но на самом деле вопрос, станет ли дата победы над путчистами важной для России, решается не теми, кто помнит путч как очевидец, и не теми, кто забыл, сконцентрировавшись на событиях более актуальных. Не теми, кто вообще попадает в выборку социологических опросов «от 18 лет». Российское завтра определят сегодняшние школьники, те, с кого мы начали разговор о забытой революции. Младое племя, пока еще незнакомое даже с аббревиатурой ГКЧП.
Источником знаний обо всем для них является в первую очередь интернет, и в интернете действительно есть все. Включая целые монографии об августовских событиях, мемуары участников и сборники документов. Но это для тех, кто уже заинтересовался темой и целенаправленно ищет информацию. В социальных сетях следы такого интереса обнаружить трудно. Есть, правда, в «ВКонтакте» группа «ГКЧП СССР» со слоганом «Кто бы ни стоял за спинами изменников, мы отомстим, как завещал нам, генерал Варенников!» (пунктуация оригинала. — NT). В сообществе — чуть более четырехсот подписчиков, нелепые демотиваторы с портретами путчистов и слоганами типа «Он — настоящий герой!» Ведут его явно люди немолодые.
«В средней районной школе событиям 1991 года отводится не более половины урока»
Остаются учебники. В двух из трех учебников по истории России соответствующего периода, входящих в «единую линейку» и рекомендованных Министерством образования к использованию в школах (издательства «Просвещение» и «Дрофа»), событиям августа 1991 года посвящены два абзаца и две страницы соответственно. Третий учебник, издательства «Русское слово», пока не вышел. В текстах даже не упоминаются, например, погибшие защитники Белого дома Илья Кричевский, Дмитрий Комарь и Владимир Усов. Но хоть какое-то представление о событиях получить все-таки можно.
Но дело не только в объеме доступной из учебников информации о путче. Алексей Кузнецов, преподаватель истории в московской гимназии № 1543, говорит NT: «В средней районной школе событиям 1991 года отводится не более половины урока». И даже если учителям хватает времени для рассказа о путче, можно быть почти уверенным, что рассказ этот будет тенденциозным, считает Кузнецов: «Для большей части учительского состава эту дату можно назвать трагической. Якобы тогда «развалили великую страну» — до того момента было хорошо, а теперь плохо, и прочее в этом же духе. Конечно, это сказывается на школьниках — надо быть совсем посредственным учителем, чтобы не влиять на взгляды своих учеников». Иными словами, если вспомнить данные опросов, которые анализировались выше, школьные учителя — с народом, и взгляды их не сильно отличаются от взглядов большинства россиян.
А одна из юных собеседниц NT, недавно окончившая школу, объясняет причины отсутствия знаний о путче у сегодняшних школьников предельно просто: «Этим событиям просто не повезло. Это же в мае проходят. Учителя не успевают до этого дойти, да и вообще все уже про ЕГЭ думают».
Но про то, что тогда «развалился Советский Союз и стала Россия», они все-таки еще почему-то знают.
Фото: Александр Абаза/МАММ/МДФ
