Как выясняется, двадцатилетней давности рецепты дезорганизации работы российского правительства по-прежнему работают. Всего несколько месяцев от объявления приватизации госпакета акций «Башнефти» — и предстоящая сделка на 300 млрд руб. стала центральным конфликтом в высших эшелонах власти. И теперь дело уже не в «Башнефти», точнее, не только в ней: как и в 1990-е, вопрос собственности вторичен — на первый план вышел вопрос взаимоотношений кланов внутри самой власти.
Две большие разницы
Что происходит в правительстве? «Второй «Связьинвест» происходит», — отвечает чиновник среднего уровня в аппарате Белого дома. «Ну почему «Связьинвест»? Как они могут так говорить? Я же помню, что тогда происходило — ведь сейчас ничего общего!» — возмущается в ответ крупный федеральный чиновник, которому я передаю этот разговор. Правы на самом деле оба: продажа «Башнефти», отложенная в середине августа 2016 года правительством на неопределенный срок, происходит в принципиально других условиях, нежели летний аукцион 1997 года по продаже блокирующего пакета государственного телекоммуникационного холдинга «Связьинвест». В 1997 году предметом торга был доступ к, казалось бы, сверхперспективной отрасли, а результатом стали не только $1,875 млрд в бюджет, но и мощнейшая информационная война.
В 2016 году все вроде бы совсем не так. Продается не блокирующий, а сразу контрольный пакет акций «Башнефти», из крупных нефтяных компаний РФ самой мелкой и наименее обеспеченной запасами (2323,6 млн баррелей против 13,594 млрд, например, у «Лукойла»). Ничего похожего на информационную войну не наблюдается, во всяком случае для стороннего взгляда: участники процесса ведут себя исключительно мирно, корректно и не публикуют друг на друга карикатуры и разоблачительные видеопрограммы по центральному телевидению. Владение «Башнефтью» не принесет ни одному из потенциальных покупателей выдающегося преимущества на каком-либо рынке. Наконец, если верить прогнозам о стабильно низкой цене нефти на ближайшие годы и блокпакете в руках правительства Башкирии (по сей день считающей «Башнефть» чем-то вроде национального достояния), большинству покупателей с этим активом придется непросто — шансов на «автоматический» рост капитализации компании немного. Наконец, продажа «Башнефти», контроль над которой оценили в июле 2016 года в 305 млрд руб., не способна радикально исправить ситуацию с госбюджетом.
И сегодня история с «Башнефтью» стала отличным поводом к войне всех со всеми и возможности переделить власть
А вот нажить себе могущественных врагов среди тех, кому «Башнефть» не достанется, можно легко. И это делает приватизацию «Башнефти» похожей на давнюю историю с приватизацией «Связьинвеста». 20 лет назад это привело к разладу внутри правительства и в конечном итоге к его отставке. И сегодня это стало отличным поводом к войне всех со всеми и возможности переделить власть. Тем более, что, по всеобщему мнению, обновление правительства Дмитрия Медведева всем пойдет на пользу, — культура компромиссов в нынешнем Белом доме развилась до такой степени, что принять какое-либо значимое решение почти невозможно.
Жажда всего
То, что глава «Роснефти» Игорь Сечин заинтересован в том, чтобы «Башнефть» стала частью государственного нефтяного холдинга, не приходилось сомневаться еще тогда, когда он возглавил «Роснефть». Однако ситуация с падением цен на нефть поставила «Роснефть» в совершенно дурацкую ситуацию: пакет ее акций, чуть менее 20%, стал главным активом, который есть в распоряжении правительства для целей затыкания дефицита бюджета.
Однако есть и другая цель в том, чтобы приватизировать хотя бы часть «Роснефти»: Игорь Сечин был и остается силой, независимой от правительства РФ, сравнимой с ним по административному весу и довольно часто переигрывающей его краткими, но эффективными беседами с Владимиром Путиным. Чем меньше акций у государства в «Роснефти», чей основной акционер, АО «Роснефтегаз», играючи аккумулирует на своих счетах значительную часть прибыли госкомпании, не перечисляя ее в бюджет, — тем меньше политическая конкуренция. Сечин, которого хотя бы отчасти контролируют внешние акционеры «Роснефти», в том числе BP, — это уже, возможно, не совсем Сечин.
Но сначала «Башнефть», решили в правительстве. Тем более, что на «Башнефть», в принципе, уже нашелся основной претендент, который власть вполне устраивал. НК «Лукойл» вполне готова была выложить за контрольный пакет акций «Башнефти» 300 млрд руб., «Башнефть» отлично вписывается в логистические схемы «Лукойла», а у людей Вагита Алекперова есть опыт работы с похожими активами. Наконец, это частная компания, тогда как «Роснефть» была и остается государственной.
Аргумент, который, по данным хорошо информированных источников, выдвинул перед президентом Игорь Сечин, был парадоксальным. «Роснефть» — не столько государственная, сколько международная компания, поэтому она должна выйти на аукцион. К тому же, если она купит «Башнефть», то на будущем аукционе по продаже акций «Роснефти» можно получить больше, чем продавая все по отдельности.
«Зачем Сечину «Башнефть?» На этот вопрос совсем уж определенного ответа нет ни у кого. В правительстве просто пожимают плечами: дескать, «Роснефть» вообще всегда делала много странных покупок, начиная от «Северной нефти» в 2003 году. По одной из версий, «Роснефть» таким образом пытается компенсировать вынужденное неучастие в конкурсе по перспективному месторождению Требса-Титова — его в 2010 году неожиданно выиграла «Башнефть». По другой — покупка «Лукойлом» «Башнефти» слишком сильно укрепляет, по мнению «Роснефти», позиции негосударственного игрока на российском нефтяном рынке. По третьей — «Роснефть» намерена была идти на конкурс в альянсе (формальном или неформальном) с Независимой нефтегазовой компанией Эдуарда Худайнатова, «досечинского» руководителя «Роснефти». Наконец, есть общее рамочное объяснение, которое, видимо, и следует считать основным: «Роснефть» в принципе против приватизации любого государственного нефтегазового актива в России, поскольку считает, что государственные нефтегазовые активы в России должны принадлежать «Роснефти» — и точка.
Каковы бы ни были мотивации Игоря Сечина, своего он добился легко. 16 августа премьер-министр Дмитрий Медведев объявил, что приватизация «Башнефти» переносится, а глава Башкирии Рустэм Хамитов, который до этого несколько раз заявлял (в том числе Владимиру Путину), что лучше бы федеральный пакет «Башнефти» вообще не продавать, поделился мнением о том, что раньше, чем через два-три года, с компанией ничего делать не надо вообще.
К этому моменту обстановка в Белом доме, который, вообще говоря, планировал из средств, полученных от приватизации «Башнефти», выплатить пенсионерам более крупную разовую доплату к пенсии, чем объявленные 23 августа 5 тыс. руб. на человека, была весьма нервозной.
Стратегия правительства
Сразу после отмены аукциона по «Башнефти» первый вице-премьер Игорь Шувалов выступил с сообщением, которое в нелетнюю пору звучало бы более впечатляюще. Смысл его заключался в следующем. «Башнефть» — дело более позднее. Теперь правительство будет сконцентрировано на продаже только «Роснефти» — этот актив (как позже уточнил министр экономики Алексей Улюкаев, стóящий около 1% ВВП РФ) должен стать основным в решении бюджетных проблем 2017 года.
После тактической победы Сечина стратегия Белого дома, по нашим сведениям, выглядит так. Конечно, наилучшим претендентом на 19,9% акций «Роснефти» в конце 2016-го — начале 2017года была бы китайская CNPC. Однако китайское правительство на переговорах с Россией выдвинуло неисполнимое условие: официально направить от имени власти РФ в CNPC приглашение к участию в покупке этого пакета. Как ни странно, вот именно этого в России и не хотят делать: такое письмо за подписью Владимира Путина было бы политической гарантией для CNPC, что она будет участвовать в конкурсе за «Роснефть» не по обычным российским правилам (которые меняются раз в три дня), а на общекоммерческих условиях. Поэтому «Роснефть» предполагается продавать — по крайней мере по бумагам — российским акционерам.
И в первую очередь таким акционером «Роснефти» видится, как ни странно, сама «Роснефть»: по расчетам Белого дома, ее акционер «Роснефтегаз» будет вынужден потратить часть своих денежных резервов на выкуп акций «Роснефти» в консорциуме с другими участниками просто для того, чтобы акции не доставались чужим. Конечно, лучше было бы, если бы «Роснефтегаз» просто перечислил бы свои запасы прибыли «Роснефти» (более 100 млрд руб.) в бюджет — как никак это госкомпания. Но это как раз невозможно. Почему — коли госкомпания? Ответ: но это же Сечин. Гораздо проще сделать так, чтобы у него не осталось денег на покупку «Башнефти».
Тем более, что выложиться на «Роснефть» придется по полной. Несмотря на дешевую нефть, пакет ее акций стоит сейчас порядка $11 млрд. Претендентов же на этот пакет, как оказалось, и в России довольно много. Это и фонд «Энергия» экс-министра энергетики Игоря Юсуфова, и Российский фонд прямых инвестиций (с деньгами в том числе Кувейта, ОАЭ, возможно, Саудовской Аравии, и не исключено, что и с китайскими), и дружественная «Роснефти» Независимая нефтегазовая компания, и, может быть, индийская ONGC. При этом покупатель части акций «Роснефти» вполне может использовать их как залог при последующей продаже «Башнефти» — заложить их можно, как ни странно, тому же «Роснефтегазу», и это намерение слухи приписывают господину Юсуфову, а также бывшему владельцу «Башнефти»: по этой версии, Владимир Евтушенков также готов биться за возвращение себе компании в каком угодно альянсе, но с результатом.
Сечин был и остается силой, независимой от правительства РФ, сравнимой с ним по административному весу и довольно часто переигрывающей его краткими, но эффективными беседами с президентом
Отставки и перестановки
Сейчас острота ситуации вокруг «Башнефти» — как политической проблемы — искусственно «притушена» выборами в Госдуму, однако напряжение уже чувствуется. Уже заговорили о чрезвычайно значимых перестановках во властных структурах. Достоверность их невелика, к тому же конфигурация «рокировочки» постоянно меняется. Носители тайных и непроверяемых сведений, в частности, пророчат отставку вице-премьера Аркадия Дворковича (он курирует в Белом доме в том числе нефтяную и газовые отрасли) и одновременно с этим назначение на его пост помощника президента Андрея Белоусова (который, отметим, называет участие «Роснефти» в приватизации «Башнефти» «глупостью» и является председателем совета директоров «Роснефти»). Проблемы, вплоть до отставки, пророчат министру промышленности Денису Мантурову — и одновременно ждут его назначения главой «Ростеха». Министра транспорта Максима Соколова, уже точно не имеющего прямого отношения к «Роснефти», те же источники отправляют в Санкт-Петербург губернатором, на его место прочат главу РЖД Олега Белозерова, проработавшего в компании год, а на его место кого только не прочат.
В сложнейших комбинациях упоминаются все, кто может упоминаться в таких схемах, — это обычное дело в ситуации, когда все недовольны всеми. И ровно поэтому история с приватизацией и неприватизацией «Башнефти» так напоминает 1997 год. За которым, как мы помним, последовал 1998-й с обвалом и крахом почти всего и вся.
И сегодня история с «Башнефтью» стала отличным поводом к войне всех со всеми и возможности переделить власть.
